Пастухи на костылях

Сергей сел перед Владимиром за стол и удрученно спросил:

— Я все-таки не понял. Для тебя равносильно, что душ холодный, что человеческая жизнь?

Усмехнувшись и дочерпывая суп из тарелки, Владимир сказал:

— Иногда душ даже важнее.

Дальше говорить было просто не о чем. Погрузившись в машину и оставляя дом с телом несчастного старика позади, они двинулись дальше. В дороге Владимир расспрашивал Сергея о его мыслях относительно вообще мирового кошмара, что уже сказывался вовсю. Спрашивал, что известно советнику диктатора о размерах волнений в Европе. Не готовятся ли там новые революции? Сергей отвечал вяло с неохотой и к полудню Владимир отстал от него, позволив ехать молча, копаясь в своих мыслях. А мыслей было чересчур много, и все они были из разряда не радостных. Сергей медленно, но верно становился сторонником казни Владимира при любых удобных обстоятельствах.

К восьми вечера, когда обозначился уже вечер на небосклоне, они прибыли в город, заявленный для празднеств.

— Неужели вас тут не ждет Служба? — спросил с насмешкой Сергей. — Наверняка же готовятся, что вы тоже прибудете.

— Согласен. — Со вздохом отозвался первый офицер. — Но выбора нет. Вождю надо появляться при своем народе. Так что быстренько речь толкаем с трибуны и растворяемся.

Владимир после упоминания речи достал сложенный вчетверо листок из нагрудного кармана и, развернув его, пробежал глазами. Удовлетворенно пробормотав слова, еле шевеля губами, он спрятал листок и, улыбаясь Сергею, сказал:

— Слово в слово выучил.

Хотя Сергею отчего-то стала противна улыбка этого человека, он тоже улыбнулся в ответ. А в мыслях по-детски пожелал, что бы тот сбился в самом важном месте.

Увиденное Сергеем в городе поразило его до основания. Кроме специфического транспорта с военными прожекторами, везде в городе были автобусы заполненные молодыми людьми или уже пустующие, с пассажирами расположившимися вокруг. Кое-где Сергей видел странную марширующую молодежь и полицию на это спокойно взиравшую. Сам себе обещая, вернувшись в Екатеринбург, устроить все возможное что бы снять этого мера и начальника городской полиции, Сергей все более удивленно рассматривал город. Когда на стенах он увидел неонацистские полотнища «Русской партии» и гигантские портреты Владимира он только головой закачал. Город был просто под какой-то мирной оккупацией.

— Сразу рули на Гоголя. — Скомандовал водителю первый офицер. — Там нас ждут уже.

На улице Гоголя в обычном ничем не примечательном дворе их действительно уже ждали. Был развернут прямо на детских площадках палаточный лагерь. Стояли грузовые машины и полевые кухни. Выйдя из салона, Сергей с удивлением посмотрел на не скрывающихся и гуляющих по крышам людей в камуфляже. Что-то подсказывало ему, что это не Служба направила снайперов, а ребята Владимира охранение выставили.

Радость от приезда Вождя в лагере трудно передать. Весь двор загомонил, приветствуя его и, конечно, тем самым, выдавая Владимира с ног до головы. Стараясь не отстать от первого офицера, Сергей спешил по выставленному живому коридору и только без эмоций наблюдал, как с небрежно вскинутой в приветствии рукой вперед идет Владимир. Пару раз он задерживался у видимо знакомых ему людей и, обмениваясь несколькими словами, следовал со скупой улыбкой дальше. Только в большой палатке, освобожденный от гнета присутствия такой массы народа, Владимир улыбнулся еще шире и спросил у Сергея:

