Страница 63 из 89
Он попрал все нормы гуманизма и запятнал свою репутацию. В истории каждой страны, начиная с каменного века, найдется бесчисленное множество тех, кто совершал не меньшие преступления, чем Кромвель в Ирландии. Люди, оказавшиеся способными на подобные деяния, недостойны присвоенных им потомками почетных титулов и благородных званий — независимо от того, являются ли они прославленными полководцами или за ними закрепилась репутация выдающихся государственных деятелей.
На протяжении веков англичан и ирландцев связывало довольно многое, и это позволяло протестантам и католикам уживаться в Ирландии. Экспедиция Кромвеля надолго порвала эти связи, резко обострив взаимоотношения между двумя островами. Кампания непрекращающегося жесточайшего террора, несправедливое решение земельного вопроса, фактический запрет исповедовать католическую веру, кровавые расправы с непокорными — все это сделало неприемлемым компромисс между англичанами и ирландцами, протестантами и католиками. «Ад или Коннахт» — такое требование предъявил Кромвель ирландцам. В итоге даже сегодня, спустя триста лет после описываемых событий, для любого ирландца не существует более сильного способа выразить свою ненависть к кому-то, чем сказать: «Да падет на тебя проклятие Кромвеля». Последствия кромвелевского правления в Ирландии до сих пор негативно влияют на отношения между двумя народами и доставляют немало проблем сегодняшним английским политикам. Раны, нанесенные ирландцам, так и не удалось залечить до конца, несмотря на усилия не одного поколения. В отдельные моменты память о событиях в Ирландии сильно препятствовала гармоничным отношениям англоязычных народов во всем мире. На них до сих пор лежит «проклятие Кромвеля».
В тот момент, когда топор отсек голову Карла I от тела, в глазах большинства его подданных и в общественном мнении всей Европы его старший сын стал королем Карлом II. Через шесть дней, 5 февраля 1649 г., когда гонцы привезли в Эдинбург известие о казни короля, шотландский парламент провозгласил принца Уэльского королем Великобритании, Франции и Ирландии. Шотландские представители в Лондоне потребовали его признания, но были изгнаны из «парламента»: им заявили, что они «заложили основы новой кровавой войны». Карл II нашел убежище в Гааге. В Голландии к нему отнеслись преимущественно дружески; местное общество было шокировано казнью отца. Исаак Дорислау, голландский юрист, оказавший большую помощь в составлении обвинительного заключения для трибунала, осудившего на смерть Карла I, был убит шотландскими роялистами; с ним расправились прямо за обедом. Хотя убийц задержали и судили с соблюдением всех юридических формальностей, это преступление вызвало почти всеобщее одобрение.
Маркиз Монтроз, чья армия развалилась, по совету покойного короля покинул Шотландию, полагая, что после казни Карла, которому он был всецело предан, его дальнейшая жизнь лишена смысла. Вскоре он воспрянул духом и загорелся жаждой мщения. С группой сторонников Монтроз высадился в Кэйтнессе, где был разбит шотландской армией и выдан в руки властей за жалкое вознаграждение. Его провезли по многим шотландским городам и повесили в Эдинбурге на специально установленной высокой виселице посреди огромной, запруженной народом площади. Стойкость духа помогла Монтрозу пережить поражение и унижение, а потому свои страдания он воспринял как славное мученичество. Даже самые жестокие из его врагов опускали глаза перед его благородным взглядом, когда он взошел на эшафот. Имя Джеймса Грэхема, маркиза Монтроза, еще долго воспевали шотландские баллады и сказания. Его тело было разрублено на кусочки, которые для устрашения отправили в различные шотландские города. Однако, наказав столь диким образом упорного роялиста, ковенантеры и их лидер Арчибальд Кемпбелл, маркиз Аргайл, стали готовиться к войне с Англией в защиту дела монархии и заключили договор с молодым королем.
