Помни меня

Джен наблюдала, как Менли быстро проглядывала материал из Брустерской библиотеки.

— Самое интересное на последней странице.

— Прекрасно, — Менли достала папку со стола. — Здесь некоторые данные, которые я отобрала. Мне бы хотелось, чтобы вы взглянули на них.

Когда она переворачивала последний лист из Брустерской библиотеки, Менли услышала разочарованный голос Джен.

— О, посмотрите, у вас уже есть портрет капитана, а я думала, что делаю вам особый подарок, разыскивая его.

Менли почувствовала, как сразу пересохли губы.

Джен смотрела на рисунок, который сделала Менли, когда воображала себе, как нарисует портрет взрослого капитана Эндрью Фримена в новой книге.

Менли смотрела на копию, которую Джен сделала с рисунка, изображающего капитана Эндрью Фримена за штурвалом шхуны.

Лица на рисунках совпадали.

43

Скотт Ковей взял пиво и вышел на заднюю веранду, пока команда полицейских и детективов обыскивала дом. Его лицо было мрачным и насупленным, он сел спиной к дому Спрэгью. Самое последнее, что ему сейчас надо, так это видеть, как Генри Спрэгью наблюдает результат своих показаний. Если бы не выплыло имя Тины, копов бы здесь не было. Отбросить эту мысль он не мог.

Скотт старался успокоить себя. Ему не о чем волноваться. Что они ожидают найти? Не важно, сколько они проищут, в доме нет ничего, что можно было бы поставить ему в вину.

Адам Николс велел ему тихо переждать, пока все утрясется со смертью Вив и завещанием, но Скотт понимал, что начинает ненавидеть этот дом, ненавидеть Кейп. Он знал, что жизнь здесь для него всегда будет подобна жизни в аквариуме.

Прошлой зимой он работал в офисе танцзала в Бока-Ретоне во Флориде. Ему там нравилось. Вот где он купит себе дом, когда все утрясется. Может быть, даже войдет в долю там, вместо того, чтобы начинать здесь новое заведение, как они планировали с Вив.

Думай о будущем, заставлял он себя. У них ничего нет против меня и ничего не будет кроме подозрений, зависти и грязных мыслишек. Нечего представить для возбуждения дела.

— Здесь чисто, — сказал Нэту следователь из управления районного прокурора.

— Здесь слишком чисто, — отрезал Нэт, продолжая просматривать письменный стол. Та небольшая личная переписка, которую они нашли, была адресована Вивиан — письма друзей с поздравлениями по случаю свадьбы, открытки от родственников, путешествующих по Европе.

В небольшой аккуратной пачке были уплаченные счета. Никаких векселей, никаких кредитных карточек, никаких задолжностей за машину — все содержится в порядке, размышлял Нэт. Это помогает оставаться мобильным, ничего не связывает.

Счет был не очень большой. Он знал номер Тины, но туда не было ни одного звонка в течение трех месяцев брака.

У него был телефон юриста Вивиан. К нему тоже не звонили три месяца.

Интерес представляли банковские записи. Вивиан держала всего один счет в местном банке и только на свое имя. Если у Ковея были собственные деньги, он не держал их здесь. Если он зависел от нее в наличных, значит она выдавала ему. Конечно, хороший юрист может аргументировать отсутствие записей в доме утверждением Ковея, что жена не говорила о размерах своего состояния.

Карпентеры сказали Нэту, что в доме нет ни одной фотографии Вивиан. Нэт обнаружил их в комнате для гостей. Ковей даже приготовил коробку, чтобы вернуть фото родным. Он отобрал только те фотографии, где не было его. Нэт неохотно признал, что это показывает наличие такта у Ковея.

С другой стороны, фотографии Ковея с Вивиан были свалены на полу в кладовке. Не совсем то место, где хранят сентиментальные воспоминания, подумал Нэт.

Одежда Вивиан была аккуратно упакована в ее дорогие чемоданы. Кому это предназначено? Не Тине. Она слишком толста для этой одежды. Наверняка одежда и чемоданы предназначены для магазина поношенных вещей.

