Проект Бродяги

‑Понимаю, в начале нашего разговора я был немного не сдержан. Но согласитесь, не слова лжи я не сказал? Пятнадцать тысяч. Учтите, со мной четыре аспиранта, а они пока молодые, горячие, могут не рассчитать силы по отношению к вашей команде. А вот я попробую аккуратненько их оглушить…

В нашу сторону поползло облако, запахло цветами. Я сдул его порывом ветра. Такими детскими штучками послушника храма Джакара не возьмешь! Интересно, а чем ответит телепат?

‑Киай!

Парализация. Массовая, конусом пошла шагов на пять вперед от чародея. Друид стоит, а вот молодежь за его спиной попадала. Хороший прием. А еще он мне доказывал, что колдовать не умеет. А между прочим сплести в одну связку слово жест и мысль – это классический боевой аркан.

‑Вижу, вы на меня обиделись, а мои оболтусы не уделили должного внимания защите. Хорошо, я извиняюсь и прошу прощения за необдуманные слова. Двадцать тысяч.

От названной суммы я незамедлительно впал в состояние транса. Заработать за один рейс в три раза больше чем за два месяца работы? Надо соглашаться. В конце концов ну не Джамал же с прислужниками нас ждать там будет?

‑ОМ! МАНИ! ПАДЕ! ХУМ! Ваши условия приняты, можете загружаться, а я пошел посплю, иначе будут жертвы.

Слова, сопровождающиеся сильным ненаправленным посылом, отпечатались в моем сознании. Мантра, да еще и не из слабых. Однако, а еще Ген говорил что молиться у них не принято. Что‑что, а обращение к высшим сферам у него поставлено что надо. Вот только бы не прилетела бы в ответ вместо помощника Всевышнего, уроненная им от неожиданности звезда. На поверхность космодрома упала мертвая птичья стая.

Глава 8

Аротив.

Служащий отдела безопасности.

Когда после обеденного перерыва младший лейтенант Аротив пришел на свою работу в космодром то попал в центр урагана, состоящего из перевозбужденных сотрудников. Все бегали по отделу так, словно кто‑то распылил в воздухе наркотик, вызывающий гиперактивность. Главбух жег документы на столе. Сисадмин раскурочивал защищенный от взлома центральный компьютер, стремясь добраться до содержимого. Отдел силовых операций обезлюдел. Директор тихо пил в своем кабинете, не реагируя на слезные мольбы секретарши прекратить гробить свое здоровье и эмигрировать в соседнюю систему.

‑Что происходит? – вопрос пришлось задавать затылку компьютерщика.

‑Вали куда‑нибудь и не отсвечивай. – Зеленщик к нам пришкондыбал вместе с новыми жертвами. Всех построил на раз два три и устроил локальное нарушение законов физики, морали и трудового законодательства. Наорал на медичку, припомнил ей какой‑то недозащищенный курсовик и пообещал выгнать ее к такой‑то матери. Она в слезах и истерике. Это нащу‑то Людиолу, которая с недрогнувшей рукой однажды напавшего на нее маньяка препарировала! Она же в Дальнюю Разведку мечтает попасть и готовиться который год! Потом этот кошмар на пенсии зашел к директору и устроил с ним попойку. О чем его расспрашивали, шеф не помнит, но по открытой на мониторе папке подозревает, что выдал чьи‑то секреты. Вот ученики на этот раз попались тихие. Тихо заперлись на складе конфиската, где еще с прошлого демарша профессора остался нерастаможенный груз двойного назначения и чего‑то оттуда сперли, парализовав наших боевиков как расшалившихся первоклашек. Затем Зеленщик с кем‑то там подрался на космодроме и слинял с планеты, попросив напоследок по связи уничтожить все свидетельства о нарушении им закона по обычной таксе, что сейчас и делаем.

Это говорило о многом. Именем профессора Нихлена, по прозвищу Зеленщик, небезуспешно запугивали все население планеты, имевшие несчастье получить высшее образование по специальностям, связанным с сельским хозяйством уже лет триста. Бессменный и по упорно ходившим слухам бессмертный зубр науки, перешдеший из армии в сферу образования по неясной прихоти души, отличался тяжелым характером, легкой формой склероза, повышенной резвостью и многомиллионным счетом в банке. А еще он был гением, одним из тех, что рождается раз столетие. Его работы за 'относительно' короткое время позволили увеличить урожаи сельскохозяйственных культур едва ли не на 20 процентов! Столь крупного ученого можно было с легким сердцем перевести в разряд стратегических преимуществ империи Фекс.

