Клинки свободы

Однако король и понятия не имел, что в море постоянно дежурит и охраняет его покой какой-то там сторожевой баркас.

Сын Эфрема, вообще, мало интересовался делами флота. В отличие от своего отца, довольно тонкого знатока морского дела, он игнорировал собственную яхту, с резной фигурой героя Объединения на носу, которая догнивала в гавани старой, опальной столицы Д'Алви. Файру было неведомо, сколько всего кораблей во флотилии королевства и что за чудовища лежат слева от причала, покрытые навощенными шкурами. Адмирал, зная презрение юного правителя ко всему, что относится к морю, не ставил его в известность о ремонтных работах на галерах.

Таким образом, несмотря на то, что с крыши городской ратуши прекрасно просматривались причалы, сын Эфрема никогда даже не взглядывал в ту сторону, предпочитая любоваться видами города или красотами одетых в осенние уборы лесов и парков, в некоторых местах вплотную подступавших к крепостным стенам.

Зевнув и обмахнувшись платком, король вопросил:

— А кто набрался такой наглости, чтобы напасть на меня? Не припомню, чтобы мой отец говорил о враге королевства, обладающем большим флотом.

— Со сторожевого корабля видели на вражеском флагмане штандарт принцессы Лучар. — Флотоводец внутренне сжался, как делал это всякий раз, стоя на мостике, когда на корабль обрушивался девятый вал.

Выражение скуки не исчезло с лица тирана, однако в уголках глаз появились морщинки, словно там в мгновение ока сплели свои охотничьи тенета ядовитые пауки из южных джунглей.

Медленно, с расстановкой, Файр спросил:

— Капитан дозорного судна понимает, что будет с ним в том случае, если он обознался?

— Да, мой король, — адмирал решил грудью встретить натиск стихии. — С помощью сигнальных огней он доложил на мою башню, и я, не поверив, сам вышел в море на четырехвесельном яле.

— И что же вы увидели? — голос сына Эфрема не предвещал ничего хорошего тому, кто воскресит из небытия призрак принцессы Д'Алви.

— На бушприте вражеского флагмана установлен штандарт Лучар.

— Значит, она все-таки жива!

Файр выдохнул эту фразу одними губами, замер на мгновение и неожиданно обрушил на дверь удар ладони со скрюченными пальцами. Брызнули деревянные осколки, один из ногтей сломался, но тиран, словно бы не почувствовав боли, пробормотал:

— Нет, вы не испортили мне удовольствие! Вы доставили мне большее! Немедленно за мной!

И он устремился из пыточной палаты, посасывая пораненный палец.

Адмирал перевел дух и поспешил следом за своим повелителем. Два других офицера, несказанно довольные тем, что им не пришлось ни разу открыть рты, топали за ним по винтовой лестнице, стараясь не наступить на капельки крови, что сочилась из поврежденного монаршего пальца и падала на камни.

Командир гвардии замешкался и дернул за плечо коменданта:

— Ты готов к отражению штурма? Только честно, сейчас не до интриг, наши с тобой головы висят на волоске.

Тот испуганно затряс головой и прошипел:

— Да ты же сам все знаешь! Лучшие полки остались прикрывать западную и северную границы, откуда ожидалось наступление метсов. До них — несколько дней, а то и неделя, по раскисшим-то дорогам! А позавчера кавалерия на хопперах и му'аманские части ускоренным маршем ушли на юг, в Калинну, где начались нешуточные волнения. Гарнизон небоеспособен!

— У меня тоже несладко, — пробормотал гвардеец.

— После разгрома, учиненного метсами покойному Эфрему, да смилостивятся над ним Вечные Небеса, панцирную пехоту пришлось набирать едва ли не заново. Полторы тысячи новобранцев да сотня ветеранов — вот все, что у меня есть.

— Значит…

— Значит, следует добиться, чтобы флот вышел в море и попытался отогнать мятежников.

— Но это же сущее самоубийство!.. — возмутился комендант. — Адмирал не столь давно говорил мне, что Файр рассорился с корсарами, и те ушли из наших гаваней. А корабли королевского флота большей частью вытащены на берег, и рабы чистят днища от ракушек.

