Маглор. Трилогия

Рассовал по сразу ощутимо потяжелевшим собственным карманам и тяжко вздохнул: похоже, я падаю все ниже и ниже. Теперь я не только убийца, но и мародер. Но и оставить все это было бы неправильно и даже глупо.

Начертив над телом знак полного развеивания, я повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь. Больше мне здесь делать нечего.

Агана и камеристку я нашел в небольшом тупичке возле запертых на ночь ворот. Парень догадался закрыться коконом, но захватить оборотницу в плен не сумел, хотя не давал ей ни превратиться в зверя, ни уйти.

– Ну что ты, глупенький, со мной воюешь. Давай договоримся по‑хорошему, – нежно ворковала она, и даже на меня на миг накатило умиление, но тут же рассеялось, сожженное бдительными щитами.

– Со мной договорись по‑хорошему! – В этот раз, поймав гадину воздушной петлей, я не отпустил ее, пока не кастовал полное подчинение третьей ступени и не проверил, что оно подействовало.

– Хорошо, господин, – безучастно произнесла Гара, в ее эмоциях больше не было ни зла, ни ненависти.

– Сейчас ты пойдешь к госпоже Эрнике и все ей расскажешь. И про управляющего, и про жениха, и про то, кто отравил ее лошадь. А потом пойдешь к дежурному офицеру тайной стражи и признаешься ему во всех прошлых преступлениях. И обо всех подельниках подробно расскажешь. Но про госпожу Эрнику поведаешь офицеру только в обед, до того времени про нее забудешь. А меня и этого оборотня ты уже забыла навсегда.

Она молча повернулась и уверенным шагом направилась к гостинице.

– А не сбежит? – сбросивший кокон Аган уже стоял рядом.

– Я прослежу, – вздохнул я. Хочется мне или нет, а приглядеть за спутницами придется, мало ли на что окажется способна госпожа Эрника, узнав такие новости. – Идем со мной, по дороге расскажешь, почему тут столько оборотней. Возле столицы мне за полтора года только один встретился.

Он беспрекословно потопал следом, подробно объясняя, что сюда и дальше на юг оборотни и волки приходят на зиму. Слишком морозные зимы в тех местах, где расположена столица, и крепки стены у крестьянских хлевов, потому прокормиться зимой намного труднее. А в этих местах постоянно живут всего три стаи. Но эти оборотни были из чужой, они приходят откуда‑то с запада.

Я вполуха слушал его объяснения, а думал обо всем происшедшем с нашей спутницей, и все яснее понимал, что уже привык считать ее своей подопечной и просто не смогу сейчас бросить на нее невозмутимость, а утром ускакать, оставив девицу с каретой и единственной лошадью.

Великая пентаграмма! Это что же такое со мной происходит? Я никогда раньше не имел такой дурной привычки прикипать душой к своим клиентам. Выполнял контракт, получал гонорар – и выбрасывал случайных знакомых из памяти. А теперь волнуюсь за всех – за почти незнакомую старую деву, за воспитанницу, постоянно пытающуюся влезать во все мои дела и высказывать свое мнение. И, разумеется, за Ганика, который упрямо укладывался спать на тюфяке, когда я уходил из гостиницы. И вот об этом оборотне тоже думаю как о подопечном, и мне даже немного стыдно, что я не предугадал упрямства своего помощника и не понял, что он все равно пошлет за мной наблюдателя. Но ведь одному трудно уследить за маглором, да и помощи маловато. Я бы послал не меньше чем парочку…

Святая пентаграмма! С чего я взял, что Кахорис глупее меня и послал только одного?

– Сколько вас?!

– Чего? – вытаращил глаза Аган, которого я перебил на полуслове.

– Сколько оборотней прислал Ках, чтобы следить за мной? Только правду, все равно тебе меня не обмануть!

– Вдвоем мы, – засопел он совсем как Ганик, пойманный за уничтожением припасов из буфета, – я и Март. А как ты узнал?

– Не важно. Где он?

– Спит. Позвать?

– Как ты его зовешь? – заинтересовался я.

– Да просто – поскулю чуток, как щенок. Он же недалеко, на чердаке сенника спит. Ну в той гостинице, где вы живете. Хорошая гостиница и сенник удобный.

