Страница 13 из 57
Столкнувшись с фактами коррупции в окружении своего отца, императора Александра II, царь-миротворец Александр III, взойдя на престол, озаботился принятием мер по сокращению численности лиц, пользующихся правами членов императорской фамилии, а также принял особый устав, регламентирующий их обязанности, что несколько сняло остроту проблемы. С этого времени роль придворных кругов в российской политике значительно снизилась, что вызывало с их стороны некоторое недовольство.
«На правах его двоюродного дяди и старшего я иногда говорил с государем о государственных делах, но я ничего не приукрашал. Я ссылался на историю, экономику, русские и иностранные прецеденты. Но это был глас вопиющего в пустыне. Мои призывы не достигали цели. Я был «Сандро», товарищем его детских игр, мужем его любимой сестры Ксении. Он знал, как меня парировать, переходя на шутливый тон нашей молодости»[50], — вспоминал о своих безуспешных попытках повлиять на государя великий князь Александр Михайлович. И действительно, если к началу правления Николая II члены императорской фамилии занимали ряд важных постов в сфере государственного управления — московского генерал-губернатора (великий князь Сергей Александрович), командующего Петербургским военным округом (великий князь Николай Николаевич младший), генерал-адмирала (великий князь Алексей Александрович) и ряд других, то к 1916 году на руководящих постах осталось только двое — командующий Кавказским фронтом великий князь Николай Николаевич младший и уже упомянутый великий князь Александр Михайлович, руководивший русской военной авиацией. Исследователи не исключают, что именно отстранение от власти родственников государя и привлекло многих из них в ряды заговорщиков в феврале 1917 года.
Таким образом, коррупция в Российской империи, конечно же, была, но ее масштабы были куда скромнее, чем в других странах и современной нам России. Однако эффективная борьба с коррупцией неожиданно стала одной из причин революции, произошедшей в феврале 1917 года. А дело было так.
Начавшаяся 1 августа 1914 года Первая мировая война оказалась совсем не похожей на предыдущие войны. Впервые на полях сражений сошлись в противоборстве не армии, а фактически вооруженные нации. Участие в таком конфликте потребовало напряжения всех сил страны, подчинения всех сфер жизни одной цели — победе. Такой характер войны оказался неожиданным для всех ее участников. Современные исторические публицисты левого толка любят упрекать царское правительство в отсутствии подготовки к мобилизации промышленности, других сфер хозяйства страны, «забывая», что само понятие «мобилизация экономики» родилось по итогам Великой войны и что ни одна из стран до 1914 года не задумывалась об этих проблемах. Всем пришлось решать эту задачу буквально на ходу, по мере осознания.
Особенностью промышленного уклада Российской империи было преимущественное сосредоточение военного производства на государственных («казенных») заводах Военного, Морского и Горного ведомств. Это, с одной стороны, гарантировало военному руководству точное и своевременное выполнение своих заказов по приемлемым ценам, но, с другой, фактически отстраняло частную промышленность от выгодных во всем мире военных заказов.
В некоторых областях, например в судостроении, государству удавалось сочетать использование казенных и частных заводов, удовлетворяя как свои интересы, так и интересы промышленников. В большинстве других сфер военное производство было практически полностью монополизировано государством (производство стрелкового оружия, полевой и тяжелой артиллерии, большинства боеприпасов и т.д.). Частные промышленники отыгрывались тем, что, вступая в синдикативные сговоры, завышали для казенных заводов цены на сырье, металл, топливо и т.д. Выход государство видело, с одной стороны, в дальнейшем развитии казенной промышленности, чтобы избавить ее от зависимости от сторонних поставщиков, а также в развитии анти- синдикатного законодательства. Решительные шаги в этой сфере были предприняты как раз накануне Первой мировой войны — 18 марта 1914 года[51].