Он и не ожидал, что они найдут изумрудное кольцо. Если оно у Ковея, он не так глуп, чтобы держать его там, где его могут найти. Очевидно, Вивиан не увлекалась драгоценностями. Они нашли ее обручальное кольцо, несколько цепочек, браслетов и серег, все в маленькой шкатулке в спальне. Все, включая обручальное кольцо, не имело большой ценности.

Нэт решил сам посмотреть гараж. Пристроенный к дому, он был достаточно вместительный для двух машин. Полки на задней стене были аккуратно заставлены рыболовными снастями и снаряжением для подводного плавания, морозилка, немного инструментов — обычные принадлежности. Снаряжение, которое было на Вивиан, когда она утонула, еще исследовалось.

У Ковея с женой была только одна машина, последняя модель «БМВ». Нэт знал, что она принадлежала Вивиан. Чем больше он видел в этом доме, тем чаще вспоминал негодование своей матери, когда много лет назад выходила замуж ее старшая сестра.

— Джейн заработала все, что есть у нее, за многие годы, — бушевала мать. — Что она нашла в этом жалком паразите? Он женился, имея всего пару нижнего белья.

Нэту казалось, что Ковей внес примерно столько же в свой союз с Вивиан.

Вдруг его глаза загорелись. «БМВ» стоял слева. На полу справа были потеки масла.

Нэт опустился на колени. Из «БМВ» масло не сочилось, и он помнил, что на площадке перед домом нет масляных пятен.

Кто же ставил здесь свою машину и не один раз, и почему здесь, а не на площадке перед домом? По одной очевидной причине — чтобы никто не знал о визите.

Нэт понял, что его следующая остановка будет у автомобиля Тины. Посмотреть, не подтекает ли у него масло.

44

Деб Куган шикарно проводила время. Обычно она сама мыла свои короткие вьющиеся волосы, сушила их полотенцем, а каждые шесть недель ходила постригаться в маленькую парикмахерскую на другом конце города. Это был ее первый визит к Трессис, в лучший салон красоты в Чэтхэме.

Она расслабилась, наслаждаясь роскошной розово-зеленой обстановкой модного салона, длительным мытьем головы, которое включало в себя и массаж шеи, «перышками», которые ярким золотом выделялись в ее каштановых волосах, маникюром в горячем масле и впервые в жизни педикюром. Решив, что ее гражданский долг вступить в разговоры с возможно большим числом мастеров, она выбрала все эти услуги.

Опасение, что работники салона могут неохотно болтать с клиентами, быстро исчезло. Все живо обсуждали новость о возможном обвинении Скотта Ковея в смерти жены.

Деб легко вовлекла Бет, которая мыла ей голову, в разговор о покойной Вивиан Карпентер Ковей. Но все, что она узнала, так это об изумлении Бет, когда та прочитала о миллионах Вивиан.

— Никогда не давала мне чаевых и мелочь мастеру. Поверьте мне. Капля воды попадет ей в ухо и она вопит о своих чувствительных барабанных перепонках. Я спрашиваю, какими же нежными они были? Она вечно хвасталась, что учится нырять с аквалангом.

Парикмахерша была чуть милосерднее.

— О, Вивиан перебывала у всех мастеров. Ей всегда казалось, что она выглядит не должным образом. И это, конечно, была вина мастера. Вот уж стыд. Она была хорошенькой женщиной, но металась между своей принадлежностью к высокому семейству Карпентеров и беспокойством обо всем на свете. Она бы сошла с ума.

Маникюрша тоже любила посплетничать, но не оказалась особенно полезной.

— Она сходила с ума по своему мужу. Он ведь душка? Однажды он шел через улицу, чтобы забрать ее отсюда, и одна из наших новеньких увидела его из окна. Она сказала: «Извините меня, но я сейчас выбегу и брошусь перед этим красавчиком». Она, конечно, шутила. Но вы знаете, она как раз заканчивала маникюр Вивиан. Вивиан заорала на нее: «Почему каждой шлюхе хочется заигрывать с моим мужем?»

Хочется заигрывать… — подумала Деб. Это значит, что он не обращает на них внимания.

— Когда это произошло? — спросила она.

— О, за две или три недели до того, как она утонула.

Когда Деб делали педикюр, она поняла, что не зря потратила время и деньги. Педикюр делали в отдельном помещении за ширмой с двумя креслами, поднятыми над ножной ванной.