– Ладно, тогда пусть пока спит. А ты иди со мной и не прячься, я на тебя отвод глаз повесил. Утром сделаешь одно дельце… а потом посмотрим.

Однако дельце ему нашлось не утром, а намного раньше, едва мы поднялись на второй этаж. По коридору, неподалеку от нашей комнаты, гуляла моя давешняя зазноба и довольно угрюмо поглядывала в сторону дверей.

Как видно, мои монеты уже успели стать родными ее любвеобильному сердцу и девица категорически не желала их терять.

– Назад, – шикнул я, дернув Агана в тень и закрывая нас щитом. Одновременно спешно подсчитывая, какой из вариантов событий устроит и меня, и всех окружающих. – Видишь девушку?

– Ага, – еле слышно шепнул он.

– Нравится?

– Ничего… – недоверчиво покосился на меня оборотень.

– У меня с ней свидание, но пойдешь ты. Сейчас я наложу на тебя иллюзию… Так. Деньги есть? Вот монеты. Иди, утром пораньше стукнешь вон в ту дверь.

– Спасибо, – сцапав монетку, с чувством шепнул парень и ринулся к служанке. – Заждалась, милая?

Глава 17

Легкий стук в дверь и звон сигналки в ухе раздались почти одновременно, и я нехотя распахнул глаза. Вгляделся в серое марево за окном. Святая пентаграмма, какая рань! И решительно вылез из‑под одеяла.

За пологом кровати, которая стояла в противоположном конце комнаты, с показной ровностью засопела бастарда, но разоблачать бдительную девчонку у меня не было никакого желания. Путь пока «спит», успеет поболтать, нам сегодня предстоит долго ехать без спутников. Ночью, покидая комнату зареванной госпожи Эрники, я решил, что пора расставаться с веселым обществом, составившим нам компанию во время вчерашнего путешествия. Едущие в Черуну на ярмарку господа уже за ужином начали планировать совместные развлечения и обмениваться адресами друзей, в домах которых смогут встретиться. И хотя при перечислении этих развлечений я ловил в глазах Ганика и даже Мэлин искры восторга и зависти, но исполнять даже самое маленькое из их желаний не собирался.

В этот раз праздник не для нас.

– Не запирай, – не выдержала девчонка, когда я взялся за ручку двери, – схожу в умывальню.

– Хорошо, – ровно отозвался я. Выходя, бдительно оглядел коридор и проворно снял иллюзию со стоящего рядом близнеца. – Идем.

В укромном уголке под лестницей я повесил на оборотня отвод глаз, выдал деньги и инструкции, и отправился будить госпожу Эрнику. Действовать нужно было немедленно, пока не проснулись все путешественники.

– Доброе утро, господин Иридос. – Обманутая невеста уже не спала, сидела за столом перед кучкой монет и уныло складывала их в тощую стопочку. – Я считаю, мне не стоит ехать на ярмарку.

– Вы удивительно рассудительны, – серьезно похвалил я девушку, хотя сам не далее как несколько часов назад незаметно подсунул ей эту идею. – А я пришел сказать, что мы уже уезжаем. Мой друг, в чьем доме намереваюсь остановиться, прислал встретить нас своих слуг, и один из них только что приходил. Они приехали в небольшой коляске, поэтому я решил, что смогу оставить вам одну лошадь.

– Господин Иридос… – растроганно выдохнула она, – вы снова меня выручаете. Не знаю, как и выразить мою благодарность.

– Не нужно, – отмахнулся я небрежно, – постарайтесь в следующий раз проверять новых знакомых через родственников или соседей. Они обычно обожают играть в сыщиков. Ну а в крайнем случае обращайтесь в тайную полицию. Прощайте. За лошадью я пришлю своего конюха, но это будет через неделю, не ранее. Надеюсь, она вас не обременит.

– О чем вы говорите! – всплеснула руками Эрника, провожая меня до двери. – Я вам неимоверно обязана за все, что вы сделали.

– Тогда можно дать вам пару советов?

– Разумеется.

– Немного подождите, хотя бы до обеда, прежде чем выезжать. Мне немного подозрительна рассказанная вашей компаньонкой история, и я не хочу, чтобы вы ехали в одиночку. А после обеда могут найтись попутчики. И еще… Если будете кому‑то об этом рассказывать, постарайтесь не упоминать мое имя. Вы же понимаете, что я ничего важного не знаю, все только с ваших слов.