Страница 14 из 28
3. Осуществив этот маневр, объединенные силы под верховным командованием сэра Биндона Блада должны будут пройти через мохмандские территории обратно в Шабкадр. По пути они должны зайти в Джароби, селение Хадда-Муллы, покарать туземцев по мере необходимости и обеспечить их покорность. Затем войска будут необходимы для экспедиции в Тирах, решение об организации которой принято к настоящему времени.
Тот факт, что о характере местности, следующей за Навагаем, ничего толком не было известно, поскольку карт ее не существовало, как не было известно, можно ли будет добыть там пищу, фураж и воду, несколько затруднял приготовления к этой операции. Рацион колебался в весьма широких пределах, а чтобы быть готовыми ко всем случайностям и препятствиям, которые могут возникнуть на незнакомой местности, сэр Биндон Блад обеспечил всю свою 2-ю бригаду мулами в качестве транспорта. 3-я бригада, чью поклажу везли верблюды, должна была следовать за ней, пока дорога была проходима для верблюдов.
Для большей ясности и краткости я сначала опишу все марши и маневры, посредством которых сэр Биндон Блад перебросил свои бригады через Панджкору. После того, как Малакандская действующая армия благополучно встанет лагерем в Госаме, читателю будет предложено вернуться и рассмотреть некоторые события, имевшие место в пути.
2 сентября из Симлы был получен приказ к выступлению. Следуя этим инструкциям, сэр Биндон Блад приказал бригадному генералу Уодхаузу с 3-й бригадой, которая предварительно была переведена из Уча за несколько дней до этого, принять охрану моста через Панджкору от туземных войск хана Дира и обеспечить безопасность перехода.
6 сентября 3-я бригада выступила из Сарая к Панджкоре и установила контроль над мостом. Они успели как раз вовремя, чтобы мост не попал в руки противника, который уже собирался занять его. 12-фунтовые пушки 10-й полевой батареи были расставлены на позициях, господствующих над проходом, а бригада расположилась лагерем на левом берегу. В тот же день бригадный генерал Джеффриз со штабом выступил из Хара в Чакдару. 7 сентября он проследовал в Сарай, 8 сентября переправился через Панджкору и встал лагерем на противоположном берегу у Коткая. 10 сентября обе бригады перешли в Госам, где сосредоточились. На линии коммуникаций с малакандским лагерем были устроены станции в Чакдаре и Сарае, с помещениями для больных и раненых. За Панджкорой был устроен передовой склад, для охраны которого, для удержания переправы, были переброшены дополнительные войска из долины Свата.
Эта концентрация войск в Госаме, выполненная с механической точностью, была вызвана настроениями туземцев в Баджауре и примыкающих к нему долинах. Там собирались огромные толпы, и до 7 сентября они выказывали явные намерения оказать сопротивление. Методичное, безжалостное продвижение мощной армии вызвало у туземцев беспокойство. Они сделали робкую попытку захватить мост через Панджкору, но, обнаружив, что их опередили, опять вернулись к переговорам. А затем неожиданно все это нагромождение, возведенное на нашем пути, опрокинулось, как опрокидывается айсберг, когда его основание подтаивает в южных водах.
Теперь, благополучно доведя бригады до Госама, я попрошу читателя вернуться в Малаканд и проехаться оттуда вдоль всего маршрута со штабом армии. 5 сентября сэр Биндон Блад и его штаб, которых я имел удовольствие сопровождать, выступили из лагеря в Котале и двинулись через равнину Хара в Чакдару. Здесь мы остановились на ночь, и, не задерживаясь, продолжили путь на следующее утро. От Чакдары до Сарая двенадцать миль. Дорога плавно поднимается вверх по долине, пока не доходит до вершины перевала Катгалла.
