Клинки свободы

— Да она только целее будет, когда твой единственный глаз засияет в Тайге, миль за пятьдесят от гавани, — вскричал Гимп, прекращая всяческие дискуссии на эту тему.

Пер Сагенай, не посвященный во все тонкости заговора, тем не менее легко согласился идти туда, где требовался его острый ум и верный лук. Порядки Лантического побережья упрочили его мнение о том, что государство есть первейший враг Свободы и независимости человека.

Перед самым уходом небольшого отряда королева вызвала к себе Кена.

— Я обращаюсь к тебе с прежней просьбой, — сказала она. — И опять это не приказ, а просьба слабой женщины. Постарайся отыскать хоть какие следы Иеро!

— Однажды мне довелось дать клятву искать его до тех пор, пока бьется сердце! — сказал Кен и точно прикусил язык. Мрачная получилась шутка, нечего сказать, ругал он себя, выходя из импровизированного дворца.

Приятели уже ждали его, по привычке переругиваясь и припоминая проступки и оплошности друг друга едва ли не с первого дня знакомства.

Чтобы им избежать вездесущих шпионов мастера С'лорна, они выбрали окольный путь, и только к вечеру следующего дня вышли на старую заброшенную дорогу, ведущую в обход подконтрольных Чизпеку территорий.

В лесу их нагнал многоголосый птичий хор. Кен, остановившись, нахмурился, а пер Сагенай и Аграв, напротив, бегом устремились к деревьям, в кронах которых пели вэйлэ-ри.

Предводительница дивного народа легко сбежала по тонким ветвям, не стряхнув с листвы ни капли росы.

«Мы знаем, что вы идете искать Иеро, — мысленно обратилась она к атвианцу и подняла руку, пресекая заранее заготовленные им возражения. — Этот человек открыл для нас мир, спас народ от страшного Дома, был добр с нами, как никто другой. Наш долг помочь ему в беде».

«И что же, вся стая… тьфу, то есть, весь лесной народ пойдет с нами? — Кен пытался делать серьезное лицо, но у него мало что получалось. — Вот это будет гомон, на весь Тайг!»

«Нет, не весь народ, — пожала плечами предводительница. — Большинству надо обживаться в новых местах, приручать деревья и прочее. Пойду я и еще десять моих подруг».

«Гимп рассказал мне кое-что про вашу встречу с Иеро, — краснея, сказал Кен. — Я просил бы вас…»

«Мы идем не размножаться, — просто ответила вэйлэ-ри, — а драться с врагом».

Аграв сердито зашипел на командира отряда, как только вэйлэ-ри вспорхнули к верхушкам хвойных гигантов, но Кен отмахнулся от него, лукаво подмигнув Ирму:

— Веселая подбирается компания, да?

Смысл сказанного атвианцем вскрылся на следующий день, когда их догнала стая гибких и легких, словно тени, Детей Ветра.

— Молодежи нужно изучать вселенную, оттачивать когти, изощрять слух и обоняние, — пожал плечами Кен на невысказанный вопрос флоридян и пера Сагеная, — так мне объяснили Помнящие и вот этот пятнистый хитрюга, что спрятался за спиной Лиса. Да принц Д'Алви и им не чужой.

Теперь можно было не опасаться, что враг подкрадется незаметно.

Поверху над отрядом двигались невидимые певуньи, изредка вступая в мысленные разговоры с людьми (в основном, с пером Сагенаем), а с флангов и впереди крались Люди-Кошки.

Однако это не означало, что подобраться к экспедиции не мог никто.

В один прекрасный момент на дорогу вышел большой лохматый медведь, лениво зевнул и нахально улегся посреди тропы.

Кен отпустил рукоять сабли и сложил руки на груди. Даже пер Сагенай, ежедневно упражнявшийся с магическими символами и хрустальным шаром, не смог прозреть своим редким даром предвиденья появление брата Альдо.

— Думается, за вами все же следует приглядывать, — его густой голос с характерной хрипотцой раздался из небольших зарослей диковинных кустов, на ветвях которых распускались белые цветы, наполняющие лесной воздух пряным ароматом. — Заговор в Д'Алви вызрел отличный, да вот только секретность его подобна драной котомке. Положить можно много чего, а донесешь ли?

— Все, я дальше не иду, — сказал Кен, останавливаясь и садясь прямо на влажную от росы траву.

