Страница 6 из 13
Какая, зачем, почему именно Топорков, Никита не знал. Да и Ильич сам понятия не имел. Примерно, вокруг да около. Секретарю СБ нужна безопасность, помощь, верный человек. Профессионал.
- И этим профи будешь ты, Никита! - твердо сказал Шулепов.
На следующий день после помещения Ильича в больницу друзья расстались. И никто уже не думал, что навсегда.
В полдень и вечером, по одному, с разных точек, в полной конспирации и усиленном гриме спецы, "черные волки" покинули Краснодар. В разных направлениях.
Полковник Шулепов Петр Ильич остался в южном городе. Этого человека, по последнему паспорту Паршина Николая Васильевича, ждало впереди не менее загадочное, неизвестное и где-то жестокое будущее, чем других.
Все последующие события Никита Топорков помнил более чем отчетливо. До мельчайших подробностей. Потому что такое не забывается никогда!
• • •
Москва. 29 сентября 1996 г.
Столица встретила парня шумом, невообразимым гвалтом и необычайной пестрой цветной гаммой. Такого скопища народа, машин и зданий Никита не видел давно. Со времен срочного устранения Ревизора. И хотя многое, что ему предстало перед глазами по прибытию на вокзал не отличалось от той же Шумени или других крупных городов страны, все же обратило в легкий экстаз, панику.
Все те же смог в воздухе, челночники и цыгане, хачики и бичи, которых мэр первопрестольной обещался вышвырнуть за 101 километр, нужды и заботы, мелкий, незаметный рэкет и серые патрули, коммерческие ларьки и бабки-попрошайки!
Гудки, смех, ругань, крики, скрип, шипение, лай, хлопки. Тарахтение, вой, лязг и дребезжание, свист и стоны. Шепотки на фоне грохота, грома и гула.
Но это была Москва! Сердце, оплот, волшебное, магическое и неповторимое.
Для кого-то гадюшник и всесоюзная помойка, для кого-то - идеал, мечта, культ, предел фантазии. Центр чистоты и порядка.
Но Москву надо смотреть в разных ракурсах. Это спектр, где нужно выбрать какой-нибудь цвет и размер, а затем наблюдать, поглядывать, взирать. И наслаждаться или негодовать!
Это Москва! Где совсем разные взгляды, представления, настрой и отзывы. Несравнимы здесь мысли о родном городе жителей-патриотов и приезжих-иногородних! Белое и черное. Небо и земля.
Для Топоркова столица этой осенью девяносто шестого показалась чем-то средним между "нормально" и "отвратительно".
Первые впечатления, ахи и охи улеглись, свет лучезарного города потихоньку померк, а парень окунулся в рутину и сумрак большого и очень проблематичного центра всей России.
Пока освоился и обустроился в гостинице, как только облегченно вздохнул и более-менее расслабился, наступил вечер.
Долго бродил по Москве, обходил крупные магазины, супермаркеты и Красную площадь, пристально изучал Кремль, собор, Мавзолей, памятники великих и известных.
Скоро все закрылось, запретилось, город засыпал и затихал. Но начиналась ночная забавная жизнь столицы. Гуляния, вечеринки, клубы и рестораны, тусовки, дежурные патрули и разноцветные фонари на улицах. Да еще какой-то фейерверк на Садовом кольце. Видно какой-то загулявший авторитет отрывался.
Никита поздно возвратился в гостиницу, помылся, перекусил едой, купленной в бистро, и заснул.
Завтра его ждали новости, предложения, дела. И снова прыжок в будущее, игра со Смертью, прятки-догонялки.
Завтра его ожидало НЕЧТО!!!
• • •
Полковник Сафонов, как всегда, встал в шесть утра, сделал зарядку, отдернул шторы и разбудил жену. Физические упражнения он обязательно выполнял каждый день, и еще более важным пунктом в его разминке значилась темнота. Профи бодрил тело гимнастическими и силовыми упражнениями в абсолютной тьме. И только после этого раздвигал светонепроницаемые шторы и встречал утро.
И сейчас он все выполнил по старой привычке. Пока полусонная супруга умывалась и готовила завтрак, что-то бурча под нос, Сафонов оделся, собрал в папку из крокодильей кожи все необходимые сегодня документы и хотел было взглянуть на себя в зеркало, как вдруг зазвонил телефон.
