Классициум

Япет принял новых жителей.

– Я должен вернуться за Боком!

На корабле Мортон стянул с себя термокостюм, остервенело зачесал спину. Как всегда после «тепловухи» жутко зудело всё тело.

– Морт, это не Бок, – возразил Барб, снова включая «голос увальня». – Там невозможно выжить.

– Тогда что же это? – Морт поднял на него тяжелый взгляд. – Древний марсианин?

– Я не знаю. И пока мы не выясним этого наверняка, лучше…

– Как они могли его бросить? Как могли?

– Они тебя спасали. И спасли, между прочим. Возиться с собаками было некогда.

– Я должен вернуться.

– Сейчас ты должен отдохнуть, – Барб миролюбиво развел руками.

Ага, как же! Я засну, а они взлетят. Дудки! Морт одним глотком выпил двойную порцию энергетического напитка. Задумался. Невпопад вспомнилась Хелена. Ее он тоже предал, как Бока. Изменил с черно-белой планетой. Боже, как же Хел не хотела его отпускать в первую экспедицию! Плакала, просила остаться, твердила, что чувствует катастрофу. Мортон слабо усмехнулся. Он прилетает на Япет уже седьмой раз. Официально – охотник за серебром, а на деле – нелепый влюбленный. Наркоман, неспособный прожить без черно-белого безмолвия. Но если светлая сторона Япета его просто завораживала, то темной он был одержим. Хелена оказалась права – катастрофа случилась. Нет, ни один их корабль не пострадал, не сбился с пути, – потерялся сам Мортон, пропал в ледяной пустоши. На родную Землю возвращалось лишь тело. Душа каждый раз оставалась на спутнике Сатурна.

Он потерял Хелену.

А потом и Бока.

Бок. Черно-белый пес лучше всех находил серебро. Пока другие лайки принюхаются, он уже три нужных кратера вычислил. На светлой стороне исследованием кратеров занимались роботы, на темной – собаки. Лайки, выведенные специально для того, чтобы вынюхивать бальзам. Как земных собак натаскивали на наркотики, так этих – на серебро.

Бок был лучшим. Настоящим вожаком. Впрочем… Почему же был? Он и сейчас… есть.

Бок выл. Сидел посреди теплового оазиса Япета, задрав морду, и изливал душу безразличному диску Сатурна. Тара и Спарк какое-то время смотрели на вожака растерянно, а потом тоже завыли. На всякий случай.

Бок выл. А перед глазами пса мелькали картинки. Вот они с Мортом на зеленой лужайке валяются в обнимку. Вот он рычит на ночных негодяев, посмевших обидеть Морта. Вгрызается одному из них в ногу, рвет мясо, задыхается от вкуса крови на зубах. А Морт позже гладит его по холке, говорит: хороший. При чем тут хороший или плохой, когда на любимого хозяина напали? А потом они с Мортом играют в нападение и защиту. Морт всё время повторяет: «В космосе не нужны агрессивные лайки, но сейчас-то мы на Земле». А вот они с Мортом в тесной коробке, именуемой кораблем. Следующий кадр – он сидит у вулкана, переминаясь с лапы на лапу, смотрит в небо, всё еще надеясь, что Морт вернется. Что он случайно забыл о Боке, но скоро вспомнит, обязательно вспомнит. Ведь иначе не бывает, правда? Вот они с Майкой и Спарком стягивают друг с друга ставшие обузой термокостюмы, рвут их сначала «кошками», потом – когтями и зубами. Связка Лита занимается тем же самым. Обычные собаки до такого, может, и не додумались бы, но япетные лайки превосходили по интеллекту своих четырехлапых сородичей. И вот новая картинка – его лапы скользят по «тепловику» бывшего хозяина. Бывшего – не потому что предал, а потому что Бок практически успел его забыть. А у хозяина в глазах страх и… Что еще? Удивление? Радость?

Подошла Майка. Лизнула Бока в ухо. Он на нее рыкнул.

А спустя минут десять оборвал вой и повел Тару со Спарком к «холодильнику». Майке-то еды на несколько дней хватит. Кажется, еду звали Бейсиком.

Шесть тел лежали вповалку. Скованные льдом, припорошенные черной пылью Япета, уже заметно изуродованные. Три собаки, обнюхав добычу, отыскали места, где кромка льда была самой тонкой, после чего улеглись сверху, согревая ее теплом своих тел. Полизали лед. Ковырнули когтями. И, наконец, добрались до еды. Бок деловито принялся отгрызать подтаявшую руку мертвого человека. Собственно, от руки остался лишь плечевой сустав. Остальным собаки пообедали раньше. Справившись с задачей, Бок схватил руку в зубы и побежал к оазису. Его свита устремилась за ним. Каждый со своей добычей. А человеческие тела остались лежать замороженной исковерканной грудой.

