Страница 66 из 117
– Спасибо за информацию граф, – поблагодарил Кирилл. – Жду от вас подробный письменный отчет. Мы перед маршем на территорию противника будем вынуждены на несколько дней задержаться вот здесь, – герцог подтянул карту, развернул и указал на ней место. – Надеюсь, у вас найдутся доверенные люди для пересылки сообщений? Хотя… – герцог ненадолго задумался, хмыкнул и подозвал Сашку. Тот, с похвальным старанием изучая математику, увлекся в последнее время криптографией, – вот этот молодой человек объяснит вам, как можно сделать любые письменные сообщения недоступными для прочтения посторонними.
****
– Видишь? – благожелательно спросила Сюзанна.
– Не слепой еще, – недовольно пробурчал подполковник. – Два графика. Синяя прямая, поднимающаяся под сорок пять градусов и красная нелинейная кривая над ней, хотя оба графика начинаются в нулевой точке отсчета.
– Это примерное соответствие возраста земных детишек и модификантов. Точнее, не столько возраста, как уровня умственного развития. В год они почти как трехгодовалые земляне, в два как восьмилетки, а к десяти по способности мыслить и объему накопленной информации практически как совершеннолетние граждане Земли. Разве что менталитет по-прежнему будет типично детским. Нормальная половая зрелость, то есть физиологическая способность иметь детей, наступает для девушек не ранее двадцати. А вот юноши способны зачать ребенка уже в семнадцать-восемнадцать, хотя полностью мужчинами с точки зрения физической силы и выносливости становятся только к двадцати пяти.
– Интересное наблюдение, – вяло кивнул Затонов, – к чему это ты?
Вчера до Павла окончательно дошло, что у него никогда не будет своих детей. И совершенно не потому, что физиологически неспособен. Ну нет здесь у обычных человеческих детей будущего. Спуск на Наташку простым людям из-за радиации категорически противопоказан. Провести всю жизнь здесь, в этой маленькой долине под поверхностью луны? Обречь на затворничество без возможности какого-либо нормального общения с себе подобными? Следовательно, заводить детей, заранее зная, что у них нет будущего – идиотизм. И теперь эти мысли, сколько бы подполковник не гнал их от себя, буквально угнетали его.
– К чему? – повторила вопрос Сюзанна. – К вопросу о воспитании модификантов. Крайний срок отправки их на поверхность планеты – семь-восемь месяцев. Но желательно чуть раньше – в районе полугода.
– Почему? – Затонов все еще не мог понять подоплеки разговора.
– Где-то с девяти месяцев мозг детишек разовьется достаточно, чтобы начала действовать привязка по образцу ментоснимка, заложенного в их геном. А меня как-то совсем не прельщает стать сходу объектом их поклонения, – грустно резюмировала девушка. – Надеюсь, и без наведенного импринтинга они будут придерживаться наших советов.
– Меня тоже не прельщает, – подтвердил ее мнение мгновенно въехавший Павел. – Тогда, получается, даже связываться с ними по фону будет ни в коем случае нельзя? – и тут же сам себя опроверг: – Нет, все-таки можно – полоса канала связи слишком узкая, чтобы нормально передать особенности ментоотпечатка. Следовательно, болтать по видеофону можно будет без ограничений.
Встал из-за стола, привычно поблагодарил за отменный завтрак – сегодня готовила Сюзанна – хотя, если честно, из-за гнетущих мыслей совершенно не почувствовал вкуса. Встал и отправился на другой конец маленькой долины к самодельному горну.
Кузнечное дело оказалось жутко интересным. Осваивая разные методы обработки горячего металла и вдоволь намахавшись кувалдой, подполковник наконец-то избавился от дурного настроения.
За ужином даже похвастался, что скоро сможет даже в рамках таких примитивных технологий получить булатную сталь. В конце концов, на Земле археология зафиксировала отдельные образцы изделий из рафинированной стали аж за тысячу триста лет до нашей эры. У Сюзанны настроение тоже было приподнятым – в экспериментах с растениями на поверхности Наташки наметился явный путь к успеху. Только вот уже поздним вечером…
– Пашенька, я тоже хочу… – тихо прошептала девушка, только-только отдышавшись после бурных ласк.
