Страница 21 из 87
Так говоря, Калдыргач между тем сама оседлала коня и брату его передала с такими словами:[14]
— Отбывшие в край далекий и чужой Терпят униженья, терпят гнет большой. Мужество проявит ныне брат мой бек, О родне скорбя геройскою душой… Бисмилла! — сказала Калдыргач, и вмиг На коня она набросила терлик. Был парчевым нежный, нижний тот потник. — Бисмилла! — сказала брату Калдыргач. — Смотрят смельчаки в трубу — и видят даль. Выкует клинок для воина коваль. Даль близка тому, кому любимых жаль. Бисмилла, мой брат, будь славен и велик! — Тут она коня чиргой покрыла вмиг,— Золотом был заткан верхний тот потник. На чиргу наложен был джахалдырык, — Из телячьей кожи был джахалдырык. — Бисмилла! — сказала брату Калдыргач…— Грамотей читает «зеру-забару», Тянется рука ученого к перу, Плотника рука привычна к топору, Бисмилла! — сказала брату Калдыргач. На спину коню чубарому легло С золотой лукой высокое седло. — Вдаль, за Алатаг народ наш занесло. Как им на чужбине жить ни тяжело, Тайн не разгласили, калмыкам назло! — Так сказав, спустила с двух сторон она Золоточервонной ковки стремена… — Кружатся извечно года времена, Отойдет зима — три месяца весна. Человека нет несносней болтуна, — Речь, хоть неумна, зато всегда шумна. Как батман, язык у болтуна тяжел… — Бисмилла! — сказала брату Калдыргач.— Мягкую подушку вынув из узла. Бархатной она, зеленою была, С красной бахромой подушка для седла. — Похвала невежды — мудрому хула, Но и мудрый славит храбрецов дела!.. — И подпругу взяв, проворна и ловка, Калдыргач стянула конские бока. Шелк сученый сверху, съисподи — мягка, — Именно такой подпруга та была. Калдыргач сказала брату: — Бисмилла! «Чу!» — произнесешь, подернешь удила, — Взвившись в небеса, расправит конь крыла, Быстролетных птиц обгонит в облаках!..— Из цветных ремней с набором медных блях Сбруей чагатайской обрядив коня, — Бисмилла! — сказала брату Калдыргач, Голову пред ним почтительно склоня. На коня подхвостник Калдыргач кладет, — Он из носорожьей кожи сделан был. На коня нагрудник вешает она, — Каждая из блях — за пиалу сойдет! Долго ль ей взнуздать уздечкой скакуна? Конь ее руками снаряжен сполна, Калдыргач глядит, — сама удивлена, Гладит Байчибара, нежности полна. Удила грызет нетерпеливый конь, Землю роет, пляшет, машет гривой конь, — Он оседлан, взнуздан, снаряжен в поход. Брату Калдыргач рубаху подает. — Надевай, Хаким! — Хаким подумал: «Вот! Девушки, однако, озорной народ!» Он вздохнул, своей судьбою огорчась, В шелковую ту рубаху облачась. Боевой чапан надел Хаким тотчас, Препоясался пунцовым кушаком, Голову покрыл булатным шишаком…Был у Алпамыша бронзовый лук весом в четырнадцать батманов, оставленный ему в наследство дедом его Алпинбием. Подумал Алпамыш: «А вдруг во вражьей стране состоится день состязания в стрельбе из лука, — не может человек знать, что в походе его ждет, — надо и лук этот захватить». Положил он лук на седло, Калдыргач помогла ему на коня сесть, все его снаряжение снова проверила, пожелала ему доброго пути и такое слово сказала:
— Ехать, ака-джан, ты можешь, в добрый час! Счастлив будь твой путь в чужие страны, брат! Да найдется друг, тобой избранный, брат!
Да сопутствуют тебе чильтаны, брат! Возвратись скорей с удачей, бек-ака! Надо мной чернеет туча горя, брат! Я роняю слез горячий, частый град. С Барчин-гуль своей вернись в родной Конграт, Пир задав такой, чтоб весь народ был рад! Пусть мои слова в твоей душе горят, Единоутробный, дорогой мой брат! Жив и невредим скорее приезжай, Калмыкам коварных козней не прощай, — Все свои дела успехом увенчай. Любящую мать свою не огорчай. Поезжай, свою невесту выручай. А когда вернешься ты в родной наш край, Родину тогда благоустрой, как рай… Под тобой тулпар арабский твой горяч, Он взовьется вихрем, если пустишь вскачь. Поезжай, мой брат, — не ведай неудач, За тебя молиться будет Калдыргач!Хакимбек-Алпамыш, прощаясь с дедом Култаем и сестрой Калдыргач, говорит:
— В рану сердца насыпана соль. Верблюжонком ревет моя боль. Быть в разлуке с любимой легко ль? Счастлив будь без меня, дед Култай!.. Ты, печаль моя, дымом истай, Родина, цвети-процветай, Мне благословение дай, Счастлив будь без, меня, дед Култай!.. Ты, моя подруга-сестра, Вместе ты со мной рождена, Выкормила грудь нас одна, С детства ты со мною дружна, Ты моей надежды весна, — Будь жива-здорова, сестра! Чтоб нарциссоокой моей, Чтобы розощекой моей, Пленнице калмыцких степей, Там не пожелтеть от скорбей,— Еду я на выручку к ней. Будь жива-здорова, сестра!.. По миру бы мне погулять, Недругов карать-истреблять, К дорогой сестре возвратясь, Родиной бы мне управлять! Будь жива-здорова, сестра!.. Подо мной скакун удалой. С жизнью попрощаюсь былой, Гору проскачу за горой, Посмотрю страну за страной, Добрый где народ, где дурной. Будь жива-здорова, сестра! Грозен победителя лик. Трепещи, коварный калмык, — Я врагов прощать не привык! Славен возвращусь и велик. Сотвори молитву, старик, — Быть живыми-здоровыми вам!.. вернуться14
Седлание коня, связанное с напутствием — благословением, представляет одну из постоянных формул узбекского эпоса.