У Сарая ширина долины равна примерно двум милям, и горы круто поднимаются по ее сторонам. В пяти милях за Сараем дорога переходит в тропу, пригодную только для мулов и непроходимую для колесного транспорта. Несмотря на это, 10-я полевая батарея смогла протащить по ней свои пушки и благополучно доставила их к Панджкоре. Пейзаж по дороге к ущелью, где течет река, мрачный, но величественный. На противоположном берегу отвесно возвышаются огромные утесы, сама же дорога прорезана вдоль края скалы. Быстрая река впадает в узкую расселину в миле от моста и исчезает среди гор. Она изобилует рыбой, но очень стремительна и опасна, и пока войска стояли рядом с ней лагерем, погибли два артиллериста, упавшие в воду и унесенные течением.
Наконец показался мост — шаткая конструкция, висящая на проволочных тросах. С обеих сторон он имеет ворота, фланкированные башенками из сырцового кирпича. Батарея расположилась на холмике справа, и длинные дула орудий смотрели сквозь каменные амбразуры в сторону холмов на противоположном берегу. Как раз у основания этих холмов шли горячие бои во время читральской кампании.
Полевой телеграф тянулся до начала моста, и маленькая палатка с полудюжиной военных операторов отмечала конец той тонкой нити, которая соединяла нас через тысячи миль суши и моря с Лондоном. За этим местом единственным средством связи оставалась только линия сигнальных станций, мерцавшая вспышками гелиографов. Мы были на конце провода. Я часто бывал на противоположном конце и видел, как телеграфная машина отстукивает на ленте приходящие новости. Как по-разному они выглядят. Я никогда не сомневался в том, на каком конце быть. Лучше создавать новости, чем принимать их, лучше быть актером, чем критиком.
Чтобы пересечь мост, необходимо было спешиться и вести лошадей гуськом. Проход транспорта в таких условиях занимает целый день. Штаб, однако, переправился быстро и добрался до лагеря у Коткая около полудня. Отсюда мы на следующий день отправились в Госам.
У Госама 2-я бригада оставалась до тех пор, пока к ней не присоединилась 3-я и пока тянулись переговоры между политическими чиновниками и племенными джиргами. Я до сих пор старался избегать жаргонных выражений и сокращал, насколько возможно, употребление местных имен и названий. Но термин, только что приведенный, используют так свободно, что лучше будет пояснить здесь его значение. Джирга — это депутация туземцев. Она не обязательно представляет племя. Часто она может быть заявлением меньшинства. Иногда она выражает мнение только самих членов депутации. То, что, казалось бы, было решено в один день, часто пересматривается на следующий. Джирга может принять условия мира утром, а ночью лагерь подвергнется нападению. Эти джирги, однако, были подлинными депутациями, облеченными полномочиями, и говорили от имени племен. Они продолжали прибывать в течение дня и сидели на корточках перед палаткой майора Дина, чтобы ознакомится с условиями правительства. Основным условием была сдача ружей. Эта мера наказания особенно тяжела для людей, чья жизнь до такой степени наполнена войной. Но иного пути, кроме как покориться, не оставалось, и, обещав выполнить все условия, депутации удалились.
Чтобы стимулировать их усердие и рвение в сборе и сдаче оружия, совместные действия были отложены на три дня, и войска продолжали стоять лагерем в Госаме у Манды.
Я пользуюсь этой задержкой, чтобы затронуть, не без некоторого трепета, такой запутанный и темный вопрос, как племенная политика Дира и Баджаура. Все эти люди, которых подстрекает их духовенство, весьма враждебно настроены по отношению к британскому правительству, за исключением тех, кому выплачиваются субсидии. Теперь они были готовы сражаться, и их удерживал только страх, который в любой момент мог быть побежден яростью или фанатизмом. Всем этим регионом правят четыре верховных хана, влияние которых, в зависимости от места, колеблется от абсолютной власти до чисто номинального, призрачного суверенитета. Хан Дира, самый главный из них, является ставленником правительства. Он пользуется поддержкой британских властей, и, как я уже говорил, ему поручено набирать и содержать туземные войска для охраны и ремонта читральской дороги. За эти услуги он получает плату, а также некоторое количество оружия и амуниции. Его собственные подданные крайне недовольны его правлением по причине его пробританских симпатий, и он удерживает власть только благодаря той помощи, которую британское правительство предоставляет ему в виде денег и оружия.