Карлу II предстояло сделать нелегкий выбор. Шотландское правительство предлагало ему принять Ковенант и стать защитником пресвитерианских интересов. В этом случае Шотландия не только переходила под его суверенитет, но и была готова выступить против Английской республики и с помощью английских пресвитериан и роялистов восстановить священное величие королевской власти, попранное республиканцами и цареубийцами. Таким образом, утверждался принцип преемственности монархической власти, причем в самое тяжелое для молодого короля время. Но цена поддержки шотландцев была чрезвычайно высока: союз с шотландскими ковенантерами таил в себе опасность. Карл II должен был связать себя обязательством уничтожить епископат и навязать Англии религиозную систему, ненавистную всем, кто сражался на стороне его отца. Его воспитывали очень тщательно, и он был в курсе всех религиозных и политических противоречий своего времени. Карл II долго колебался, прежде чем принять предложение ковенантеров. Решение далось ему очень тяжело: ради интересов короны ему приходилось, как он сам это воспринимал, продать душу дьяволу; ради спасения своей жизни предать дело своего отца. Шотландские уполномоченные, не один день ожидавшие в Голландии его решения, хорошо понимали, что стоит за этой сделкой. «Мы заставили его, — сказал один из них, — подписать Ковенант и принести клятву верности ему, зная, что он по вполне ясным и очевидным причинам ненавидит его в душе. С сознанием своей вины он исполнил то, чего мы, также сознавая свою вину, от него требовали» [110]. Даже королева Генриетта-Мария, католичка, для которой одна протестантская ересь была ничем не лучше другой, несмотря на все свое страстное желание отомстить за кровь мужа, сомневалась в том, следует ли ее сыну ставить подпись под этим документом.
Выполнение условий договора с шотландским правительством оказалось для Карла II делом не менее тяжелым, чем его подписание. Еще до высадки в Шотландии, на борту корабля, от короля потребовали самых, недвусмысленных гарантий выполнения своего слова. Карл в буквальном смысле превратился в пленника тех, кто умолял его стать их повелителем. Он выслушивал бесконечные проповеди, поучения, увещевания, упреки. Ему приходилось опускаться на колени там, где, по его убеждению, находился храм Ваала [111]. Вся обстановка действовала на Карла удручающе. Когда, находясь в Абердине, он выглянул в окно дома, где остановился, на глаза ему попалось то, что заставило молодого короля содрогнуться. Это была уже высохшая рука Монтроза, его верного слуги и друга, выставленная на видном месте в назидание всем непокорным. Может быть, убеждения и цели шотландского правительства и достойны восхищения, но в те годы счастье выпало на долю того, кто не испытал на себе влияния первых и не стал на пути вторых!
Шотландское правительство сделало все, чтобы новая война с Англией не смотрелась как продолжение вторжения, столь печально завершившегося у Престона двумя годами раньше [112]. Всем, кто принимал участие в том злосчастном предприятии, было запрещено участвовать в новой кампании. После проведенной чистки армия лишилась трех или четырех тысяч наиболее опытных офицеров и солдат. Их места заняли «сыновья министров, клерки и другие, подобные им "посвященные", которые едва ли когда-нибудь слышали звуки какой-либо битвы». Тем не менее эта армия намеревалась защищать английскую корону, и как кардинал Мазарини, так и Вильгельм Оранский предоставили Шотландии свою помощь. Несчастный молодой король, движимый то ли желанием победить, то ли необходимостью сражаться, выпустил декларацию, в которой осудил противодействие своего отца Ковенанту и обвинил свою мать в идолопоклонстве. После этого Карл сомневался, что сможет когда-либо впредь взглянуть своей матери в глаза, и Генриетта-Мария сказала ему, что никогда уже не будет его политической советницей.
Огромная шотландская армия стояла на границе с Англией. Угроза с севера заставила Кромвеля возвратиться из Ирландии. Ферфакс отказался воевать в Шотландии, и Государственному совету пришлось назначить главнокомандующим Кромвеля, который уже давно фактически возглавлял армию, а теперь и формально занял в ней высший пост. В английских войсках, только что возвратившихся домой после кровавой резни в Ирландии, между тем началось брожение. Тем не менее английская армия, держась поближе к побережью, вторглась в Шотландию в расчете на поддержку флота. Оба войска, не решаясь вступить в открытую схватку, долго маневрировали. Дэвид Лесли вовсе не был слабым противником, а его армия численно превышала английскую. Кромвелю пришлось отступать к Данбару, где ему оставалось рассчитывать только на благоприятный ветер и хорошую погоду, что позволило бы кораблям доставлять ему провизию и боеприпасы. Конечно, он еще мог уйти назад морем, через порты восточного побережья. Но это был бы не тот исход, которого хотел Кромвель, привыкший к непрерывной цепи побед.
110
Карл II подписал Ковенант 1 мая 1650 г. в голландском городе Бреда. Он обязался сделать пресвитерианскую церковь государственной в Англии, Шотландии и Ирландии, даровал Шотландии самоуправление, обещал прекратить всяческие контакты со своими сторонниками, графом Ормондом и маркизом Монтрозом. — Прим. ред.
111
Синоним лжерелигии. — Прим. ред.
112
Семнадцатого августа 1648 г. шотландцы под командованием лорда Гамильтона потерпели сокрушительное поражение у Престона от войск Кромвеля. — Прим. ред.