Страница 17 из 29
— Да, — сказал он. — В твоем возрасте это противопоказано.
Тут я насупилась.
— По-твоему, я недостаточно сильная, чтобы обойтись без сердца?
— По-моему, твое сердце чересчур сильно для меня, — объяснил он. — Оно просто разорвет меня на кусочки, если я соглашусь.
— Ну, — заметила я, — что-то в таком роде я и предвидела. Поэтому и принесла тебе кое-что другое, более подходящее к твоему случаю.
С этим я запустила руку в карман юбки и вытащила целый ворох бумажных сердечек.
Валентин разложил их на столе красивым узором и долго рассматривал.
Потом Маргарита принесла печенье и еще одну чашку кофе и села рядом с Валентином. Шальк на работе, объяснила она. Он теперь работает шофером. Мы сидели втроем, пили кофе, и вокруг было много бумажных сердечек. Одно из них, признает это Маргарита или нет, спасет Валентина от смерти, и все будет снова очень хорошо.
МАСЛЕНИЦА
Наталья Иванова. Главный русский праздник
.
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ
Борух Мещеряков. Женский праздник
.
УТОПЛЕНИЕ МАЖАННЫ
Елена Касьян. Маик для Мажанны
.
ВСЕМИРНЫЙ ДЕНЬ ПОЭЗИИ
Танда Луговская. Верлибр
.
НАУРЫЗ
Юлия Боровинская. Наурыз
.
ПЕСАХ
Евгения Горац. Харосет
.
ПЕРВОЕ АПРЕЛЯ
Алексей Толкачев. Апрельскою тропой
.
ЦИНМИН. Праздник чистоты и ясности, день поминовения усопших
Юлия Бурмистрова. Цинмин. За год до того, как я стал дураком, десятый день третьей луны
.
ДЕНЬ ГЕОЛОГА
Юка Лещенко. Mente et malleo
.
БЛАГОВЕЩЕНИЕ
Евангелие от Луки рассказывает, что архангел Гавриил был послан Богом возвестить Марии, деве, обрученной с Иосифом, что ей предстоит зачать от Духа Святого и родить младенца Иисуса, который станет Мессией и наречется Сыном Божьим.
Со II века Благовещение рассматривалось как первый акт в христианской истории искупления. Символически согласие Девы Марии уравновешивает ослушание Евы. Днем празднования Благовещения было установлено 25 марта, за девять месяцев до Рождества.
Торжество Благовещения выпадает либо на дни Великого поста, либо на неделю пасхальных торжеств (Светлую седмицу).
Первые изображения сцены Благовещения относятся к V в. (первоначально в традиции иллюминированных рукописей), впоследствии Благовещение становится излюбленным сюжетом в христианском искусстве и постоянной темой византийских икон, средневековой скульптуры и ренессансной живописи.
Марина Богданова, Оксана Санжарова. Благовещение
6:00
На полке неожиданно проснулся будильник и заверещал как резаный. Ненавистный звук, абсолютно мизантропический, но ни один другой не способен поднять в 6 утра.
За окном тускло, в комнате холодно, все внутри единодушно вопиет: не вставай, нечего там делать, по ту сторону одеяла! «Дрррррянь-дрррребедень», — заливается будильник. Обычно в таких случаях сонная рука сама по себе, не советуясь с мозгом, вырубала оголтелый механизм, чтобы тело могло поспать еще с полчасика, но не сегодня. Нынче у нас по плану день бешеной мыши, пожар в дурдоме.
Поэтому Жанна Денисова, художник, педагог и налогоплательщик, со стоном вылезла из кровати и запрыгала в сторону трусов.
