Механический волшебник. Дилогия

По большому счёту Дален на месте Уртемиэля не стал бы атаковать позиции короля – просто заблокировал бы их частоколом и корпусами по триста – четыреста бойцов и элементарно дождался, пока противник с голода не передохнет.

Уртемиэль же ставил перед собой цель, по всей видимости, не уничтожить противника, а разбить и вынудить отступить. По крайней мере, иначе его поведение было не объяснить – он закрыл путь на юг и не предпринимал никаких действий для отсечения путей к отступлению. Просто аккуратно выдавливал войско.

Николай же, как обычно, в силу своей волшебной одарённости, спутал все карты. Не раздумывая, он с криком «Мочи козлов!» бросился вперёд махать своим мечом. Зло чертыхнувшись, Дункан последовал его примеру, как и все серые стражи, что были на той позиции. За ними устремились и остальные.

Картинка получалась феерическая, постановщики из Голливуда ошпарили бы себе ноги кипятком от жёлтой зависти. Впрочем, до сего момента Дален думал, что подобные глупости бывают только в художественных бестселлерах. На фоне этой клиники побег Логейна выглядел не столько предательством, сколько маленьким, крохотным островком здравого смысла.

Дален, запалив сигнальный костёр, продолжал наблюдать за происходящим внизу.

Бой был совершенно дурной. Поначалу лихая атака короля принесла некоторый успех и сумела смять передовой отряд Уртемиэля. Однако дальше началось то, что и должно было при таком раскладе. Архидемон выдвинул против достаточно растянувшейся армии Николая три отряда. Не спеша, правильно и аккуратно маневрируя, с целью загнать войско короля обратно в ущелье, первый отряд шёл в лоб, второй и третий с некоторым удалением – по флангам. Очевидно, что все действия, кроме отступления, ведут к окружению. Но это было очевидно не всем. Николай, воодушевлённый первоначальным успехом, бросился на фронтальный отряд. Даже Алистер схватился руками за голову и заохал от такой глупости. В общем, пора было вмешиваться.

– Алистер, держи. – Дален протянул экс‑храмовнику пистолет и пояс с патронами. – Видел, как я этим пользуюсь? Разберёшься?

– Да. Вполне.

– Хорошо. Займи вон там оборонительную позицию и попробуй прикрыть меня со стороны лестницы. Ко мне близко не подходи, я сейчас буду делать большой бадабум, могу нечаянно и тебя зацепить. Понял?

– Да.

– Отлично.

Дален достал два имперских накопителя магии и сел по‑турецки прямо на каменные плиты лицом к битве. Закрыв глаза, маг сосредоточился.

Подключившись к накопителям, Дален поднялся метра на три в воздух и окружил себя каким‑то синеватым мерцающим полем в форме идеального шара. От башни стали отрываться куски камня и, поднимаясь к сфере, прилипать к ней, закручиваясь со всё увеличивающейся скоростью. Уже через минуту в воздухе с дикой скоростью крутился могучий гранитный шар.

Дальше стало ещё интереснее: камни стали быстро нагреваться и плавиться. К исходу второй минуты вокруг Далена уже сформировался шар раскалённой плазмы, которая, разделившись на восемь равных долей, стала закручиваться в трёх плоскостях. Эти фрагменты замедлялись в движении по орбите основной матрицы, многократно ускоряясь в собственном вращении. На исходе сто пятидесятой секунды вокруг мага уже вращалось восемь шаров из раскалённой и уплотнённой вращением плазмы.

Первый шар Дален запустил в лестничный проход, что вёл на крышу. Мощным взрывом там разнесло не только лестницу, но и весьма солидный кусок башни, избавив таким образом серых стражей от незваных гостей, очередной отряд которых полез из подвала. Этот грохот привлёк внимание всей округи. Все живые существа в радиусе десятка километров в этот момент посмотрели на башню. Даже бой в поле замер, ибо никто не понял, что произошло, что вызвало некоторое всеобщее замешательство.

