Страница 4 из 138
Стина достала из сундука, доставшегося от предшественницы, саян, богато украшенный речным жемчугом. Подержала его на руках, одела через голову. Накинула на плечи душегрейку из серой белки, обула шитые сапожки. Присела на сундук, задумалась. В голову лезли воспоминанья о неудавшейся замужней жизни — молодую девчонку, приехавшую в город из лесу, прихватили прямо с рынка загулявшие норманны. Исчезла дочка чудского волхва — как в воду канула. Был визг и слёзы, и всё могло кончиться очень плохо — продажей в рабство куда-нибудь в Ютландию, но Стине крупно повезло. Молодой вдовец Лайф увёл полонянку в угол, накрыл наволокой и никого не подпускал к ней весь путь до родного фьорда. А ведь во время остановок у серых болотистых суомских берегов, к ней подкатывали его товарищи с грязными шутками. Ржали, показывая здоровые белые зубы, чесали бороды, подмигивали, что-то говорили на своём языке, лишь отдалённо похожем на чудские наречия.
Стина вспомнила неказистое жилище Лайфа, землянку, покрытую тонкими брёвнышками вперемешку с корой и мхом, в которой они вместе с козами и курами прожили несколько лет. Но, как, ни странно, это были счастливые годы, а может быть, просто молодость и здоровье превозмогли житейские трудности. Стина закрыла глаза, и, утерев покатившуюся слезу, запела:
Стина смолкла, вспоминая о гибели названного мужа в набеге на франков. После этого местный конунг продал бездетную молодую пленницу богатому словенскому купцу. Но вмешались боги, купец по пути домой умер, и с его слугами Стина вернулась в Словенск.
Однажды словенский волхв, дядька купца, приметив сметливую женщину, долго ворожил, читал какие-то тайные знаки на небе и на воде — и принялся толковать Стине словенские веды. Постепенно волхв научил Стину тайному ремеслу, повелев возвращаться к чудскому народу, и строго-настрого запретив рожать — у ведуний колдовская сила намного сильнее, если ведьма бездетная. Но пути богов неисповедимы, и всё сложилось не так, как хотела молодая женщина. Но, ведь жить как-то было надо.
Вдруг, на дворе послышалось истошное кудахтанье и захлёбывающийся лай собачонки. Стина вскочила, словно её обдало холодом. Секунду, помедлив и взяв кочергу, она решительно откинула занавесь и вышла на крыльцо.
У изгороди, там, где брёвна для будущей баньки густо поросли крапивой, женщина увидела хвост Кота, торчащий прямиком вверх. Хитрый зверь стоял, наклонившись, и шарил лапами между брёвен, тихо шипя, при этом кончик его хвоста нервно дёргался и дрожал.
— Ах ты, воришка! — всплеснула руками Стина.
Кот вздрогнул, уши его прижались, хвост замер в форме вопросительного знака. Он повернул круглую голову, уставясь на ведунью большими зелёными глазами с продольными зрачками, из пасти его торчали куриные перья. Поморгав, Кот смутился. Он повернулся, начал приседать и махать лапами, скаля зубы.
— Вот, курочка… не удержался, — пропел он высоким голосом. — Прошу простить древнего лесного Кота, чародейка.
— Да я в чарах не очень прозреваю, — смутилась Стина. — Я так, немного по волшбе и ведам — народу помогаю, чем могу.
— Значит, ещё осталась Сила в Мидгарде, — не то, спрашивая, не то, утверждая, промолвил Кот. — Если волшба всё ещё продолжает тлеть огоньком.
— Скажи, почтенный, бывал ли ты в этих краях при наших бабках, лет сто назад? — ушла от ответа женщина, чувствуя, как между лопаток потекла холодная струйка пота.
— Что ты, что ты, — замахал лапами Кот. — Я спал более ста лет. Не был я в вашей деревне. А может, и был. Не помню, — почесал он уши, задумавшись.
— Придуривается, — похолодела Стина, но вслух изумилась. — Господину Коту двести лет?
— Намного больше, — проворчал Кот. — Я сказал, что спал более ста лет, но сколько раз — не сказал.
Кот закрыл глаза, стал шевелить лапами, — Раз, два, одиннадцать, забыл, — наконец сказал он. — Поэтому и говорят, что у Кота много жизней.
— Так то — у обычного кота, а не у волшебного, — подластилась Стина.
— Глупые люди, — зашипел Кот, — придумали, что их девять, этих жизней. Это у меня-то — древнего существа! А что, — вдруг сменил тему рыжий, — Ты, никак, побывала за пределами этого леса? Вон, у тебя серьги золотые, такие носили женщины асов, когда я их в последний раз видел. Конунг по имени Один уводил остатки своего народа от злых киммеров. Сгорел Асгард… — задумался Кот, потешно обхватив голову лапами.
— Будет ли Кот Баюн проводить вечером древнюю игру? — храбро спросила Стина, решив смолчать про названого мужа — морского разбойника. — Как ты заставишь детей быть смелыми? Тебе ведь нужно самого храброго мальчика? Твои боги свирепы?
Не успела ведьма моргнуть глазом, как почувствовала на шее длинные лапы, в глаза её уставились горящие зелёные угли Кота.
— Знаешь ведь мой ритуал, — тихо и сладко пропел Кот, — а дразнишься. Или вы тут уже всё позабыли? Да, мир опять приходит в движение — скоро все народы побегут, позабудут свои исконные порядки и Покон.
Как-то один раз я проснулся — а прежний мир рухнул. Народы двинулись на закат, сметая всё на своём пути. Горели города, манускриптами разжигали костры, чтобы жарить конину. Разбитыми мраморными статуями богов и героев мостили площади перед корчмой. И-хи-хи-хи-хи, — захихикал он весело, — людей пугает всё новое. Они не понимают, что страницы бытия переворачиваются не сами по себе и не по воле царей, консулов или заговорщиков, даже не по воле существ, наподобие меня. А только по воле небес, — поднял Кот острый коготь.
— Кот Баюн уже наелся? — мягко спросила Стина, перебивая философствующего Кота.
— С меня причитается, ведунья, за курочку — ухмыльнулся Кот. — А ещё мне надо вяленого мяса, солёной рыбы, мёда и мешок сухих лепёшек. Сделай, дорогая, если я начну лазить по амбарам и погребам, вся чудь по лесам разбежится.
— Соберём, не беспокойся, а про белый свет мне потом расскажешь. Я слышала, ты и колдовать умеешь? Когда-нибудь явишься, покажешь древнее мастерство? — улыбнулась женщина.
— Кот Баюн обязан жить в лесу, на заблудившихся людей морок напускать, к богам в гости ходить. Я же к вам в одежде прихожу, словно человек. Мало осталось колдовства, трудно оборачиваться в человека, — пожаловался Кот, — вот и нервничаю. Раньше древнего Кота почитали, как покровителя племени. Сейчас все убить норовят. Куда только мир катится?
«А ты изначально был котом или человеком? Или сразу родился оборотнем?» — хотела спросить Стина, но побоялась.
На тёмно-синем вечернем небе сияла полная Луна, чёрные стрелы елей пытались проткнуть её, но не дотягивались и стояли, молча, опустив лапы. На большой лесной поляне, под строгим взором идолов собралась чудь. Охотники и кузнецы, рыбаки и углежоги исподлобья смотрели на Кота, стоявшего у кромки леса. Женщины пришли с мальчиками, от девяти до одиннадцати лет. Многие бабы тихонько плакали, чего не скажешь о детях — всем захотелось пойти с лесным Котом в поход, полный опасностей и приключений.