Страница 12 из 22
Вечер 19 марта никак не отличался от остальных. Как и всегда, едва начало смеркаться, Юра подогнал свою видавшую виды разъездную «буханку» к проходной фабрики. Поздоровался за руку с вышедшим из будки‑дежурки старшим смены Степанычем, пожилым рассудительным мужиком, бывшим военным. Угостил его сигаретой. Махнул рукой двум его напарникам и подчиненным, сидящим в будке, а они сквозь большое окно помахали ему в ответ. Взяв ключи от двери на этаже, подогнал «буханку» вплотную к зданию: нечего лишний раз перед прохожими светиться. Хоть и нет вроде никого вокруг, но, как говорится: меньше видят – меньше бредят. Бригада «зайцев», как ласково звал своих работников Юра, уже была собрана и ждала, построившись в шеренгу, прямо у входа в цех. Нет, все‑таки великая вещь – дисциплина! Вон как ихний Мао народ застроил… Или Мао не во Вьетнаме? Точно! Мао в Китае, а у «зайцев» – Хо Ши Мин. Хотя какая разница? Что там, что там – не люди, а просто термиты какие‑то. Коллективный, блин, разум. Но работяги отменные, что и говорить.
Загрузив вьетнамцев в тесноватое нутро уазика, Пак не спеша двинул в сторону Москвы. Да уж, не слишком комфортно им там, конечно, но зато и внимания тех же «гаеров»[21] пожилая в меру грязная «буханка» армейского образца без окон не привлекала. А вот будь у него какой‑нибудь «Форд Транзит» или «Фольксваген Транспортер» с тонированными стеклами – замаялся бы тормозить и доказывать, что он не путан на точку везет. А принимая во внимание, кто у него в салоне сидит, так уже все равно будет. За нелегалов ошкурят не хуже, чем за проституток. Хотя все равно вскоре придется брать машину покрупнее, если все‑таки выйдет задумка с расширением «бизнеса». А там все почти на мази. Ладно, как сказала та симпатичная актриса из старого американского кино: «Об этом я подумаю завтра».
До места назначения добрались без происшествий. Остановив УАЗ возле небольшого скверика перед тем самым жэком, Юра выгрузил свою «бригаду‑ух!», открыл своим ключом прилепившуюся к стене дома будку с инвентарем, в которой кроме лопат‑метел хранились еще и оранжевые жилеты дворников. Необходимая штука! Потому как не трогают милиционеры людей даже самой неславянской наружности, если те заняты созидательным трудом и обряжены при этом в ярко‑оранжевую жилетку или спецовку со светоотражающими полосами и надписью «Муниципальный округ такой‑то, жэк номер №»… Народная примета, блин.
Экипировав и «вооружив» уборочным инвентарем свой «личный состав», Юра быстренько провел экспресс‑инструктаж из серии «далеко не уходи, если милиция подойдет – не беги, а сразу мне звони» через своего «штатного толмача». Сам Пак вьетнамского не знал, а «зайцы» не говорили по‑русски. Толмач же когда‑то учился в «Лумумбарии»[22], где неплохо выучил русский. Звали его Бам Ван Донг, но Пак, чтобы не ломать себе язык, «перекрестил» его в Ваню. Ваня‑Ван Донг не возражал. Он не знал старую русскую поговорку «Хоть горшком назови, только в печку не ставь», но интуитивно был с такой постановкой вопроса согласен.
Оставив Ваню Донга за старшего, Юра отправился домой спать. Правда, по дороге надо было сделать еще одно небольшое дельце: закупить «доппаек» для «зайцев». Эх, блин, еще три‑четыре месяца назад достаточно было бы заехать на «подшефный» рынок, и тамошние торгаши все необходимое предоставили бы бесплатно. Но Жмыхов еще не остыл, а потому приходится за все платить своими, кровными. В принципе, сделать это можно и поутру, но много ли работающих магазинов в семь часов утра? Проще сейчас. Притормозил у первого же попавшегося на пути мини‑маркета, улыбаясь, немного полюбезничал с симпатичной молодой продавщицей, взял две литровых бутылки дешевой водки, пару банок маринованных огурчиков, хлеба и несколько упаковок самой простенькой колбасной нарезки. Все, программа‑максимум на вечер выполнена, пора домой, баиньки.
