Страница 6 из 47
Тамара вздрогнула и с большим подозрением осмотрела незнакомца. А потом мрачно посмеялась над собой: явный сдвиг по фазе. Всюду Сазонов мерещится. В любом мужике.
Подумаешь, рост один!
Больше ж ничего общего!
Этот – смуглый, черноволосый и кареглазый. К тому же кудрявый как баран. И бородавка у носа совершенно отвратительная. Или это родинка?
Тамара хмыкнула: да и очки дурацкие. Такие оправы – массивная черная пластмасса – лишь старики носят. Лешка и под пистолетом не надел бы. Он для себя солнцезащитные в фирменных магазинах берет. И стоят они – лучше не вспоминать.
Тамара с бессильной злостью подумала: «В Германии, видите ли, прохлаждается! Лелька в болота тащит, голодные комары с пиявками в предвкушении моей крови челюстями щелкают, а Лешка в это время где-нибудь в Баден-Бадене с молоденькими немками заигрывает… Гад рыжий!»
Тамара непроизвольно сжала кулаки. Она сейчас буквально ненавидела Сазонова. И, забывшись, шептала:
– Ну, погоди, вернешься сюда. А я к тому времени… Что я к тому времени?! О-о-о, Сашку захомутаю! Красавчика писаного. Назло всем. Захочу вот – и замуж за него выскочу. Рыжий прикатит, а я только-только свадьбу отыграла. Или нет – он саму свадьбу застанет. Я в белом платье, фата до пола, волосы жемчугом украшены, в руках шикарный букет…
Незнакомец снова согнулся в сильнейшем приступе кашля. Тамара неодобрительно покосилась на него и раздраженно пробормотала:
– До свидания. Аптечный киоск, кстати, в здании вокзала. Таблетки от кашля в продаже всегда есть.
Тамара обогнула колоритного очкарика и растерянно заморгала: ого-го! Ну и рюкзак на нем. Как только этот тип его на плечи взгромоздил?!
Далеко отойти от очкарика она не успела. Тамару снова дернули за футболку, и Мишка за ее спиной озабоченно воскликнул:
– Томик, мама велела, чтобы ты далеко не отходила! Они уже вещи грузят!
Тамара стиснула зубы и отвернулась. Племянник ехидно улыбнулся и пропел:
– А папа сказал – если надумала рвать когти – флаг тебе в руки. Переиграть никогда не поздно.
– Может, и Динка мне что-нибудь передала?! – возмущенно прошипела Тамара.
Мишка широко ухмыльнулся. Тамара ответила унылой улыбкой: придется возвращаться. Племяннику никогда не понять ее нежелания идти в поход. Уважать перестанет.
Ну как же – романтика! В его понимании. В Мишкином возрасте комары или там – бррр! – пиявки – сущий пустяк. А вот костер в ночи, каша с дымком или чай с лесной земляникой…
Вчера – Тамара нервно хмыкнула – Мишка с завистью прошептал тетке, прощаясь: «Если повезет, вы можете столкнуться с медведем, лосем или раненным кабаном».
Если повезет – с ума сойти!
«Ну и тряпка же я, – вяло размышляла Тамара. – Надо бы честно признаться Мишке – до дрожи ненавижу пиявок. И не хочу служить десертом для комаров. Нет – основным блюдом! Мол, прикрой, а я потихоньку слиняю. Мишка бы посмеялся, само собой, но помог бы смыться. И Лелька бы сейчас топталась у автобуса с открытым ртом. Глядишь, и сама передумала бы ехать».
Тамара нашла взглядом раскрасневшуюся Лельку – старшая сестра увлеченно руководила погрузкой – и неохотно признала: «Не отказалась бы! Хоть и уверяет, что идет в поход исключительно ради меня. Врушка!»
Тамара равнодушно наблюдала за суетой. Больше всех радовался предстоящей поездке наивный Крыс. Возбужденно повизгивал, вьюном вертелся под ногами пассажиров и то и дело сладостно чавкал: все щедро делились с дружелюбным песиком харчами.
Тамара украдкой показала Крысу кулак. Он закряхтел и страдальчески отвернулся от булочки, протянутой полной старушкой. Впрочем, Крыс тут же вознаградил себя за послушание – в секунду проглотив шоколадную конфету, брошенную каким-то мальчишкой.
Наконец шофер закрыл плотно набитые багажники, и пассажиры дружно полезли в автобус. Тамара провожала их безразличным взглядом. Лишь на секунду ее глаза оживились: на задние сиденья терпеливо пристраивал огромный рюкзак знакомый очкарик.
