Страница 92 из 107
Однако обстановка, в которой тогда приходилось служить военным специалистам, являлась неоднозначной. Бывшие морские офицеры, все до единого, находились под постоянным наблюдением компетентных советских органов, относившихся крайне подозрительно ко всем делам и поступкам военспецов. Такова была государственная политика в 20-30–е годы по отношению к «царским кадрам». Она не изменилась и после того, когда в годовщину Красной армии советскому правительству пришлось публично признать, что «честные и добросовестные военные специалисты внесли значительный вклад в победы конца 1918 года».
Тучи над головами военспецов сгустились после того, как буквально через три дня после официального признания советской властью заслуг морских офицеров была опубликована Программа РКП(б). 27 февраля 1919 года Российская коммунистическая партия большевиков категорически заявила, что «Красная армия – как оружие пролетарской диктатуры, должна иметь классовый характер, то есть формироваться из пролетариата и дружественных ему средних слоев крестьянства». Выходило, что приглашенным ранее в вооруженные силы старым военным специалистам в будущем места не отводилось.
В конце 20-х – начале 30–х годов против бывших офицеров стали широко фабриковать политические дела и хитроумно плести сети, в которые один за другим попадали «царские кадры».
Не миновала сия горькая чаша и потомственного офицера В.П. Римского-Корсакова. В августе 1930 года его по нелепому обвинению уволили из рядов флота, арестовали и приговорили к 10 годам заключения в лагерях ГУЛАГа. Вместе с Воином Петровичем в те дни по надуманному обвинению осудили многих талантливых военных специалистов – цвет военной интеллигенции, на деле доказавшей свою преданность советскому государству в годы гражданской войны и после ее окончания.
В 1932 году по распоряжению начальника Морских сил СССР В.М. Орлова из заключения освободили большую группу командиров флота, официально восстановив их в должностях и званиях после «долгосрочного отпуска». Прервать этот «долгосрочный отпуск царских кадров» пришлось по банальной причине: на флоте остро ощущалось отсутствие опытных кадров начсостава. В числе освобожденных военспецов оказался и В.П. Римский-Корсаков.
После столь внезапного и счастливого освобождения из мест заключения Воин Петрович несколько лет работал в Центральном конструкторском бюро спецсудостроения, участвовал в разработке проектов новейших систем артиллерийского вооружения для надводных кораблей всех классов. В достопамятном 1937 году его вновь арестовали и предъявили стандартно сфабрикованное обвинение. Воин Петрович, также как и прочие арестованные военные специалисты, обвинялся как участник белогвардейской военноофицерской диверсионно-шпионской организации «Российский общевоинский союз». Решением комиссии НКВД и прокурора СССР В.П. Римский-Корсаков был осужден к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор привели в исполнение 3 мая 1937 года.
Так трагически прервалась старейшая морская династия боевых флотских офицеров Римских-Корсаковых, предок которых героически сражался на первых русских военных кораблях флота, созданного помыслами и трудами Петра Великого.
В ИЗГНАНИИ
И никто не додумался просто стать па колени
И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране
Даже светлые подвиги – это только ступени
В бесконечные пропасти к недоступной весне.
24 октября (7 ноября) 1917 года в Петрограде произошел новый революционный переворот. Временное правительство было низложено, к власти пришли большевики. Центробалт объявил о вступлении в управление флотом. Всеми военно-оперативными вопросами ведал теперь его Военный отдел, во главе которого стояли матрос Н.Ф. Измайлов и произведенный 29 ноября Верховной морской коллегией в контр-адмиралы А.А. Ружек – бывший командир отряда заградителей. На всех кораблях торжественно подняли красные флаги, на палубах гремели оркестры – флот отмечал окончательный переход власти к Центробалту.
Командный состав бывшего императорского флота должен был сделать свой выбор. Руководитель Союза офицеров капитан I ранга Г.К. Граф – командир эсминца «Новик» – открыл заседание Морского собрания и призвал всех обсудить сложившееся на эскадре положение. В зале бушевали страсти. Ярый монархист Граф и многие заслуженные офицеры флота категорически утверждали, что упразднение Центробалтом должности командующего флотом обязательно приведет к хаосу и последующей гибели Балтийского флота. Служба в условиях коллегиального управления кораблями для большинства офицеров стала в дальнейшем невозможной. Для них подобная ситуация являлась поводом для протеста и официальной отставки.
В явном меньшинстве оказались офицеры, чьи голоса призывали прекратить ненужную фронду в тяжелое военное время и честно служить флоту и новой России. Однако большинство проголосовало за резолюцию с отказом от признания новой системы большевистских реформ в управлении флотом. Началась непримиримая борьба морских офицеров с большевистской властью. «Как же иначе, – возмущались они, – когда во главе морского ведомства фактически оказался баталерный юнга с „Гангута“, судимый за кражу бушлата, некий Дыбенко, а руководителем мозга флота – Генерального штаба – стал самозванный мичман-недоучка Раскольников (Ильин)».
На заседании Морского собрания произошел раскол, разделивший морских офицеров на два противоположных лагеря. В числе убежденных и непримиримых противников большевизма, не шедших ни на какие компромиссы и считавших несовместимым со своей совестью, честью, понятием о служебном долге и пользой для Родины остаться и добровольно слркить большевикам были адмиралы Развозов, Бахирев, князь Черкасский, Паттон, Старк, Беренс и Тимирев. Рапорты об отставке подали также заслуженные морские офицеры Пилкин, Шевелев и большинство командиров боевых кораблей.
По инициативе группы молодых офицеров и воспитанников расформированных приказом комиссара Льва Троцкого Морского училища и Отдельных гардемаринских классов была вынесена решительная резолюция отказаться от дальнейшего сотрудничества с новой властью. Не примирившиеся с политикой большевиков морские офицеры, гардемарины и кадеты группами и поодиночке, часто с подложными документами и риском для жизни, прорывались через большевистские кордоны на окраины бывшей империи, где тогда формировалась белая Добровольческая армия и иные военные отряды для вооруженной борьбы с «Советами».
Революция и гражданская война выплеснули за границу сотни тысяч человек, покинувших Россию по разным причинам. Среди них находились убежденные противники новой власти и люди, просто напуганные пресловутыми эксцессами революции, а также те, которые в водовороте событий потеряли всякие ориентиры и бежали буквально «куда глаза глядят».
Инженер-механик лейтенант Н. 3. Кадесников в книге «Краткий очерк белой борьбы под Андреевским флагом» писал: «Еще летом 1917 года среди молодых офицеров армии и флота и учащейся военной молодежи возникла мысль о необходимости организоваться для защиты Родины от посягательств внутренних и внешних врагов.
Воспользовавшись именем Совета Союза казачьих войск, находившегося в Петрограде на Знаменской улице, они создали патриотическую организацию, во главе которой стоял командир лейбгвардии Измайловского полка полковник Веденяпин. Один из участников этой организации, капитан Измайловского полка В. Парфенов через своего брата, старшего кадета Морского училища, и при посредстве некоторых гардемаринов распространил ее влияние на большинство бывших воспитанников Морского училища. Во время большевистского переворота несколько его воспитанников тайно связались с другими военно-учебными заведениями столицы.
Вскоре вступившие в организацию Союза казачьих войск кадеты и гардемарины получили приказание пробиваться на юг России и организованными пятерками стали покидать город.