— Видишь!? Видел? Они в меня верят. И я не могу… не имею права их разочаровать. Я должен довести начатое до конца. Они верят, что мы скинем вашу красную власть как вы скинули дерьмократов. Пока не поздно… Серега. Пока еще не началось. Иди со мной. Встань со мной в строй. Ты неженка. Ты не готов убивать за идею, но такие как ты нам тоже нужны. Особенно мне. Мне нужны просто преданные друзья. Их так мало вокруг. Все видят во мне Лидера без слабостей и упрека. Но я человек. И мне нужны те кто знает меня как человека. Пусть я кажусь тебе зверем, но мы многое вместе прошли. Мы многое видели. И я не раз тебе помогал. Встань со мной. Проникнись идей свободы для русского человека. Без всяких диктаторов, узурпаторов и прочих. Русские люди. Русская партия должна управлять этой страной. Слышишь? Бросай своего вояку Богуса и только ради тебя я пообещаю, что когда скинем его не стану судить за предательство своего народа, который он опять бесцеремонно в цепи заковывает. Я спасу его жизнь и даже славы ему достанется как руководителю переходного периода. Как человеку впервые на Руси сказавшего «баста!» выкачиванию наших богатств. — Видя, что Сергей еще несколько ошеломлен видом встречающей толпы и речью, Владимир «добивал» его: — Я тебе не шило на мыло предлагаю менять. Кто ты там у него? Советник. Завтра надоест ему твоя гуманная чушь и выкинет он тебя, а скорее в трудовые армии сошлет. А я тебе предлагаю встать со мной. Стать новым лидером рядом. У меня в партии много тех, кто недоволен нашей жестокостью. Они как ты развращены этой рабской культурой и у них нет своего вождя. А мне нужно, чтобы в оппозиции был верный мне человек. Стань моей оппозицией и мне придется тебя слушать и принимать все твои слова о гуманности. Вместе мы найдем средний путь без лишних жертв и без лишних соплей. У тебя появился шанс творить историю, Сергей. Не теряйся!

Первый офицер с интересом смотрел в лицо Сергея и словно тоже ждал ответа. Сергей же прогоняя морок, наведенный речами Владимира, спросил:

— Ты себе как это представляешь?

Кладя руки на плечи Сергея, Владимир воодушевленно ответил:

— Отлично представляю! Я уже давно взял за правило подгребать под себя всех недовольных. У меня такая разношерстная толпа. Среди них и социалисты попадаются и коммунисты и чуть ли не свидетели Иеговы. Но все служат моей победе. Ты ведь тоже недоволен Богусом? Ты ведь давно понял… должен был понять, что ничего в нем поменять не сможешь. Он такой как есть прямолинейный вояка. Дуболом. Что он знает о политике? Что он знает о компромиссах? А я иду на компромиссы со своими людьми. И мои советники, моя внутренняя оппозиция может и должна влиять на меня, что бы, так сказать, я не увлекался. Это мой первый офицер такую систему строит. Когда вождь один, но он проводит волю народа. И я с ним полностью уже согласен. Раньше бесился, сейчас понимаю скольких мы сторонников таким образом получили. — Владимир указал рукой на своего наставника и добавил Владимиру: — Ты же знаешь кто он. Откуда. Я поначалу боялся тоже, что они свою линию гнут. Но сейчас. Я уже тысячу раз убедился, что они желают нам только блага. Даже если для этого надо пройти через страдания, народ выйдет из них не шлаком, но сталью! Наша борьба с теми, кто узурпировал страну, уже не может быть остановлена. Мы придем к власти, что бы уже никогда не отдавать ее самодурам и ворам. Мы приведем Русский народ к тому, что он сам будет решать свою судьбу! Ты ведь тоже хочешь этого! Я знаю, что ты не такой как все эти жиды и их прихвостни, считающие нас русских быдлом не способным себе жопу вытереть и верящих что они якобы призваны владеть нами для нашей же пользы. Ненавижу ублюдков. И всех нас охватывает ненависть при виде их. Эта страна богом нам данная, должна быть наша и ничьей другой. Или нашей… или незачем тогда нам совсем существовать, если мы не оправдали желания бога. Если все на что мы оказались способными это смотреть, как ее разворовали и подмяли под себя другие народы, то какой смысл в доверии бога нам. Я тогда шутил, когда говорил, что бог с нами… ну помнишь там… Так вот он нас давно оставил. Еще не проклял, но оставил. И только доказав что мы достойны мыслей его, мы вернем его. Только доказав что мы выполним назначенное им, мы снова заслужим доверие. Только вернув себе свою страну, мы заслужим прощения и благодать. Так что наше дело — святое. И мы не можем проиграть. Не имеем права!

Сергей тщетно пытался критически отнестись к словам Владимира. Чары голоса, воодушевления, веры в свое дело Лидером охватывали его с ног до головы. Он пораженно молчал, чувствуя в себе рождающийся странный оптимизм и веру в человека перед ним. Но последняя частичка разума напомнила ему, что это не ново… такое вот очарование словом. В безнадежной панике генералы приходили к Гитлеру и спустя час разговора уходили воодушевленные. А до него? Бросая генералов в безнадежные атаки, Наполеон кричал им: Сегодня вы станете героем! Смотрите все на него! И они шли и побеждали.