Мимо протиснулись двое молодых парней. Оба – высокие, светловолосые, голубоглазые, чем-то неуловимо напоминающие Лешку Сазонова. Они громко хохотали и то и дело прикладывались к запотевшим банкам с пивом.
Грузный мужчина в старомодной шляпе с кряхтеньем забросил в салон тяжелую сумку и на секунду присел на ступеньку – отдохнуть.
«Получается, они тоже едут до Ипатовки, – мрачно резюмировала Тамара. – Интересно, зачем? Прослышали о «цветах счастья»?»
Тамара фыркнула: глупости. Скорее всего, просто туристы. Или живут там? Только не тот, с рюкзаком.
Тогда чего ради мужика несет в болота?!
Она вчера видела карту. И участок, отмеченный стариком. Огромный, кстати. Зажатый между реками Шексной и Ковжей. Где-то чуть ниже озера Азатское. Якобы именно там затеряна нужная поляна.
Сплошные болота!
И островками лесные массивы. Сосновые, еловые и частично березняк. Несчитано ручьев и речек.
Тамара зябко передернула плечами: они точно заблудятся! Или увязнут в трясине. Или опухнут от комариных укусов.
Романтика, чтоб ее!
– Томик, ты заснула? – звонко и весело закричала из дверей автобуса Лелька.
– Может, останешься? – с коварством опытного соблазнителя шепнул на ухо Сергей.
Тамара беспомощно улыбнулась ему. Кивнула на Крыса: Лелька только что втянула бультерьера в салон – и угрюмо выдохнула:
– Поздно!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Неприятности начались, как только отошли от Ипатовки и вступили в лес. Причем не «домашний», как под Череповцом, знакомый и с множеством тропинок, протоптанных грибниками, а мрачный и дикий.
Высоченные ели стояли стеной, практически смыкая колючие ветви. Здоровые зеленые деревья чередовались с полусухими, больными. Голые корявые стволы с торчащими во все стороны обломанными рыжими ветками почему-то напоминали Тамаре скелеты.
Погода резко изменилась. Не успели проехать Воскресенское, тут же исчезло солнце. Редкие и довольно высокие облака с каждым километром пути словно опускались и набухали. Уже к Ипатовке небо было сплошь затянуто свинцовыми тучами, такими низкими, что Тамаре порой казалось – они брюхом задевали их старый автобус.
Автобус подпрыгивал, раскачивался, натужно хрипел и едва не рассыпался. Тамару впервые за многие годы укачало, и она украдкой воспользовалась пакетиком из-под чипсов.
Сердце преисполнилось мрачнейших предчувствий. Тамара тоскливо смотрела в мутное, вечность немытое стекло и мечтала, чтобы кошмарная поездка оказалась просто сном. Дурным сном!
Вот-вот она проснется и по привычке будет долго лежать с закрытыми глазами, прислушиваясь к тишине в квартире. Взволнованно сопит Крыс, он всегда как-то улавливал момент пробуждения хозяйки. Затем радостно взвизгнет и рванется к постели.
Впрочем, остальные пассажиры будто не замечали суровых пейзажей по обочинам разбитой дороги. Не видели опустевших жалких деревенек, не замечали частые, безжалостные вырубки и гари, заболоченные и отвратительно воняющие.
Порой лес почти смыкался. Сквозь трещины в асфальте проросла трава, и корневища древних елей рвались наружу, крепкие и вздутые, словно варикозные вены грузной старухи. Автобус подбрасывало на них, Тамара бледнела, стискивала зубы и проклинала собственную бесхребетность: ведь не хотела же ехать!
Тамара не запомнила, как они добрались до Ипатовки. А чуть позже – тяжеленный рюкзак за спиной превратил ее почти в зомби. Тамара брела последней в цепочке «искателей счастья». Она и не заметила, как миновали деревню. Едва передвигала ноги и больше всего на свете боялась упасть.
Огромный рюкзак просто раздавит ее!
В странном забытьи Тамара протискивала сквозь колючие ветки, пальцами обирала с лица рваную паутину и слабо улыбалась Крысу, когда бультерьер подбегал к ней отметиться и совал влажным носом в ладонь.
Тамара пришла в себя лишь на крошечной поляне. Ткнулась в спину остановившейся вдруг Кати и замерла, покачиваясь и тупо тараща глаза. Как сквозь вату доносились чужие озабоченные голоса, смысла слов она не понимала.