Страница 27 из 41
Другой группой, чей статус понизился во время правления султана Мехмеда, была малоазийская турецкая религиозная элита, ведущими представителями которой были Чандарли. В течение века, начиная с правления султана Орхана, Чандарли выступали наперсниками османских султанов. Кара Халил Хайреддин Чандарли служил великим визирем у Мурада I, оба его сына также занимали этот пост. В 1443 году великим визирем, назначенным Мурадом II, был внук Кара Халила. Мехмед II сохранил должность великого визиря за Чандарли Халилем после смерти Мурада, но его попытки отговорить Мехмеда от осады Константинополя ускорили его падение: и мусульманские, и христианские писатели сообщают, что он был в сговоре с защитниками города и казнен вскоре после его захвата. Его преждевременная смерть сегодня видится как символ уменьшающейся роли, которую старые турецкие семейства играли в будущем османского государства. Из семи великих визирей Мехмеда один был мусульманином турецкого происхождения, двое были обращенными христианами, воспитанными в девширме, двое родились в христианских семьях византийской или византийско-сербской знати, и последний был также рожден христианином, но неизвестного происхождения.
Вот забавный эпизод карьеры Чандарли Халил-паши — с претендентом на престол «Баязидом Османом». В июне 1456 года герцог Милана Франческо Сфорца получил сообщение, касающееся маленького мальчика, предположительно брата султана Мехмеда и как там говорилось, доверенного Мурадом II латинскому рыцарю, некоему Джованни Торчелло. Мальчик попал в руки агентов папы Каликста III и был доставлен в Венецию весной 1456 года. Из Венеции его привезли в крепость на Апеннинах Сполето. В труде, появившемся в 1458 году, Чандарли Халил-паше приписывается заслуга посылки мальчика в Италию. Правда это утверждение или нет, остается неизвестным, но последующие приключения «Баязида Османа» не лишены интереса. Европейские правители, в руки которых он попал, похоже, не особенно верили в мнимые права мальчика на османский престол. «Баязид Осман» оставался в Сполето до 1459 года, когда папа Пий II взял его с собой в поездку по Италии, которая закончилась на соборе в Мантуе, на котором был провозглашен крестовый поход против османов. В 1464 году папа опять появился со своим подопечным на публике; он взял юношу, теперь уже шестнадцатилетнего, попрощаться с флотом, отплывавшим из Анконы сражаться с османами, эта сцена запечатлена на одной из фресок цикла, посвященного Пию II, в Сиенском соборе. На следующий год «Баязид Осман» был в Венеции, а позднее появился при дворе Матиаша Корвина в Буде. В 1473 году он был при венском дворе императора Священной Римской империи Фридриха III, который, похоже, любил наряжаться на османский манер и возил «Баязида Османа» со свитой по своим владениям. В 1474 году «Баязид Осман» женился на австрийской аристократке и позднее исчез из поля зрения истории. То что, как и исчезнувшие византийские императоры, католические монархи взяли на себя роль защитников претендента на султанат, было данью престижу османской династии.
Империя, которую намеревался создать султан Мехмед II, очень отличалась от государства, которое его предшественники построили ценой таких усилий, когда османская династия была немногим больше, чем первая среди равных — других мусульманских турецких династий Малой Азии. Практика набирать христиан в османский правящий класс стала восприниматься как более подходящая его новому амбициозному виденью будущего развития имперского государства. Власть, которой обладал великий визирь как исполнительное должностное лицо при султане, возросла — хотя окончательное решение его отставки или казни было за султаном. Статус религиозной верхушки также усилился при Мехмеде II. Большая территория, пожалованная в комплексе его мечети теологическим школам, и их расположение по обеим сторонам мечети, как будто они окружают ее, могут восприниматься как знак особого положения, которым он намеревался наделить служителей ислама. Точно так же отдаленность обителей дервишей от мечети, где прежде внутри одного здания предоставлялось место для ритуалов дервишей наряду с ритуалами ортодоксального ислама, можно расценить как уменьшение их влияния. Мехмед ограничил деятельность тех дервишей, которые противились все более централизованному пути, по которому шло государство; те, кто был готов поддерживать его, пользовались гораздо большим расположением.