Более половины всех выпускников планетарного института учились у него и самыми легкими эпитетами в адрес преподавателя всегда были слова 'чокнутый' и 'маньяк'. Были случаи, когда он в экспедициях заставлял своих студентов трудиться неделями без горячей пищи и приличных условий проживания, и это считалось нормой. Были случаи отравления, истощения, покусания дикими зверьми и столкновения с местными правительственными, религиозными, мафиозными группировками. Результаты ручной работы студентов нередко экономили кредиты, которые иначе пришлось бы платить за покупку техники. Притчей во языцех был один несчастный, которого Зеленщик поставил на полгода сортировать по размеру семена сельскохозяйственных культур и делать тщательное измерение и описание каждого зернышка для опытов, а потом оптом продал его работу на корм для скота своему другу‑фермеру. Попытки отравления жуткого преподавателя предпринимались регулярно до тех пор, пока однажды на очередном семинаре он не съел пригоршню только что разработанного им препарата, показывая его безопасность для окружающих. Позднее эта жуткая смесь получила второй класс опасности, а организм Нихлена даже не заметил убойную дозу химикатов. Он ругался с планетарной администрацией и даже однажды сломал нос губернатору. Он запугивал представителей закона направо и налево, имея многочисленные связи в верхах. Из нарушенных им законов можно было составить укороченный вариант гражданского административного кодекса, впрочем, некоторые статьи были явно уголовными. От правосудия его спасали не слишком законным путем полученные средства, вырученные от продажи своих открытий в обход существующего законодательства. Ну и еще конечно, имя, знаменитое в научных и правительственных кругах. Несмотря на злобный нрав и скандальную репутацию лучшего ученого в империи Фекс, во всяком случае, в отрасли сельского хозяйства, не было.

По сравнению с обучением у такого профессора курс молодого бойца представлялся легкой разминкой. Прошедшие же аспирантуру без особых проблем могли быть зачислены в высшие офицерские училища или без разговоров быть принятыми на младшие армейские должности. Хотя обычно выпускники заводили собственный бизнес и в короткие сроки становились богатыми хозяйственниками, имевшими неплохое представление о том, что такое тяжелый труд, пределах работоспособности собственного организма и умении выбивать прибыль в рекордно короткие сроки. А еще Зеленщик был псиоником. Не самым сильным, но в неофициальную когорту мастеров работы с реальностью входил. Специализировался, как не сложно было догадаться на растениях, и имел какой‑то боевой опыт времен бурной армейской молодости.

И еще. Он был личным кошмаром всего гражданского космофлота планеты Никрасу. Визиты старого мирцеха в космос, обошедшиеся без эксцессов считались чудом. То привезенный им материал пытался сожрать таможенников, то судно которое он нанимал по непонятным причинам ломалось и его нужно было экстренно чинить, чтобы не вызвать неудовольствие всесильного ученого, то очередной доведенный до предела студент брал заложников, то приходилось организовывать карантин на всем космодроме, чтобы повылазившие из снопов жучки‑паучки не подоравли экономику аграной планеты. В лучшем случае устраивался пьяный дебош, большим любителем которых старик являлся еще с молодости. Развлекаться профессор умел, а вот расхлебывать последствия его веселья приходилось обычным служащим. А ведь еще нужно было тщательно оберегать ученого, если же он отправлялся в те места, где его гениальной голове могла грозить опасность, незамедлительно в сопровождение обязательно высылался патрульный корабль. Нихлена это бесило, он орал, что не ребенок и не нуждается в дуболомах, которые маячат у него за спиной, отпугивая партнеров и клиентов. Были даже случаи избиения полицейских старым преподавателем. Те залечивали синяки и терпели, имперская безопасность требовала тщательного присмотра за сумасбродным гением. Последний, впрочем, последние лет пятнадцать спокойно отрывался от топтутонов и исчезал по своим невероятно важным делам, ставя о своем решении постфактум. Соответствующие службы устраивали головомойку служащим космодрома, а вернувшись Нихлен компенсировал моральный ущерб кредитами. Только этот факт не заставлял персонал хвататься за коммуникатор при виде старика, собравшегося вновь покинуть планету. За его личной яхтой следило столько народа, что кроме как на официальные приемы он на ней не вылетал никуда, ища обходные пути. И частенько находил.