Страница 11 из 34
Акбузат:
«Не принесет мне славу красивый, На мою не взберется он спину, Я признаю лишь отвагу и силу. Когда грозой набухает туча, Когда рванет ураган могучий, Все ж не смиряется птиц порыв, А перекати-поле, найдя обрыв, Дальше летит, бурю опережая. Я ж помчусь — Смерть сбежит, завывая, Камень на месте не улежит, Волна взволнуется и закипит — Рыба с ума сойдет под водой; А по Каф-тау ударю ногой — Разлетится она толокном. Кровожадные твари кругом До единого смерть найдут. Благодетели их спасут. К луке золотого седла Меч приторочен подобьем крыла. Долгие годы солнце его Калило жаром огня своего, И потому никакое пламя Меч тот алмазный вовек не расплавит. Ничто не может его раздробить. Лезвие прочное притупить. Если батыр, вступающий в спор, Не забросит превыше гор Тяжесть в семьдесят батманов, Затем тремя пальцами не поймает, Пусть батыром себя не зовет, — Меч алмазный он не возьмет. Коль силачом он не будет таким, Другом достойным не будет моим; Всадник такой усидит ли в седле, Если я поскачу по земле? Кто хочет имя батыра иметь, Кто мною желает завладеть, Пусть испытанье такое пройдет — Тогда и в руки меня возьмет!» И все, кто слышал слова Акбузата, К подножью большой горы пошли. Ровно в семьдесят батманов Исполинский камень нашли. Вывернуть из земли хотели, Целый месяц кряхтели, потели, Вытягивали его целый год — Камень не поддавался тот. Хумай на Шульгена поглядела: «А ну-ка, подними!» — повелела. Шульген к камню тому подошел, Стал ощупывать с разных сторон, Понял, что камень очень тяжел, Так напрягся, что по колени В землю, там где стоял, ушел. Месяц тужился, говорят, Год весь тужился, говорят, Толкал обеими руками — Только с места не двигался камень; Окончательно изнемог, Повалился бессильно с ног. Посмотрела Хумай на Урала, «Ну, теперь ты, батыр», — сказала; К камню Урал подошел, говорят. Был огорчен и наполнен стыдом. Ибо был посрамлен его брат. По камню стукнул он кулаком, Из земли его вырвал рывком, И затем тот камень схватил, В небо синее запустил — Точно выстреленный, тот взмыл И в небесном пространстве исчез. Все засмотрелись в глубь небес. Каждый падения камня ждал. Было утро — полдень настал, А потом — час закатный пал. Наконец в небе шум раздался — Это камень назад возвращался. В страхе, что он, упав, прибьет, Горьким плачем зашелся народ: «Ах, не дай беде разразиться, Камню на головы наши свалиться!» — Так Урала народ умолял. Руку одну подставил Урал, Камень падающий поймал. «В какой стороне Азрака?» — спросил, И когда ему показали, В сторону страны Азраки Камень что есть сил запустил. Люди, собравшиеся толпой, Переглянулись между собой, Стали строить догадки: куда, мол. Приземлятся запущенный камень? После этого Акбузат Голову перед ним склонял: «Покориться тебе я рад», — Он как будто бы говорил. Расступился тут народ — Выступил царь Самрау вперед, Руку богатырю протянул, Зятем быть своим предложил. Зазывалы тут всех собрали, Свадьбу сказочную сыграли, И, благодарности полны, Просили: «Будь батыром страны?» За этим всем я Шульген наблюдал, Видел, как был восславлен Урал, Вынести такого не мог, Завистью черною истек. И Урал его пожалел, С Хумай по душам поговорил, Отцу ее все как есть объяснял; Совет они стали держать втроем, Отозвать Айхылу решили потом. Вновь на свадьбу собрать народ, Выдать замуж ее за Шульгена. Решили, чтоб успокоился тот. И согласился с тем Самрау, Дочери благословение дал, Устроить пир большой приказал. Когда свадьба Хумай и Урала Шла, веселье было и смех, Внезапно вся земля задрожала, Напугав и встревожив всех. Синее небо над головой Покрылось огненной пеленой. Люди вскинули вверх глаза. Засмотрелись на небеса, Стали растерянно думать-гадать, В чем причина старались понять,— Никто не мог ничего сказать; Когда стояли так, в страхе немом, Думая: может быть, это — див? Когда стояли, в страхе застыв, С неба что-то, огнем полыхая, Стало падать, плача, стеная; Все стояли, рты пораскрыв. И тот дымный клубок огня, Что стремительно вниз слетал, Изловчившись, поймал Урал. Клок огня, что с небес спускался, Девушкой Айхылу оказался. Когда возвращалась она назад, Ее огонь объял, говорят. Каждый рассказу ее ужаснулся: «Когда ваш камень к небу взметнулся, Я с небес на него смотрела И уж только потом разглядела, А тот камень через моря Далеко-далеко уходил, Прямо на землю Азраки-царя Раскаленным комком угодил. Землю надвое он разбил. Вздыбился огонь высоко И меня собой охватил Так, что я потеряла память. Очнувшись, стала сбивать я пламя, С трудом добралась до своей страны». Все тут были поражены. Осознал Шульген наконец, Что Азрака ему солгал, Уверив, что он — Айхылу отец, Когда-то замуж ее отдал. Девушка, что с небес сошла, Той самой невестой его была. «То, что когда-то мне див говорил, То, что на дочке своей женил, — С начала и до конца — все сплошь, Оказывается, хитрость и ложь», — Про себя подумал Шульген. И соврал он и сам: мол, в плен Я попал и сбежал вот к вам. Поверила Айхылу тем словам. Видя, что снова Шульген предстал Вместе с дивом, который не раз Выйти замуж ее умолял, Хумай встревожилась тотчас, Дух сомненья ее объял. Самрау же про себя был рад: Два батыра — оба зятья. Будет опорой мне каждый брат, Жить в спокойствии буду я.