— Что такое, северянин? Или больше домой не тянет? — Аграв ухмыльнулся Вагру и пихнул локтем пера Сагеная.

— Не пойду, пока не признаетесь, кто еще за нами увязался, — упрямо сказал Кен.

— Вообще-то, кажется, все, — сказал Альдо, щурясь на солнце и прислушиваясь к далеким лесным звукам, но тут же поправился: — Я имею в виду, из друзей!

Глава 26

Пограничная стража

Есть два случая, при которых пограничная стража Атви, а точнее, ее северный кордон, срывается из теплых бревенчатых домов, утопленных в землю по окна и в снег по крышу, и растворяется в ледяной пустоши. Один: если на одно из дружественных иннейских племен совершено нападение, и подросток, закутанный в ломкие от мороза шкуры, приносит алую стрелу. И второй, более важный: если приказ поступил от самого Коршуна.

Сейчас именно воля главного разведчика Атвианского Союза погнала дюжину мужчин в объятия ледяных смерчей. Они брели в хаосе бурана, держась за тонкую черную веревку. Если кто оступился, упал — тогда все, мерзлая пасть севера не отпустит безумца, сделавшего хоть пару шагов в сторону от связки. Не то, чтобы очень уж лютовало местное зверье. Заполярные песцы и редкие полярные волки и в подметки не годились огромным стаям серых хищников из Тайга. Крупных тварей здесь давно извела сама дикая природа края. Пустошь не любит одиночек, но равно не терпит и больших, шумных стай и отрядов.

Норов своего негостеприимного края давно раскусили иннейцы, предпочитая жить не племенами, а отдельными родами, собираясь крупными стойбищами лишь по редким праздникам.

Также вести себя научила жизнь и северный кордон. Вряд ли кто решится на одиночную прогулку за охотничьи угодья Двурогих Рыб, а отряд в сотню воинов никогда не пошлют в край пурги и бурана офицеры пограничной стражи. Пустошь выплюнет их кости через несколько суток, и никто никогда не найдет виновника смертей.

Дюжина следопытов двигалась среди базальтовых глыб, похожих на клыки титана и усыпанных мелким сияющим крошевом.

Поистине звериным чутьем командир отряда вывел своих людей к тайному убежищу, организованному соседями и союзниками, метсами Канды.

Коршун со своим отрядом как-то посетил это укровище, теперь следовало возместить республиканцам убыток в самых необходимых в тундре вещах.

Отвалив в сторону неприметный пористый камень величиной с могучего лесоруба, офицер шагнул в мерзлый каменный мешок. Осмотревшись, он сделал знак головой, так как говорить мешал порывистый ветер и мелкая белая крупа, забивающаяся в рот.

Следом втащили сани с большой вязанкой дров, стали вволакивать тяжелые мешки.

— Назад пойдем налегке — два перехода, и уже дома, у печки, — мечтательно сказал один из следопытов, с любопытством оглядывая убежище. — И что только надо пронырам-метсам в этом диком краю?

— Раз готовят такие стоянки, значит надо, — весомо и бессмысленно, как и полагается настоящему младшему командиру, сказал старший, пододвигая мешки к стене.

Пещера, куда набились все двенадцать воинов Союза, стала быстро нагреваться от человеческих тел и дыхания. А снаружи дул страшный ветер. Ледяное крошево лупило по камням, и казалось, будто гигантская когтистая рука скребет вслепую по пустоши, ища, кого бы заграбастать и утащить в вечное безмолвие.

— А может, переждем это безобразие? — раздался первый несмелый голос.

Командир для порядка грозно рыкнул, но вскоре ему и самому не очень-то захотелось выходить под пронизывающий ветер из теплого воздуха.

— Вам разрешишь, так начнете чужие дрова жечь, — подал мысль командир.

После короткой перепалки решили, что у метсов от трех поленьев не убудет и пошли шарить за пазухами и в сумках, выискивая огниво, трут и кресало.

У лесных и даже степных следопытов, охотников, просто путешественников все эти вещи всегда находятся под рукой. А вот в ледяных просторах к северу от Атви они совсем ни к чему — разве чтобы порадовать себя блеском искр и стуком стали о камешки. Дрова здесь — на вес жизни человеческой, а то и дороже. По крайней мере, зимой. А это время года в пустошах длится месяцев семь-восемь.