Клетчатый тапир

Издалека это напоминало смерч, готовый вот-вот обрушиться на третий островок; он рождался на нижней оконечности тягостно провисшей тучи, далее упирался в море монолитной колонной, и только в самом низу его окружал какой-то темный вал.

— Рассредотачивай!.. — крикнул Ага, но Гюрг и без него что-то переключал, заслонив собой пультовую доску, и Варвара вдруг почувствовала какую-то яростную вспышку досады оттого, что она ничегошеньки не понимала и не могла помочь.

— Рассредоточенье максимальное… — пробормотал Гюрг. — Да ведь не унимается… Бьет в центр… Фиксировать до мельчайших подробностей!

Замечание было излишним: фиксаторы работали автоматически, снимая изображение каждого из сорока квадратов, условно разграничивших все побережье.

— Двинулась, — с восторженным изумлением прошептал Норд, — силища-то какая!

И только тут девушка поняла, что это — она, которая двинулась. Это была колонна воды. Стремительно рушащийся столб. Вертикально падающая струя — вероятно, не менее двадцати метров в диаметре. И нигде ничего похожего никогда не наблюдалось.

Впрочем, как и многое, происходившее на Степаниде.

Кто-то включил звуковой датчик, и тесное помещение заполнилось немолчным грохотом воды, набирающей невероятную мощь за добрых полторы тысячи метров своего падения. Удар, несомненно, был нацелен на красную стрелу, в действительности отнюдь не угрожавшую островку и всему тому, что под ним, вероятно, скрывалось, но вот послушные приказу форафилы разбежались кто куда на несколько сотен метров, а яростный водопад продолжал сверлить морскую поверхность, словно пытаясь достигнуть дна. Тугой водяной вал кипел вокруг основания этого водопада, и концентрические волны, разбегаясь во все стороны, уже достигали побережья и захлестывали пирс, выбивая из-под него лодки, садки для скатов и прочее лабораторное имущество.

— И прямехонько… — констатировал Ага. — Да, точненько на нас.

Водяной столб двигался. Это было непредставимо, это тем более было необъяснимо, но ревущий водопад надвигался по безукоризненной, неумолимой прямой точно на корпус биолаборатории. И похоже, набирал скорость.

— Мощностей на защите хватит? — подал голос с метеовышки невозмутимый Эрбо.

— Проверим, — коротко ответил командор.

— А все-таки глянем-ка на поселок, — буркнул Ага, начавший проявлять нервозность. На его экране поплыли улочки, очерченные рядами полукруглых белых шатров, — можно было подумать, что это громадные грибы дождевики. Каждое здание имело индивидуальную защиту, но вот деревья и кусты, ничем не прикрытые, выглядели как-то особенно беззащитно и обреченно.

— Надо ж было по стенам протянуть кабель, уникальное сооружение… — поморщился Гюрг. — Археологи потом заедят…

Монолитная громада стен не выглядела уязвимо, но ведь возраст… Созданные для защиты, они сами теперь в ней нуждались.

— Приготовиться! — негромко предупредил Гюрг и впервые оглянулся на Варвару. Было какое-то мгновение — и она поняла это, — когда он хотел, как вчера в трапезной, положить свою руку ей на запястье, но удержался, и она была благодарна ему за его сдержанность и еще за то, что каждый его поступок она понимала, словно он предупреждал ее на каком-то им одним ведомом языке. Грязно-бурый водопад, в котором уже отчетливо можно было различить стремительное движение струй, свивавшихся в тугой жгут, неумолимо надвигался; но она совершенно не думала об опасности, в конце концов, риск был одинаков для всех, а главное — у нее продолжали звучать несказанные слова, родившиеся у них одновременно: если все-таки это конец, то будет еще доля секунды, чтобы прижаться плечом к плечу. И — вместе…

А потом разом полетели экраны дальних обзоров — полыхнули черным пламенем; круговая панорама поселка погорела во вторую очередь, и только прямой экран, на котором росла бешено мчащаяся сверху вниз вода, был неуязвим. Уже в кольцевом вале закрутились поднятые со дна камни, полетели над водой вышвырнутые ошметки водорослей, а тут и пирс подвернулся, брызнули во все стороны куски бетона и арматуры; впереди всего понесся на гребне вала перевернутый катер и со скрежетом взмыл вверх по стенке ангара, и это был последний звук, а затем наступила жаркая тишина, и нечем стало дышать в неестественно уплотнившемся воздухе, запахло паленым — вроде бы от экрана, а на нем уже ничего не было видно, одна лиловая текучая мразь, и казалось, что льется она прямо здесь, стекая на пол и наполняя рубку удушливой вонью; и выключилось абсолютно все — темнота, и Варвара стояла спокойно и ждала, когда же это кончится, потому что до самого страшного не дошло — иначе Гюрг был бы рядом с нею.

