Утренняя луна

– Превосходно, – заметила Джекка и, услышав слева от себя посторонний звук, остановилась. – Что это за шум?

– Швейная машинка, – ответила Ким, кивнув на закрытую дверь по другую сторону коридора. Затем она открыла дверь, расположенную как раз напротив, и вошла. Джекка следовала за ней по пятам.

Они оказались в большой гостиной с восхитительным эркером. Из нее дверь вела в квадратную спальню с удобной кроватью, на которой лежало множество подушек.

Джекка подошла к окну, чтобы как следует рассмотреть парк. Всюду, насколько хватало глаз, тянулись ухоженные лужайки, аккуратно подрезанные деревья и подстриженные кусты. За беседкой, о которой говорила Ким, раскинулся розовый сад.

– Это место реально или оно мне снится? – спросила она.

– Парк сохраняется в первозданном виде с тех пор, как был разбит очень богатым человеком в 1926 году. Его единственный сын женился на миссис Уингейт.

– Кем она была до замужества?

– Понятия не имею.

– Значит, она не из Эдилина?

– Конечно, нет. Будь она из местных, я бы знала о ней все, – уверенно сказала Ким.

– И о ней, и о ее предках. – Джекка оглядела комнату. – Как ты думаешь, миссис Уингейт будет возражать, если я немного сдвину мебель и поставлю стол ближе к окну?

– Думаю, нет. Миссис Уингейт восхищается художниками, равно как и всеми людьми, способными творить. Она с благоговением относится ко всему, что Люси шьет для магазина.

– Но если Люси никогда не выходит из дома, как она достает все необходимое для работы?

Ким пожала плечами.

– Никогда не интересовалась. Если выяснишь, дай мне знать.

– Конечно. – Джекка открыла дверь ванной, которая оказалась чистой и просторной. Там были и унитаз со сливным бачком, снабженным металлической цепочкой, и большая ванна на гнутых ножках. Раковина стояла на своеобразном пьедестале и выглядела очень старой. Стены были выложены белой плиткой.

– Миссис Уингейт утверждает, что это была ванная хозяина, – сказала Ким. – Думаю, старый мистер Уингейт здесь брился.

– Раковина достаточно большая, чтобы можно было мыть кисти, – заметила Джекка. Все остальное не имело для нее значения. – А где комнаты самой миссис Уингейт?

– Наверху. В ее распоряжении весь третий этаж. Я там никогда не была.

Подруги распаковали пакеты и чемоданы и разложили вещи по местам. Каждый предмет одежды, прежде чем занять место в шкафу, был рассмотрен самым тщательным образом. Ким интересовало, где Джекка купила вещи и как переделывала. Джекка любила покупать винтажную одежду и слегка ее перешивать. Она убирала кружева и оборки, добавляла кант на рукава и вносила некоторые другие небольшие, но заметные изменения, придававшие ее вещам неповторимый стиль и индивидуальность. Ей не нравилось видеть на других женщинах такую же одежду, какую носила сама.

Наконец очередь дошла до коробок с предметами для рисования. Ким знала, что там должны быть последние рисунки Джекки, и не ошиблась.

– В Нью-Йорке у меня нет возможности уделять много времени живописи, – вздохнула Джекка, показывая свои работы.

Ким рассматривала их глазами профессионала. Будучи истинным художником, она могла оценить их должным образом. Она отметила, что Джекка смело экспериментирует с цветом, научилась передавать игру света и схватывать мельчайшие детали изображаемого предмета.

– Прекрасно, – в конце концов заключила она. – Мне кажется, ты сделала большие успехи. Твои работы стали намного лучше. То есть я хотела сказать, что они всегда были прекрасными, но теперь…

– Я все понимаю, – перебила ее Джекка, и в ее глазах появилась печаль.

Так же как Ким и Софи, Джекка, окончив художественную школу, думала, что входит в мир, который станет платить за ее творчество.

Ким вернулась в Эдилин и несколько лет продавала свои работы только местным жителям. Ситуация изменилась, когда ее украшения были выставлены в магазине Вильямсбурга. Они быстро разошлись, стали поступать новые заказы. Пару лет назад Ким открыла розничный магазин в Эдилине и начала продавать свои изделия через Интернет. Теперь у нее было четыре сотрудницы и дела шли вполне успешно.