Такова была судьба пропавшей экспедиции Япета. Одной из.

Пообедав, собаки как по команде побежали к кратерам с серебром – они полукольцом окружали оазис тепла и, в отличие от тех, которые попадались людям, были пологие и всего метр высотой. Лайки, свесив морды, налакались бальзама и вернулись в тепло. Спать.

Люди глупы. А может, просто невезучи. Как бы там ни было, они так и не нашли способа выжить на Япете. В отличие от собак. В самый первый день Бок заметил на обрывках скафандра лужицы серебряного бальзама. Видимо, кто-то из людей расплескал, когда тащил Морта. От лужиц пахло чем-то знакомым и родным, хоть и далеким. Этот запах гонял его от кратера к кратеру, манил домашним огоньком. Бок принялся слизывать лужу. Лизал долго, самозабвенно, а потом, повинуясь то ли неведомому инстинкту, то ли зову Япета, рванул к источнику бальзама. Он всегда их находил безошибочно и знал, что рядом с участком тепла целая цепь серебристых кратеров. Пес запрыгнул в первый попавшийся и стал лакать кислую вязкую жидкость. И вдруг понял, что не мерзнет. Несмотря на то, что ушел от источника тепла. Серебро грело изнутри, разгоняло кровь, разжигало огонь жизни. Бок спрыгнул с кратера. Увидел, что Майка, Спарк и еще Тара последовали его примеру и сейчас, довольные, встряхивались у кратеров.

Собаки вернулись к оазису. Гордый Бок шел впереди, рядом бежали Майка и Тара, Спарк – чуть позади. А в оазисе их встретил Лит. Шерсть его торчала дыбом, глаза горели недобрым огнем. Люди всегда удивлялись вражде Лита и Бока, вожака белого и черно-белого. Не понимали, с чего вдруг мирным лайкам, созданным лишь для того, чтобы искать серебро, взбрело в голову сводить какие-то счеты? Бок нападкам Лита не удивлялся. Он помнил, как Морт играл с ним в нападение-защиту. С Литом тоже мог кто-то поиграть…

Белый вожак посмотрел на Тару и коротко тявкнул. Тара прижалась к Черному Боку. Она нашла нового главаря. Лит ощетинился еще сильнее, зарычал. Теперь уже на Тару рыкнул Бок. Отойди, мол. Тут мужской разговор. И повернулся к Литу. Обычно собаки, прежде чем напасть, долго рычат, ходят кругами, приноравливаются к противнику. Морт во время игр никогда не рычал, всегда бросался на Бока без предупреждения. Бок запомнил. А потому сейчас просто прыгнул на Лита, не дав тому времени сгруппироваться и вообще – опомниться. Впился зубами в ненавистную шею, рванул, отскочил, чтобы снова напасть, сбить противника с ног, укусить, и еще, и еще. Ухо белого вожака повисло клочьями, нос кровоточил. Лит, ошеломленный и сбитый с толку, отполз в сторону, зарычал, шатаясь, поднялся на лапы. Попробовал обойти врага, но не успел – Бок нанес новый удар. Он прыгал из стороны в сторону, рвал противника клыками, оставаясь при этом невредимым. Он не был сильнее Лита, но был хитрее и изворотливее. Благодаря Морту. И Бок был счастлив! Сколько раз люди растаскивали их с Литом, не давая свести счеты с ненавистным задирой. И вот, наконец, пришло время расплаты! Лит отбивался до последнего. Ни разу не заскулил, не попросил о пощаде. И, в общем-то, умер, как герой. Еще и накормил собою четвероногих товарищей. Всех, кроме Барса…

Молодой пес спокойно наблюдал за битвой двух вожаков. А затем решил то ли отомстить за погибшего соратника, то ли заявить о своих правах на звание главного. А, может, просто подраться захотелось. Он напал неожиданно. Бросился на уставшего Бока, сбил с ног, но и сам не устоял. Собаки покатились по черному льду, но очень быстро вскочили, закружились друг против друга. Черный Бок понял, что проигрывает в силе свежему противнику. И тогда он решился на хитрость. Принялся нарезать неспешные круги по оазису, не убегая далеко от Барса, но и не подпуская его слишком близко, то замедляя бег, то резко отпрыгивая в сторону. Увлеченный погоней, Барс не заметил, как оказался на краю оазиса. Как выпрыгнул вслед за врагом в мерзлую пустоту и оказался во власти запредельного холода. Барс, не отведавший бальзама, продержался недолго. А стая Черного Бока получила еще один ужин.