– Чего, моя хорошая? – спросил Затонов, освобождаясь от приятной полудремы.
– Неужели ты не понимаешь? Или я для тебя только станок для траханья? – со злостью вдруг выкрикнула она.
Сонное настроение вылетело из подполковника мгновенно: грубо ругающаяся ни с того, ни с сего Сюзанна – это серьезно. Он повернулся всем телом к девушке, вгляделся в пылающие гневом глаза – обычно серые, сейчас, под слабым светом ночной Наташки с огромного монитора, они потемнели почти до непроницаемой черноты – успокаивающе погладил по плечу и, стараясь придать голосу максимально ласковые интонации, попытался успокоить:
– Милая, увы, но я действительно не понимаю тебя. Ты же знаешь, что сделаю все возможное для твоего счастья. Объясни, пожалуйста, чего же ты хочешь, и я постараюсь…
– Ребеночка, – опять возвращаясь к шепоту, протянула она.
Затонов услышал и откинулся на спину, не в силах смотреть в ее темные сейчас глаза. Как будто он сам не желал того же?! Как приходили мысли о своих детях, так он немедленно гнал их, специально изыскивая еще какую-нибудь срочную работу. Спасение от неосуществимых желаний – только напряженная пахота. Эту формулу он вывел для себя давным давно. А Сюзанна… Мачеха-природа заложила в женщин зов к продолжению рода в значительно большей степени.
– Ну и какое будущее нашего ребенка может ожидать здесь – под лунной поверхностью? В недосягаемости до себе подобных? – жестко, может быть слишком жестко спросил подполковник, не поворачивая головы.
Так и лежал, уставившись невидящим взглядом в потолок, пока не услышал тихие всхлипывания. Повернулся и стал осторожно поглаживать. Она немедленно придвинулась, положила голову ему на грудь, обильно увлажняя текущими без остановки слезами, и жалобно проскулила:
– Так хочется маленького…
Он гладил плачущую женщину по дрожащей спине, чувствуя, как у самого разрывается сердце.
Сюзанна неожиданно подняла голову, вскинулась, вырываясь из его рук. Ее взгляд… Слезы высохли, как по мановению волшебной палочки, глаза пылали яростью. Прыжком, откинув простынь, взлетела с постели, ринулась к письменному столу, выдернула ящик, схватила ленту ментоинтерфейса, натянула ее на голову и, совершенно не обращая внимания на громко стукнувшийся об пол ящик и раскатывающуюся из него разную мелочевку, села на постель напротив окна-монитора.
– Сюзи! – воскликнул Затонов.
– Не мешай! – приказала она, выставив в запрещающем жесте руку.
Изображение Наташки на огромном экране немедленно сменилось на длинные ряды строчек. Формулы генной инженерии менялись с невообразимой быстротой.
Павел тоже поднялся – сейчас он почему-то очень хотел увидеть ее не со спины.
Почти неподвижная как статуя, нагая Сюзанна сидела на самом краю постели, упершись руками в разведенные колени. Только устремленные к монитору груди часто-часто вздымались, а зрачки серых глаз на замершем лице бегали, следя за появляющимися на экране новыми летящими строчками. Казалось, девушка сама хочет оказаться там, внутри монитора среди этих бесчисленных формул.
Затонов вдруг поразился, какая она сейчас целеустремленная, вдохновленная непонятно чем. Напоминает саму себя – ту, что была возбужденной до предела во время боя с генаями.
Краем глаза заметив какое-то изменение на экране, Павел посмотрел туда. Строчки побежали заметно медленнее, нарисовалась и исчезла пара непонятных таблиц, затем вспыхнули цветные объемные графики – тянущиеся куда-то переплетающиеся линии казались живыми. Потом растаяли и графики – на мониторе опять все быстрее и быстрее побежали формулы, наполняясь числами. В какой-то момент показалось, что разогнавшись еще быстрее, они вылетят за пределы экрана, но неожиданно строчки остановились, как будто ударившись о неодолимую преграду. Последняя формула вдруг разрослась, вытесняя все остальные, обзавелась широкой рамкой и, окрашиваясь в переливающиеся цвета радуги, обзавелась снизу тремя жирными подчеркивающими линиями.