Но ситуация была в подвешенном состоянии недолго. Дален проложил ионизированную нить до ближайшего скопления порождений тьмы и отправил туда на огромной скорости второй шар. Со стороны это выглядело очень зрелищно. Эффект от попадания был сравним с разрывом фугасного снаряда 152‑мм гаубицы. Если не сильнее. В общем, семь выстрелов по плотным порядкам противника не только очень сильно проредили эти три отряда, но и полностью деморализовали войска обеих сторон. Точнее, войска порождений тьмы, так как от армии короля почти ничего уже не осталось.

Впрочем, наблюдать за феерической картиной разбегающихся внизу «тараканов» Дален не смог. Ему вдруг стало очень плохо, настолько, что он еле держался, запуская последний снаряд. После чего потерял сознание от слабости и упал на каменную кладку крыши башни Ишала. Это он выгреб ману из себя и накопителей до последней крошки. Хорошо, что не умер.

И снова эта жуткая темнота, как тогда, после смерти, окружает Далена. Только липкая она какая‑то и тёплая, как будто в сироп угодил. Тело снова не чувствуется, но совершенно ясное мышление и полное осознание себя разительно отличало физическое состояния и наводило на определённые мысли. Это было что‑то новое, ещё неиспытанное. Да и осознание собственного «я» было несколько необычным. Оно было буквально разодрано на бесчисленное множество воспоминаний, и молодой человек был одновременно в каждом. Перед глазами явственно протекали события всех трёх его жизней от рождения в бытность Артёмом до взрыва последнего шара плазмы в бытность Даленом.

Все воспоминания причудливо вытягивались в какие‑то тонкие нити и переплетались, устанавливая между собой ассоциативные взаимосвязи и зависимости. Буквально прорастая и взаимно интегрируя. Каждое самое незначительное событие в его жизни, каждый момент, на который он когда‑либо обращал внимание, теперь укладывался в общую единую картину мировоззрения. И самое забавное то, что было твёрдое убеждение, что кто‑то ещё, а не он методично сплетал эти разрозненные фрагменты сознания и памяти трёх жизней в нечто единое. С таким диким упорством и силой, что невозможно было оказывать никакого сопротивления.

Но вот всё закончилось, первоначально разрозненная и лохматая картина мутной взвеси собственного «я» превратилась в плотно и гармонично слепленный шар. Своеобразный клубок мириад тончайших нитей, причудливо извивающихся во всём его объёме. Артём буквально чувствовал, как по ним носились энергетические импульсы, чувствовал их пульсацию и напряжение. И это было завораживающе. Он ещё никогда не испытывал ничего подобного. Но постепенно яркий свет гас, медленно и аккуратно, убаюкивая тихими пульсациями. И Артём погрузился в глубокий сон.

Дален открыл глаза, и первое, что увидел перед собой, была красивая женская попка, обтянутая тонким шерстяным платьем травяного цвета, выставленная наподобие гаубицы. Заглядевшись на эти две наливные «булочки», он сказал:

– Доброго вам времени суток, о прекрасная попка.

Реакция последовала незамедлительно. Попа вздрогнула, и перед глазами Далена моментально оказалась взлохмаченная голова Морриган с мокрой тряпкой в руке. Она, видимо, что‑то вытирала в такой замечательной позе.

– О, простите, Морриган. Я вас не узнал в столь изящном ракурсе.

Девушка с возмущенным видом хотела было сказать что‑то едкое, но, встретившись с добрым, игривым взглядом парня, только слегка покраснела, бросила тряпку и вышла на улицу, демонстративно покачивая бёдрами и горделиво задрав нос. Впрочем, одиночество Далену явно не грозило, так как буквально через минуту в дом зашла Флемет:

– Ты уже проснулся. Это хорошо. Как ты себя чувствуешь?

– Отлично, только лёгкая слабость по всему телу. Как я понимаю, это ты меня вытащила из той башни?

– Ты правильно понимаешь.

– Спасибо тебе. А как там Алистер?

– Более‑менее. Ты его от души приложил.

– Я?

– А кто разнёс в щебень часть крыши? Я его обнаружила в каменном мусоре, где он лежал без сознания, а из его ушей, глаз, рта и носа сочилась кровь.

– Да уж. Контузило его знатно. Могло и убить.

– Контузило?

– Да, так называют подобные ранения.

– Любопытно. Кстати, по поводу ранений. Ты вообще кто такой?