Толком еще не проснувшись, прибила будильник, хлопнула по выключателю, зажмурилась от резкого света, поискала тапки и, не найдя, босиком прошлёпала на кухню. Зажигалка сыпала искрами, что огниво у Андерсена. «Сейчас примчится собака с глазами, как чайные блюдца, а я ей скажу: собака-собака, отнеси Даньку в сад, а потом сваргань за меня мастер-класс. А собака скажет: ну уж нетушки, я в семье младшенькая, мне слабо мастер-класс, позови лучше ту, у которой глаза, как колёса. Только мне, сиротинушке, ничего не слабо!» Всё это она думает, ставя на одну горелку чайник, а на другую — джезву, вытряхивая прямо на пол из зелёной брезентовой сумки разное ненужное и закидывая нужное. Нужно, кстати, сегодня немало: связку коротких планок, тугой пучок шелковых кистей и тесьмы, краски в коробке, краски в пачке, макетный нож, провод с выключателем и патроном, лампочку-миньон в коробке, книжку насущную, чтоб в метро читать, ну и все прочее. Брезентовая утроба покорно глотает, что дают. Дом для поросенка должен быть крепостью, а сумка человека свободных искусств обязана без усилий и аффектаций вместить слоника средних размеров. Круглый пенал-трубка с кисточками торчит из-за раздувшихся зеленых боков, как слонячий хобот. Усилием воли Жанна отгоняет мысли о слонах и собаках. А тут уже свистит чайник, в толстую чашку с двумя зелёными мышами сыпется какао, темнеет от кипятка, белеет от сливок. На чашке дурацкая надпись «Когда мыши делают пи-пи, они разговаривают». В раковине теснится стадо разнокалиберных чашек и мисок, на полу валяются книги, запыленные недоделанные зеркала, банки с бисером и бусами, Данькины фломастеры. А кофе тем временем, подкравшись, нападает на плиту. Почему их с Данькой всего двое, а судя по кухне, дом оккупирован злыми интервентами и слугами Хаоса? Плач и слезы, особенно утром.
7:15
— Дарья, подъём! — бодро восклицает Жанна Денисова, заботливая мать. — Вставай, дурак, подымайся, дурак, пойдём, дурак, к царю, дурак!
— Не вижу смысла, — басом отвечает Дарья, сворачиваясь в клубок под одеялом.
— Не вижу смысла, — ворчит она, всовывая ногу в один овчинный тапок, — не вижу смысла-не вижу смысла-не вижу смысла! — бубнит, плетясь в одном тапке в ванну, запнувшись по дороге об икеевскую жабу-подушку. Под жабой лежит второй тапок.
Заспанная рожица появляется в кухне и заранее кривится.
— Что видишь, что не видишь, а какао пить придётся, — сообщает заботливая мать, шуруя в холодильнике. — Йогурт черничный или персиковый?
— Не зна-аю…
— Упрощаем задачу. Персиковый ночью украли инопланетяне. Ешь черничный.
— Не вижу смысла. Я уже хочу персиковый.
— Я тоже, друг мой, много в чём не вижу смысла. Будет тебе персиковый. И смысл будет, но все вечером. А пока, дьякон Духов, лопай что дают.
Данька нехотя ковыряется ложкой в черничном йогурте и случайно локтем сталкивает кружку с какао. Мыши разлетаются вдребезги, на полу сладкая лужа, Данька поскучнела и надулась.
Жанна Денисова, вздохнув, идет за тряпкой.
7:45
Лифчик-колготки-джинсы-вельветовая рубашка, привести голову в хоть какой-то порядок, краситься некогда. Пудры и помады комсомолке не надо! Все, что естественно, не безобразно, выпендриваться не перед кем — все свои, вернее, вся своя. Больше ничья.
Данькины косички с четырьмя блестящими резиночками, «руки вверх, уши прижать!» — флиска через голову, джинсовая сумка с набором сокровищ. Сокровища надо спешно пересчитать и отсортировать по степени любимости.
— Дарррья, мы опаздываем! — рявкает Жанна.
— Не вижу смысла, — ворчит под нос Данька на лестнице.
Холодно, слякотно — и это весна, граждане? Нет, вы мне скажите, это весна?
Они пробегают по длинному туннелю, вознесенному над шоссе. С небес на стеклянную кишку сыплется мелкий похабный снежок. Ноябрь, чистый ноябрь на дворе. По лестнице тихо и скорбно движутся невыспавшиеся люди, их ждут на рабочих местах, шаркают ноги, лица у всех одинаково серые. Пока Жанна и Данька добегают до метро, кудрявая овечка на воротнике дубленки покрывается ровной испариной, мокрый снег оседает на руне. Тоже мне, конец марта! Данька безразлично шлепает по лужам, ноги бы не промочила — самое время с ее соплями возиться. Вагон чихает и кашляет, слава Богу, до садика всего три остановки. Жанна, порывшись в сумке, вытаскивает детектив в мягкой обложке. Героине что-то около тридцати, она разведена, бедна, неухожена и обременена маленьким сыном. К пятнадцатой странице судьба сталкивает её с грубым и неприятным олигархом. «Женится» — прогнозирует Жанна.