Красные полковники. Дилогия

— А три года назад кто-нибудь поверил бы в нынешнюю ситуацию? — парировал глава внешнеполитического ведомства Штатов. — Эти Красные полковники неожиданно выскочили как чертик из табакерки и поставили весь мир с ног на голову. Честно признаюсь: после внимательного изучения аналитического доклада по их возможностям, как только я представил, что они могли сделать, то очень удивился. Они могут резать горы и устраивать сильнейшие штормы, изымать из боеголовок оружейный плутоний и топить атомные авианосцы на любом расстоянии. Доставить десант на любую строго охраняемую базу. Как я понимаю, Россия в любой момент может лишить нас всех оставшихся тактических ядерных зарядов, но не делает этого.

— Удивился-то ты чему? — перебил госсекретаря адмирал. Среди присутствующих сейчас в Овальном кабинете позволить себе такой вопрос мог только он.

— Почему Красные полковники не захватили власть здесь у нас? Или вообще не уничтожили нашу страну? Ведь, чего среди своих-то скрывать, — глава внешнеполитического ведомства хмуро огляделся, — США приложили руку, как к развалу Советского Союза, так и к снижению военно-экономического потенциала Российской Федерации.

— Ну, тогда им стоило начать с Туманного Альбиона, — хмыкнул директор ЦРУ. — Великобритания начала вставлять палки в колеса русской телеги на несколько сотен лет раньше нас.

— Вот и я про то же. Почему не мстят? Ведь наша программа создания положительного имиджа Соединенных Штатов среди населения России, несмотря на приличные расходы, не была настолько успешной, как об этом пишется в отчетах ЦРУ? — не преминул подпустить шпильку Госсекретарь. — В чем причина такого великодушия? Вот если разберемся в этом вопросе, тогда и только тогда поймем, чего они добиваются.

В кабинете повисла тишина. Адмирал еще раз вгляделся в черно-белую фотографию.

— Что говорят инициированные из числа наших граждан?

Уже несколько сотен американцев — кто-то из студентов, учившихся в России по программе обмена учащимися, кто-то из работавших там раньше в отделениях своих фирм, кто-то из уехавших ранее еще из СССР и навещавших своих родственников — по разным причинам изъявили желание пройти ментальный допрос, и многие получили допуск к инициации. Более того, Красные полковники, несмотря на многомесячные задержки подключения к персональным комплексам, этих редких счастливцев пропускали вне очереди.

— Практически то же, что в русских СМИ. Полиграф их не берет никаким образом. Такое ощущение, что отвечает компьютер. При попытке использования фармакологических средств или силовых методов допроса исчезают при первых признаках. С другой стороны — это сегодня самые успешные наши граждане. За что ни берутся — все у них получается. Хотя у нас и приостановлено действие конституции, но реальных оснований для их задержания не существует, — доложил директор ФБР. — Ну и, — он сделал паузу, — сами знаете — яркое доказательство преимущества их образа жизни. Транспортом не пользуются. При необходимости сдачи экзамена или зачета, если хотят получить диплом, отвечают как по учебнику. Интеллектуальная производительность — фантастическая, хотя при заключении контракта обговаривают двухчасовой рабочий день. На Боинге один парень легко заменил два конструкторских отдела.

— Разведка? — адмирал посмотрел на директора ЦРУ.

— Только официальные каналы и аналитика. Агентурная работа в новом Союзе теоретически невозможна. Мнение аналитиков я уже докладывал.

В кабинете опять повисла тишина.

— Русские предлагают встречу на высшем уровне глав ведущих стран мира в любое удобное для нас время у них в Санкт-Петербурге. Обещают ответить на любые вопросы. Мне согласовать дату с нашими европейскими друзьями? — спросил Госсекретарь.

Раздумывал адмирал недолго, нечего было раздумывать.

— Займись, — коротко приказал он. А когда они в Овальном кабинете остались втроем — ну куда же без директора ЦРУ, — высказал совсем крамольную мысль: — Великодушие? Обычно оно свойственно сильным. Очень сильным.