— Плевать, — резонно возразил гвардеец. — Пусть первой полетит голова нашего толстячка. А там, глядишь, все образуется — подойдут войска с границ, да и Лучар вряд ли захочет устраивать бойню. Пойдут переговоры…

В это время они догнали адмирала и короля и благоразумно умолкли.

Файр вылетел на смотровую площадку башни, словно Красная Птица, предвестник кровавой битвы из легенд Чизпека. За ним на свежий воздух выбрались офицеры, лица которых раскраснелись от быстрой ходьбы по лестнице.

— Вот это да, клянусь Вечной Пустотой! — Контраст между этой эмоциональной фразой и обычным выражением лица тирана мог смутить кого угодно, но не его военных помощников. — Их так много!

Действительно, перед столицей покачивались на волнах десятки кораблей, построившихся широкой дугой.

Закат догорал, и неприятельские суда казались стаей акул, готовых броситься на задремавшего у поверхности левиафана. Контуры галер и парусников уже не просматривались, очертания судов скрадывались тенями.

— А где мой флот? — спросил Файр.

За его спиной два сухопутных полководца многозначительно переглянулись.

— Корабли стоят в гавани и ожидают ваших приказаний, мой король, — нашелся адмирал.

— Так выведи их в море и разбей неприятеля!

Флотоводец зажмурил глаза и представил, какую прекрасную мишень будут представлять его немногочисленные тяжелые галеры, которые окажутся скученными в узкой горловине между молом и рифовой грядой. Катапульты и стрелометы мятежников, а также окованные медью носовые тараны их вертких кораблей начнут рвать и терзать беспомощные громадины.

«А матросы, конечно, в большинстве своем, успели перепиться в портовых кабаках, — с ужасом подумал адмирал. — И зачем я только выдал вчера жалованье? Не будь этого, по крайней мере, дежурные экипажи оказались бы трезвыми. А так в боеспособном состоянии один только сторожевой баркас. Это катастрофа!»

— Мой король, — сказал несчастный флотоводец, еще надеясь спасти свою эскадру от неминуемой гибели. — Неприятель вряд ли рискнет пойти на штурм столицы во тьме. Кроме того, доблестная гвардия и бдительный гарнизон легко отразили бы такую безрассудную попытку, — он мстительно посмотрел в сторону откровенно ухмыляющихся сухопутных генералов. — А с первыми лучами солнца я брошу в бой корабли, и вы сможете наблюдать морскую баталию во всей ее красе.

Файр задумчиво изучал лицо адмирала, чуя подвох в его словах. Но в это время в разговор вмешался гвардеец:

— Мой король, наши солдаты легко сбросят неприятеля в море, в каком бы количестве их ни привела сюда мятежная принцесса. Но с точки зрения военной, следовало бы преподать им хороший кровавый урок.

— Разумеется, — буркнул король, пожирая глазами корабли Лучар и тщетно силясь разглядеть ее штандарт.

Ободренный поддержкой, командующий гвардии продолжил:

— Для этого нам следует дать неприятелю возможность не только высадиться, но и накопиться на подступах к внутреннему городу в достаточно количестве, дабы не пришлось зря поднимать полки в атаку.

— Так и следует поступать, — несмело поддакнул адмирал, еще не уловивший, куда дует ветер. В его голове раненой птицей билась одна единственная мысль: «Кажется, сухопутные крысы решили отличиться? Великолепно, Вечные Небеса им в помощь! А флот останется в стороне».

— Однако, грамотное командование подразумевает предугадывание возможных действий противника, — гвардеец выпалил эту длинную заученную фразу одним духом. То была единственная премудрость, которую он усвоил у тех офицеров Эфрема, что полегли на западе, расчистив для него высший пост в армии королевства.

— К чему ты клонишь, генерал? — недовольно спросил Файр.

— Десант врага, очутившись в гавани, начнет жечь наши беспомощные корабли, которые стоят у причалов, точно быки на заклание в день летнего солнцестояния. А мне не хотелось бы, чтобы победа сухопутных войск над коварно вторгшимся неприятелем была омрачена гибелью великолепного флота Объединенного Королевства.