После начала войны стало ясно, что существующие казенные промышленные мощности не в состоянии обеспечить армию требующимся количеством вооружений. Правительство прибегло к трем основным путям решения проблемы — модернизации казенных предприятий и строительству новых, закупке вооружений за границей и, наконец, привлечению к выполнению военных заказов частной промышленности. Благо сами промышленники с началом войны выражали патриотическое желание послужить отечеству.
В мае 1915 года на съезде представителей промышленности и торговли были организованы Военно-промышленные комитеты, которые в июле возглавил Центральный военно-промышленный комитет во главе с известным деятелем А. Гучковым. Реальными целями создателей этих структур было, во-первых, получение сверхприбылей от военных заказов, а во-вторых, использование самих структур как политической базы для штурма власти.
С выполнением заказов на нужды фронта дело обстояло весьма посредственно, если не сказать плохо — реальное выполнение заказов структурами ЦВПК составляло не более 6-7% от намеченного[52]. И если казенная промышленность набирала обороты, стремительно наращивая темпы производства (об этом мы подробнее расскажем в главе об «отсталости России»), то структуры ВПК преуспели лишь в той сфере, которую в современной России называют PR-технологиями. При этом они всячески противились контролю своей деятельности со стороны «царской бюрократии» и не уставали распускать слухи о «неспособности и бездарности правительства». Факты свидетельствуют об обратном — правительство Российской империи в тяжелейших условиях мировой войны проявило себя как эффективная управленческая структура, способная оперативно и качественно решать насущные задачи, а вот достижений его критиков современные историки не отмечают.
Такая ситуация вызывала вполне законное недовольство у правительства, которое выразил премьер-министр империи Борис Владимирович Штюрмер в докладе государю императору от 10 сентября 1916 года: «Его Императорскому Величеству было мной представлено, что во исполнение высказанного им минувшим летом взгляда о желательности обнародования во всеобщее сведение данных, доказывающих, что успешность деятельности общественных учреждений по обслуживанию нужд армии обеспечивается исключительно средствами казны»[53]. Парадоксальная ситуация — чиновники выступают за гласный и открытый отчет о деятельности общественной организации, а та всеми силами пытается этого избежать!
Одновременно правительство сокращает заказы ЦВПК, переходя к адресной работе с хорошо зарекомендовавшими себя предпринимателями, а о расходовании уже отпущенных сумм потребовало строгого отчета. Для раскрытия махинаций были созданы две особые комиссии Сената. В ответ структуры ВПК резко активизировали свою оппозиционную деятельность. «Чем хуже шли дела у комитетов, тем агрессивнее становились их требования смены политического курса и «ответственного министерства», — подчеркивает современный историк[54].
Одним из первых шагов Временного правительства после победы революции стало немедленное прекращение расследования деятельности ЦВПК и уничтожение следственных материалов. Не простили победившие расхитители казенных средств и премьер-министра Штюрмера. Сразу после переворота бывший глава правительства империи был арестован, а потом замучен в Петропавловской крепости.
Ряд современных историков полагают, что если бы правительство «закрыло глаза» на «нецелевое расходование казенных средств» промышленниками и отложило бы следственные действия до победы, то, возможно, оппозиция и не сумела бы перейти к столь решительным действиям. С нашей точки зрения, такое предположение невозможно по двум причинам — во- первых, заговор феврали- стов не исчерпывался только промышленниками, и такими мерами полностью с ним справиться бы не удалось, а во-вторых, сама система организации власти в Российской империи в силу своих органических оснований (о которых мы отчасти говорили выше) не могла смириться со столь неприкрытым казнокрадством.
50
Романов А.М. Книга воспоминаний.
51
Айрапетов О.Р. Генералы, либеры и предприниматели: работа на фронт и революцию (1907-1917). М.: Модест Колеров и «Три квадрата», 2003. С. 31.
52
Там же. С. 117.
53
Дневники и документы из личного архива Николая II. Минск: Харвест, 2003. С. 248.
54
Айрапетов. Указ. соч. С. 178.