Полковник немало удивился. Утром, в полседьмого, да еще к тому же домой ему никто никогда за последние одиннадцать месяцев не звонил.
Тем не менее он взял трубку телефона, махнув рукой жене, чтоб та удалилась.
- Слушаю Вас!
- Леонид Борисович, доброе утро! - раздался в трубке стальной, однотонный, грубоватый голос.
Сафонов сразу узнал его. И заметно для себя вздрогнул, побледнел и невольно вытянулся по струнке.
- Доброе утро, Александр Ива...
-... Леня, как идут дела с сектой? Что нового? Ты сделал то, что я просил?
- Да...нет. Я сегодня встречусь со своим человеком, доложу вам. Это не телефонный разговор, извините меня! Во сколько Вы меня примите, Але...
-... Если я звоню, дорогой Ленечка, значит можно! Хорошо, в 11.00 будь у меня. Что с твоим человеком?
- Скоро будет. Очень скоро. Ожидаем со дня на день.
- Скоро? Та-а-к. Ну-ну.
- Надежный человек! Верный!
- Хорошо, Леонид, в 11 часов!
Ухо прострелили гудки. Сафонов выдохнул. Провел ладонью по лицу, снимая невидимую усталость и напряжение. Это с утра-то!
- Верный! - вслух сказал полковник, застыв возле телефона в тяжелых думах. - Откуда я знаю, черт побери!
• • •
Пятиэтажный кирпичный дом, где в настоящее время заканчивалась сходка членов ультрарадикальной террористической группировки, в узких кругах спецслужб - секты "Черные Вдовы", находился в глубине микрорайона, расположенного в юго-западной части Москвы.
Улица с этим домом не имела названия, точнее видимого, так как таблички пятиэтажки и прилегающих домов отсутствовали или были затерты и замазаны краской.
Обыкновенный, кирпичный, жилой дом с шестью подъездами, детская площадка, автостоянка, несколько гаражей, да сплошной забор соседнего роддома.
Народ во дворе не наблюдался в это время, поэтому мужчина в вязанном сером свитере и молоденькая женщина в зеленой кофточке из ангорки опытному разведчику стали бы подозрительны. Но так, как никто из спецов и профи секретных федеральных служб во дворе не присутствовал, то парочка на крыльце среднего подъезда не привлекала какого-либо внимания.
Это была охрана нелегального формирования, причем звено среднего кольца безопасности. На теле каждого из них висел "Скорпион" и по паре югославских ручных гранат "Балк".
Внутренняя охрана затаилась на лестничных площадках и в трехкомнатной, благоустроенной квартире, где только что велись жаркие дискуссии по поводу дальнейших действий всех членов группировки радикалов и принимаемых мер безопасности каждого из них.
В большом, со вкусом обставленном мебельным гарнитуром зале, при свете желтого абажура и задернутых портьерах, в дыму ментоловых сигарет разговаривали восемь человек.
Беседовали тихо, спокойно, особой внешностью не выделялись, шоркали ногами по эмиратскому ковру, да елозили на своих местах, постоянно меняя позы.
Добрые, приятные лица, не громкая, тактично выслушиваемая речь очередного оратора, иногда ровные, непринужденные монологи. Без криков, эмоций, ругани. Без заметной возни или стресса.
Все бы ничего, да только компания приковывала внимание двумя особенными чертами.
Все присутствующие были женщинами! И все они вынашивали вслух и про себя страшные, опасные и вредные планы!
Здесь собралось все ядро, вся элита секты "Черные Вдовы"! И намерения их виделись в черном цвете и более, чем нечеловеческими.
- Он должен быть ликвидирован! - говорила самая главная из них, лидер секты, пожилая, но еще миловидная женщина в белой кофте и юбке из мокрого шелка. - Если мы не можем его убрать из Игры калекой, инвалидом или заставить покинуть поле и отойти от всех дел, то нужно стереть его с лица земли вообще! И сделать мы ЭТО должны любой ценой и очень скоро! Чем быстрее, тем лучше! У меня все, дамы.