А вот баиньки как раз и не получилось… В половине пятого утра, на полтора часа раньше будильника, запиликал на тумбочке мобильник. Юра со стоном протянул руку, подхватил уже готовую свалиться с лакированной столешницы вибрирующую трубку и поднес ее к уху. Спать резко расхотелось: Ваня Донг, отчаянно путая русский с вьетнамским, испуганной скороговоркой лепетал, что дела плохи. По его словам выходило, что примерно через час после того, как Пак уехал домой, в нескольких кварталах от жэка что‑то сильно грохнуло. Донг уверен, что это был взрыв. Но рвануло далеко, и он решил, что их происшедшее не касается. А вот несколько минут назад буквально в соседнем переулке два милиционера застрелили какого‑то мужчину. С чего все началось, Донг не видел, он, привлеченный шумом и криками, выглянул из‑за угла в тот момент, когда один из милиционеров стрелял в лежащего на земле мужика из пистолета. Причем стрелял несколько раз. Теперь вся бригада сидит в скверике возле жэка, и очень просит Юру приехать за ними как можно быстрее.
Пак громко выругался, быстро, будто в армии по команде «сорок пять секунд – подъем!», оделся и выскочил на улицу. До самой Москвы «буханка» летела стрелой, ревя движком так, будто собиралась взлететь. Каким чудом Юре удалось избежать встречи с доблестными инспекторами ГИБДД, он и сам толком не понял. Но факт остается фактом, доехать удалось быстро и без проблем. Перепуганные «зайцы», сбившись в кучку, ждали его возле жэковской бытовки. Пак загнал вьетнамцев в уазик, быстро убрал метелки‑лопаты и прочее в будку и, усевшись на водительское сиденье, оглянулся на сидевшую тихо, будто мыши, бригаду.
– Ну, чего притихли? Молодцы, все сделали правильно!
С этими словами он передал Ване Донгу пакет с водкой и закуской и вскрытую упаковку одноразовых стаканчиков:
– Угощайтесь, заработали!
Донг полушепотом перевел «зайцам» сказанное Юрой. На узкоглазых лицах стали проступать несмелые улыбки: босс не сердится и даже про угощение не забыл, значит, все в порядке. И только тут Юра заметил, что у одного из вьетнамцев правая щека немного испачкана чем‑то, похожим на размазанную кровь.
– Что с ним? – спросил он у Донга.
Тот повернулся к испачканному, и они несколько секунд обменивались непривычными уху русскоязычного, несмотря на фамилию, Пака чирикающими фразами. Потом Донг снова обернулся к Юре:
– Нициво. Говорит – криса покусаля. Из мусарнава бака вылезля и покусаля. Савсем не больна, говорит.
– Ясно. Так, ему, как пострадавшему, водки – двойную порцию. Для дезинфекции!
Донг снова зачирикал, а укушенный заметно повеселел. С тем и поехали назад в Ивантеевку. Трупа в переулке уже не было, зато выезд на Автопроездную улицу, по которой Юра спокойно проехал вчера вечером, сейчас был перекрыт помаргивающей проблесковыми маяками машиной ДПС. Пришлось ехать в объезд, вокруг парка. Хотя спешить теперь уже особо нечего. А чего уж там у ментов приключилось, Паку было глубоко плевать, пусть сами о своих проблемах думают.
В Ивантеевке они были уже к шести часам утра, но въехать на машине на территорию фабрики не получилось. Что‑то там опять случилось с электромотором, открывающим ворота. Вечно его коротит и как всегда – не вовремя! Пора уже заменить. Остановив «буханку» перед проходной, Юра вылез из машины сам и велел выбираться вьетнамцам. Укушенного совсем развезло с двух стаканов водки: он с трудом передвигал ногами и шел только благодаря Ване Донгу, который придерживал его под локоть. Проходя через «вертушку», он вдруг остановился и, несколько раз судорожно икнув, рыгнул прямо себе под ноги. Прощебетав что‑то, видимо извинения, слабым голосом он, по‑прежнему поддерживаемый Донгом, поплелся к дверям заводского корпуса. Пак, взяв ключи, пошел следом.
Уже на втором этаже, перед открытой дверью, он дал Ване последние указания:
– Этого уложите спать, завтра, пока в себя не придет – не трогайте. Если вдруг ему плохо станет – звони мне, привезу доктора. А то крыса – зверь такой… Мало ли какой заразой наградит…
Закрыв вьетнамцев, Юра пошел назад к машине. В узеньком коридорчике возле «вертушки» уже елозил шваброй по полу один из подчиненных Степаныча.