У Джекки все было не так гладко. В течение трех лет после окончания художественной школы она работала по вечерам официанткой, а днем ходила со своими работами по нью-йоркским галереям. Однако все усилия оказались напрасными. Никого ее акварели не интересовали.

– Слишком банально, – говорили ей. – Джорджия О'Киф против Гейнсборо. – Таков был самый неприятный вердикт. Его вынес владелец крупной нью-йоркской галереи – отвратительный тип.

Эти годы были самыми трудными в жизни Джекки, и Ким всеми силами старалась ее поддержать. Только художник мог понять, как сильно страдает Джекка. В своих картинах она изливала себя, свое видение мира, свою жизнь. Отвергая ее картины, галерейщики отвергали ее как творческую личность.

За это время Ким дважды летала в Нью-Йорк, чтобы побыть с Джеккой. Она жила в крошечной квартирке подруги и часами выслушивала рассказы о ее злоключениях. Однажды у Джекки была назначена вечерняя встреча в одной из галерей, и Ким вышла вместо нее на работу в ресторане. Джекка не сумела убедить галерейщика купить ее работы, зато Ким, подавая клиентам ужин, продала ожерелье, серьги и два кольца собственной работы, которые были на ней. Впоследствии понадобилось два часа и четыре «Маргариты», чтобы Джекка сумела посмеяться над собственными проблемами. Теперь это было их любимое общее воспоминание.

Галерея Андреа Малькольм открылась за полгода до того, как туда пришла Джекка. Заносчивый маленький человечек, управлявший галереей, заставил ее прождать полтора часа, прежде чем соизволил взглянуть на ее акварели.

Ожидая, она спокойно сидела на стуле у стены и наблюдала за происходящим. За это время в галерею приходили разные художники. Два новичка, принесшие свои работы, прежде всего вручили надменному галерейщику по стодолларовой купюре. А когда другой художник пришел получить деньги за проданные работы, оказалось, что управляющий берет огромные комиссионные – сорок пять процентов!

Все это Джекка видела, но промолчала. Ее картины должны попасть туда, где их увидят люди. Если для этого ей придется расстаться с некоторой частью своей наличности – что ж, она готова.

Когда управляющий наконец обратил на нее внимание, его вердикт не оставил никаких надежд.

– Техника вполне приличная, – брезгливо заметил он, – но таланта у вас нет и в помине. – И он так небрежно бросил последнюю акварель на стол, что та соскользнула и упала на пол.

Джекка устала, была голодна и измучена долгой ходьбой, поскольку за этот день прошла не меньше пятидесяти кварталов. Она уже собралась сказать мерзкому человечку все, что о нем думает, когда, подняв взгляд, увидела приоткрытую дверь, ведущую в офис. Там за столом сидела молодая женщина, одежда которой была дороже, чем здание, в котором находилась квартира Джекки. И она сразу поняла, что происходит. Скучающая богачка открыла галерею. Так она могла делать вид, что занимается бизнесом, и производить впечатление на друзей. Но она не имела никакого представления о том, как управлять галереей, и поручила это человеку, который утверждал, что это знает.

Джекка, не говоря ни слова, схватила папку со своими работами, открыла дверь в офис и вошла. Мерзкий человечек бросился за ней, но она прислонилась спиной к двери, не позволяя ее открыть.

– Этот маленький идиот безбожно вас обкрадывает, – выпалила она.

Владелица галереи нисколько не возмутилась. Она спокойно взглянула на Джекку, потом на дверь, в которую барабанил человечек, и ответила:

– Я знаю. Как только найду другого управляющего, этот будет уволен. А сейчас у меня нет времени. – Она встала и взяла сумочку стоимостью несколько тысяч долларов.

Джекка почувствовала себя круглой идиоткой. Надо же – сунула нос не в свое дело.

– Любой дилетант был бы лучше, чем этот ворюга, – пробормотала она.

Женщина с любопытством оглядела ее с ног до головы.