Страница 13 из 140
— Это не я. И программа тоже не виновата…
Они сидели, молча глядя на дергающуюся муть несколько минут. Потом Гольдштейн скомандовал:
— Выключи! В глазах рябит. Думать мешает.
Гришка удивленно посмотрел на физика, не понимая, почему тот сам со своего компьютера не выключает, и, протянув руку, щелкнул тумблером питания установки.
Виктор встал, подошел к Сахно и выразительно пощелкал пальцами.
— Курить? — догадался тот и вытащил из кармана пачку.
— Ага, — кивнул головой Гольдштейн, сосредоточенно глядя в какую-то одному ему понятную точку, — мои кончились.
Молча прикурил от предупредительно протянутой зажигалки, затянулся, выпустил струю сизоватого дыма прямо перед собой. Потом вдруг его напряженное лицо разгладилось.
— Кажется, знаю, — повернулся к Григорию и опять скомандовал: — Включай. Начнешь опять с трех сотен над нами.
Уже привычный вид города сверху появился перед ними через несколько секунд, потребовавшихся парню, чтобы вернуть параметры позиционирования пробоя на исходные.
— Медленно подними вверх на десяток километров, — голос физика был сейчас каким-то сухим, экономным, словно Гольдштейн сберегал не только силы, но и эмоции.
Питер стал удаляться, уплывая вниз. С почти стратосферной высоты в по-прежнему сплюснутом окне пробоя стало заметно дрожание изображения. Виктор подошел ближе к установке, всмотрелся в картинку и неожиданно сильно топнул ногой. Город далеко внизу покачнулся.
— И это всего на десяти километрах. А там, — Гольдштейн указал рукой в пол, — около шести тысяч. Еле заметные угловые колебания генератора в результате превращаются в сотни метров, если не километры.
— Требуется массивная станина в качестве неподвижного основания? — тут же задал вопрос Сахно, уже сам понимая, что это не особо поможет.
— Не лучший вариант, — скривил лицо Виктор. — Полностью вибрации мы не погасим. Когда потребуется на космические расстояния заглядывать, а там миллионные доли угловой секунды превратятся в миллиарды километров, то что будем делать? Нет, я чувствую, что существует другое, причем очень простое решение. Надо просто подумать.
* * *
С проблемой мучились четыре дня. Гольдштейн ломал голову, но ничего не получалось. А потом…
Вопрос со стабилизацией позиции пробоя решил не кто иной, как Кононов-младший. Его способ, правда, подходил пока только для неподвижных объектов на Земле, но в нем уже было заложено возможное решение и для космических расстояний.
— Еще Галилео Галилей сказал, что Земля вертится, — важно заявил Григорий, сидя около самого окна пробоя, которое на всякий случай было сжато до размеров обычной книги. Поигрывая мышкой, парень парил над Нью-Йорком на высоте около полукилометра, только изредка опускаясь немного ниже, чтобы разглядеть что-либо интересное. — Я, конечно, совершенно ни хрена не понимаю в этой теории, но вот те формулы, которые мне написал дядя Витя для настройки позиционирования, очень легко допускают наличие второго корня уравнения. Нет, я его и не думал считать, для этого вполне достаточно слабенького «целерона», но…
— Гришка, а по рогам?! — перебил Геннадий, донельзя возмущенный наставительным тоном брата.
Кононов-младший заткнулся на полуслове, но все-таки с немного жалобной интонацией протянул:
— Ну вот, не дали почувствовать себя великим ученым.
Сахно с Виктором переглянулись, понимающе улыбаясь — чем бы дитя ни тешилось…
Решение, найденное парнем, было довольно простым и оригинальным. Сначала расположение конечной точки задается относительно генератора, без этого пробой был вообще невозможен. А затем, когда окно уже существует, привязка позиции переключается на абсолютные координаты с фиксацией относительно планеты. Заодно прилично падает потребная мощность генератора, ведь пробой уже существует и энергия требуется только на его поддержание и стабилизацию.
— Ладно, — Геннадий кивнул брату, — смотри не засветись там этим антиподам.
Парень остался играться с окном, а остальные решили выпить кофе в соседней комнате.