И все кончилось.

Не то чтобы посветлело или что-нибудь включилось, а просто стало возможно дышать.

— Ну что, Барб? — спросил Гюрг откуда-то издалека.

— Над нами вроде чисто. — Она сама порадовалась, что голос ее звучит так обыденно, по-деловому.

Так, была маленькая заварушка, но сейчас можно работать дальше.

— Панораму, Ага! Заснули, альбатросы?

Кажется, прозвище привилось. В темноте засуетились, защелкали, заскрипели, и вот уже на вогнутом экране поплыло изображение изуродованных улиц. Купола-дождевики стояли неповрежденные, но между ними был прорублен овраг, края которого продолжали змеиться трещинами и осыпаться; Варвара едва не ахнула вслух, когда увидела вывороченный Майский Дуб и разбросанный на довольно большое расстояние кустарник — кое-где он лежал даже на белых шаровых подушках силовой защиты. Когда ее выключат — это все обрушится на крыши.

Амбарная площадь пострадала меньше; собственно говоря, там и громить было нечего, кибы успели затащить все валявшееся добро в колодцы и закрыть шапочками защитного поля; только плиты, уложенные десятки тысяч лет назад, не выдержали и теперь торчали углами; в промоине между ними стремительно неслась назад, к морю, чудовищно грязная вода. Из стены было выворочено несколько камней, и девушка с облегчением прикинула, что шалаш Тогенбурга должен находиться правее на добрых сотню метров, недалеко от ворот, и, следовательно, когда наружу, на обступивший Пресепторию кустарник летели выбитые из стены глыбы, несчастный козел должен был уцелеть.

Командор облегченно вздохнул и выключил защитное поле.

— Начнем считать раны, — сказал он.. — Ага, сколько человек, кроме нас, в поселке?

— Одиннадцать, включая экипаж нашего корабля.

— Чтоб завтра ни единого не было. А сейчас предупреди их, чтобы не лазали в канаву, даже если увидят там какое-нибудь добро…

— Тут на пляже такого понакидало! — подал голос Кит. — Кликнуть кибов, что ли?

— Кликни, кликни. Это как раз их дело. Люди пусть пока метров на пятьдесят к воде не приближаются. Оповести всех, Ага, и построже.

Он распахнул дверцу и, задохнувшись густым воздухом, в котором висели еще не осевшие брызги, фыркнул. Потом вскинул руки и уперся в дверную раму, блаженно поводя плечами, словно скинув с них всю тяжесть обрушившейся воды. Варвара, осмелев, присела и пролезла под его рукой, выбираясь на крышу.

— Самовольство на полубаке? — удивленно и насмешливо констатировал командор. — Я с мониторов никого не снимал. .

Варвара мгновенно вспыхнула, словно ее, как котенка, поймали за шиворот. Она повернулась, чтобы занять свое место у экрана, и над дальним Ящеричным хребтом увидела удаляющуюся тучу. Смутная тревога поднялась и не давала успокоиться.

— Сейчас самое время Водяному повторить свой трюк, — говорил Гюрг встревоженно, — так что следить за морем, но до появления новых феноменов съемки прекратить. Форафилами пожертвуем, пусть эта партия разбежится до минимальной плотности — скажем, единица на кубокилометр. Зонд поднять до… Барб, что случилось?

Он шагнул на крышу и стал рядом, оборачиваясь и отыскивая причину Варвариного внимания.

— Километров шестьдесят, — сказал он, оценивая расстояние до тучи. — Запас влаги не бесконечен, над горами он иссякнет.

— Там Сусанин, — хрипло проговорила девушка.