Со времени правления султана Мехмеда янычары и другие подразделения регулярной армии стали основным орудием для защиты и расширения османских владений. Во главе их стоял султан, хотя активная роль наипервейшего из «воинов за веру» все более умерялась в силу его стремления построить централизованное бюрократическое государство. Будучи вдохновленным обращением Чандарли Халил-паши с янычарами в Эдирне, когда еще был жив его отец Мурад II, Мехмед приложил усилия, чтобы взять их под свой контроль, но так и не смог заставить полностью себе подчиняться. Взойдя на трон в 1451 году, он счел необходимым уступить их требованиям повышения жалования в ознаменование торжества, практика, очевидно, начатая Баязидом I. Проблемы возникли снова, когда янычары подняли мятеж в 1455 году в ходе зимнего похода на порт Энез в устье Марицы, принадлежавший генуэзцам, и еще раз во время безуспешной осады Белграда в следующем году. Наследникам Мехмеда не удалось удержать янычар под контролем, и плачевные последствия были очевидны во многих эпизодах османской истории.
В последние годы своей жизни султан Мехмед осуществил программу консолидации и централизации законодательства. Создателем ее был Караманлы Мехмед-паша, великий визирь с примерно 1476 года до смерти Мехмеда — точные даты назначения и смещения великих визирей Мехмеда спорны, — который сделал выдающуюся карьеру в правительстве империи. Как и Чандарли, он вышел из аристократического турецкого рода, происходившего от загадочного Мевланы Джалаль аль-Дина Руми, основателя дервишского ордена Мевлеви. Сохранилось два свода законов, относящихся ко времени правления Мехмеда: первый содержит санкции и правила, касающиеся обложения налогом подданных; второй говорит о разновидностях управления и соотношения между его отдельными частями. Отсылки в этих кодексах на «древний закон» или «древний обычай» дают понять, что в основном они были связаны с приведением в систему правил, которые уже существовали. Тем не менее ученые спорят, какие фрагменты сохранившихся версий этих сводов законов действительно относятся ко времени правления Мехмеда, а какие статьи внесены во времена последующих правлений в качестве корректировки. Мехмед был первым султаном, провозгласившим законы, применимые к жизни государства, такие как государственное управление — оно не принимались во внимание религиозными законами; и хотя ни один из его сводов не ссылается на ислам, хотя их эффективность напрямую зависела от воли султана, их положения не противоречат положениям религиозных законов. Описывая политику Мехмеда, оппозиционный продервишский летописец Ашикпашазаде, писавший между 1476 и 1502 годами, возлагает на Карамани Мехмеда ответственность за уменьшение благосостояния дервишей и эмиров пограничных племен с помощью программы возвращения государственных доходов под контроль правительства.
Еще одним изменением во время правления Мехмеда II было появление новой формы союзов, в которых обладатели высших правительственных постов были связаны с османской династией посредством браков — эта форма просуществовала до падения империи. Так же как и государства, с чьими правящими семьями османская династия ранее породнилась в расчете на абсолютную преданность в мире, где верность непостоянна, присоединялись к османским владениям, например, Византия, Сербия и Караман, так же происходило и с недостатком подходящих для женитьбы партнеров для султанов и членов их семей. После казни первого великого визира Чандарли Халил-паши пост, видимо, занял Заганос Мехмед-паша, наставник и наперсник Мехмеда с самого его детства, который был уверен, что Константинополь падет перед его господином. Он был потомком христиан, чья дочь была замужем за Мехмедом. После Заганоса Мехмед-паши великим визирем стал бывший сербский военнопленный Махмуд-паша Ангелович, который был женат на дочери султана. Получив назначение за доблесть, проявленную во время неудачной осады Белграда в 1456 году, он оставался на этом посту до 1468 года, когда пал жертвой интриг своего соперника Рум Мехмед-паши, видимо захваченного при взятии Константинополя. Одаренный военачальник, Махмуд-паша сопровождал султана Мехмеда во многих из его наиболее успешных кампаний. Писавший на рубеже веков летописец Мехмед Нешри сказал о нем, что султан будто отрекся от престола в пользу своего великого визиря. Оказывается, предлогом для смещения Махмуд-паши с поста великого визиря послужило то, что он избирательно проводил депортацию караманидского населения в Стамбул, после кампании 1468 года, позволяя богатым остаться. Похоже, что он был слишком расположен к непокорному караманидскому принцу Пир Ахмеду. В основном Рума Мехмеда помнят по нелицеприятным описаниям Ашикпашазаде, на чью семью неблагоприятным образом повлияло введение налога на имущество в Стамбуле, от которого султан Мехмед приказал освободить в период первой волны завоеваний, с целью оживить город. Подвергая сомнению мотивы Рум Мехмед-паши, Ашикпашазаде прибегает к обвинениям в связях с Византией. Некоторые из этих налогов были отменены при очередной смене политического курса, когда на трон взошел сын Мехмеда Баязид.