— Что скажешь? — Сахно достал сигареты и протянул открытую пачку Виктору.
— Молодые. Они умеют смотреть на мир по-другому. — Гольдштейн прикурил. — Они не знают слова «нельзя». Для них, если уж очень хочется, то можно. Я до этого решения вообще не дошел бы. Это сейчас, когда оно уже известно, то кажется само собой разумеющимся.
— Это точно, — согласился с другом Геннадий, ставя на стол чашки с только что приготовленным кофе. — Я вот искал техническое решение. А он сделал чисто программно на существующей установке. И ведь насколько элегантное решение…
Они помолчали несколько минут, потягивая горячий напиток.
— Камеры, компьютеры и сервер Карасев обещал доставить сюда уже завтра, — прервал тишину Александр Юрьевич. — Максимум неделя уйдет на сборку новых аппаратов и всей остальной техники. Потом можно будет приступать.
— С одной стороны — не засветиться, не привлечь внимания, а с другой — заработать достаточно много денег, чтобы продолжать работу. Тебе не кажется, Саша, что, мягко говоря, эти задачи несколько противоречат друг другу? — Геннадий еле заметно неодобрительно поморщился от дыма сигареты Сахно. Кононовы оба были некурящими.
— Извини, — Александр чуть отодвинулся и выпустил дым изо рта в сторону. — Понимаешь, если сейчас начать вытаскивать оборотные средства из основного бизнеса, то мы, наоборот, привлечем больше внимания. Ладно, ты, Гена, по списку прошелся?
— Хочешь начать именно в Питере? Но почему?
— Попробуй поставить себя на их место. У тебя есть несколько счетов от сотни тысяч или даже миллионов баксов. Вдруг, в один прекрасный день…
— Думаешь, прекрасный? — расхохотался Кононов.
Виктор тоже улыбнулся, но промолчал.
— Ну, как минимум не для них, — хмыкнул Сахно. — Хорошо, в один, с их точки зрения, ужасный день бабки со счетов испаряются. Твои мысли и действия в такой ситуации?
— Н-да, и почему у меня никогда не было таких свободных сумм? — задал себе вслух риторический вопрос Геннадий.
— Скоро появятся, причем значительно большие, — обнадежил Александр Юрьевич. — Так все-таки?
— Появится огромное желание найти вора и убить, предварительно вернув бабки.
— Отследить цепочку переводов можно, только заранее зная о ней, — парировал Александр.
— Вывод первый — акция должна быть одноразовой? — дошло до Кононова.
— Правильно. На первом этапе мы снимем только сливки, и достаточно быстро, — Сахно покивал головой. — Дальше?
— С одной стороны, будут молчать. Объявить себя лохом на таком уровне… Да и левые доходы нигде не декларированы. А с другой… Кровь из носа, но надо разобраться!
— То есть слухи все-таки появятся? — то ли Александр проверял свои построения, то ли размышлял вслух.
— Обязательно! — согласился Геннадий.
— Что будет затем с уверенностью в себе?
Кононов задумался. Конечно, ответ на последний вопрос однозначен. Кто-то сломается и запьет, кто-то обозлится и бросится во все тяжкие, а кто-то, наоборот, затаится… Но ведь Сахно ведет к чему-то другому. Вот только к чему?
— Хочешь еще и компромат — наверняка ведь найдем что-нибудь — слить?
— И хочется, и колется, — медленно ответил Александр. — Для начала — устроить войну кланов.
Гольдштейн внимательно слушал их, но не вмешивался.
— Ты что-то задумал? — напрямую спросил Кононов.
— В свете тех разговоров на даче… — Сахно сделал паузу, — а чего мы вообще хотим? Втихую нагрести бабок и жить припеваючи, дожидаясь, пока наш мир неминуемо развалится? Или оставить кучу проблем детям, если сами не доживем до катаклизма?
— Я, например, так не хочу, — прозвучал голос Григория от двери.
Александр Юрьевич одобрительно кивнул парню.
— А чего и как ты желаешь?
— Ну, наверное, — Гриша сел на диван рядом с братом, — надо сделать как-то так, чтобы люди стали жить лучше, и всего того, о чем тогда на твоей, дядя Саша, даче говорили, не случилось.