У госсекретаря округлились глаза — он никогда не считал адмирала сильным психологом.

* * *

— И как твое дите?

— А, — раздраженно махнул рукой Гришка. Он уже давно смирился, что «Радугу-три» называют его ребенком, — в принципе все готово, но вот окончательный вариант сборки… Загрузил всех своих ребят на Луне, а сам думаю. Тут, дядя Саша, дело опаснее разминирования. А саперы, как известно, ошибаются только один раз в жизни.

— Ты же говорил, что это будет совершенно безопасно, — нахмурился Александр Юрьевич, — а теперь вдруг выясняется, что…

— Да нет, — перебил парень, — дело не в этом. У искусственного интеллекта, пока мы бы не поняли, что можно, не будет никаких реальных возможностей чем-либо управлять. Видеокамера, микрофон, датчик температуры и запаха. Всего один эффектор — динамик. То есть выход на наш стандартный зенитовский ноутбук.

— Но он же будет подключен через портальную сеть ко всем процессорам?

— Несколько не так. Не подключен, а состоять из очень больших вычислительных мощностей. Но вот какая из них, чем занимается, ИИ знать не может, пока мы сами не дадим ему этой информации. Следовательно, отдать команду на какой-либо внешний интерфейс он не может. Ему для этого надо учиться. Раньше времени мы бы ему не дали этой информации.

— Почему «бы»? — спросил Сахно.

Гришка задумался, потом начал объяснять:

— Первоначальная идея была достаточно красива. Скопировать структуру человеческого мозга в таком же или даже чуть большем объеме счетно-решающих ячеек, как у нас нейронов в голове. Заложить определенные условные рефлексы — в первую очередь любопытство и желание к общению, как аналог голода, — и наши морально-этические нормы как приоритеты. То есть ИИ начал бы их понимать, когда освоил бы речь и основные понятия. Но! — парень потряс выставленным вверх указательным пальцем. — Что бы у нас получилось? Вот воспитываем мы это разумное существо, как ребенка. Он нас видит и слышит. Узнает, в какой-то момент, что сделали мы его как бы по своему образу и подобию. Только без рук, без ног и из кремния. Конечно, можно придумать для ИИ тело с приличной мобильностью, с кучей датчиков, как органы чувств ну и так далее… Сам понимаешь, дядя Саша, сейчас для нас это не такая уж и проблема. Ничуть не сложнее, чем скафандры со встроенными экзоскелетами для планет с большой гравитацией, которыми сейчас в «Звезде»[99] занимаются. Даже проще, так как системы жизнеобеспечения не требуются. Только вот зачем?

— С большим количеством датчиков и исполнительных устройств искусственный интеллект, вероятно, быстрей обучится и лучше начнет понимать нас? — включился в размышления вслух Александр Юрьевич.

— Нет, вопрос в другом, — раздраженно ответил Гришка, — зачем он будет существовать? Или, раз это будет разум, правильнее будет сказать — зачем он будет жить? У каждого человека есть какие-то цели, стремления… Мы ведь не просто так живем, нам всем чего-то хочется. Чего-то добиться, свершить что-то, познать… Счастья? Для себя и окружающих? А что будет у ИИ? Ведь наши цели появляются не сразу, а по мере взросления, осознания себя и мира. В конце концов, когда влюбляемся и понимаем, что без кого-то жить не можем! — парень говорил сумбурно, но Сахно, кажется, начал понимать его.

— Психически нормальным это существо быть не сможет?

— Точно! — Гришка наконец-то улыбнулся. — У него будет психология раба, если мы очень жестко зададим приоритеты, или ИИ свихнется, осознав, что нашей человеческой свободы у него никогда не будет. А зачем нам разумный раб? Во всяком случае, для меня это противоестественно — как ребенка воспитать рабское существо. Тем более что творческое начало в такой ситуации у него будет отсутствовать априори.

Александр Юрьевич как-то по-новому посмотрел на Гришку, неожиданно для самого себя, удивляясь, как быстро парень повзрослел.