Страница 6 из 20
И тут грянул гром. Уильям Айрленд прислал письмо, где покаянно рассказал, что никаких «похожих старинных текстов» вообще не было. Он все их подделал! Взял старую бумагу XVII века из архивных дел, хранившихся на полках почтенного адвоката мистера Бингли, у которого работал клерком. Расспросил опытного сотрудника старой типографии, из чего делали чернила век назад. Скопировал подпись Шекспира, создав на основе написания ее букв «шекспировские тексты».
Разъяренный отец не поверил признанию сына. «Да мой бездарный отпрыск слишком ограничен, чтобы состряпать даже десять рифмованных строк! А тут поэтическая пьеса! — заявил Айрленд-старший. — Это вся ваша общественность его так запугала, что он несет бред! Неужели вы все не видите, что это подлинный Шекспир, а ваш Мелоун просто оклеветал наши находки из зависти. Сам-то он ничего не нашел!»
Не убедила отца даже объемная рукопись, присланная Уильямом, — «Подлинная история рукописей Шекспира», где Айрленд-младший подробно описал, как создавал каждую «старинную страницу», откуда брал материалы для составления «Вортигерна и Ровены». Оказалось, зря папаша ругал его необразованным и никчемным — для своего времени и своих лет Уильям был сверхобразован.
Но папаша не поверил и подробному рассказу сына. Больше того, решил, что Уильям встал на сторону его гонителей, и проклял наследника. Впрочем, тому это было уже все равно. «Я старался только для тебя! — написал он в прощальном письме. — Ты обожал Шекспира, и я возмечтал доставить тебе радость. Прочтя моего „Шекспира“, ты восторгался им. А про меня сейчас говоришь, что я никчемный. Но ведь тот „Шекспир“, которым ты восторгался, — это я!»
Больше Уильям отцу не писал. Он уехал сначала во Францию, где прожил девять лет, подрабатывая переводами и сочинением исторических работ. Оказалось, его знаний достаточно даже для того, чтобы написать довольно интересную четерехтомную историю «Жизнь Наполеона Бонапарта». И кто знает, если бы не юношеская авантюра с шекспировскими текстами, которую он провел только из желания угодить отцу, Уильям Айрленд мог бы стать известным историком и литератором. Вот только вернувшись на родину, уже 30-летний Уильям обнаружил, что хоть его исторические романы, пьесы и стихи печатаются лондонскими издательствами, но публика их не принимает, потому что помнит «бесстыдного авантюриста-фальсификатора», посягнувшего на самое святое имя Англии — Уильяма Шекспира.
Уильяма Генри Айрленда не стало в 1835 году. И вот гримаса авантюрной судьбы — никто не помнит ни одного названия его романов, но он включен во все энциклопедии мира. Видно, подделать великое — тоже великое дело.
Тайна старинной табакерки
Барон Генрих Тиссен хозяйским жестом распахнул дверь небольшой выставочной залы, пропуская своего спутника, писателя Мориса Леблана: «Вот смотрите, мой друг!» Леблан удивленно уставился на разбитое стекло изящной витрины: «Типичная кража! И что похитили?» Барон недоуменно развел руками: «В том-то и загадка, что ничего!»
Странная кража на парижской выставке
Тонкие пальцы барона с нежностью вынули из разбитой витрины маленькую вещицу: снизу золотая коробочка для табака, а поверх нее изящная фигурка лежащей собачки-мопса. «Смотрите, какая работа — настоящий мейсенский фарфор середины XVIII века. Таких вещиц в мире почти не сохранилось. Устроители выставки „1910: 200 лет мейсенского фарфора“ упросили меня предоставить ее для показа, уверяя, что это совершенно безопасно: центр Парижа, знаменитый дом на углу Итальянского бульвара и Шоссе-д’Антен, где некогда жили и композитор Россини, и писатель Дюма-сын. Публика, мол, повалит валом. Вот и повалила!..»
Леблан внимательно оглядел табакерку. Вещица прелестнейшая, сразу видно, образец настоящего искусства. Умели же старинные мастера делать шедевры, которые, между прочим, предназначались не для любования, а для обыденного пользования! Одно слово — ручная работа, не то что фабричные изделия, которыми полны магазины и лавчонки начала нынешнего ХХ века.
«Но зачем вы позвали меня, месье барон? — недоуменно осведомился он. — Я же писатель. Вам следовало бы обратиться в префектуру полиции!» Худощавый барон, фыркнув, выпрямился и стал, кажется, еще тоньше и выше ростом. «Конечно, устроители выставки позвали полицию! Пришли двое полицейских, оглядели разбитое стекло витрины и поинтересовались: что пропало? Когда узнали, что ничего, тут же ушли. Еще и ворчали, что по случаям мелкого хулиганства они дел не заводят».
«Но возможно, и вправду кто-то случайно разбил стекло», — протянул Леблан. «Нет, мой друг! Взгляните на золотое основание табакерки. Ее явно пытались открыть, и весьма грубо. Вот царапина!» — «Но зачем вообще ее открывать? Выходит, в ней что-то искали?» — «Вот в этом вы и должны помочь мне разобраться! — Барон в нетерпении стукнул тростью по полу. — Вы писатель, автор самых модных ныне детективных романов. Ваш герой Арсен Люпен — блестящий аристократ и удачливейший вор. У вас развитое воображение и дедуктивный строй ума. Вот и решите мою задачу — раскройте таинственное происшествие с табакеркой!»
Морис Леблан озабоченно заморгал: к чему клонит этот любитель антиквариата? Литература — одно, а реальные происшествия — совсем другое. Тем более какое-то странное дело о разбитой витрине. Конечно, Генрих Тиссен привык повелевать, ведь он любимый сын Августа Тиссена, которого ныне именуют не иначе как немецким «стальным королем». Такие уверены, что весь мир вертится вокруг них. Генрих даже аристократический титул себе приобрел — женился четыре года назад, в 1906-м, на венгерской баронессе Маргит Фрейен Борнемисса. А поскольку та была последней представительницей старинного рода, сам император Австро-Венгрии Франц-Иосиф в качестве приданого даровал титул ее мужу. Так что теперь он гордо именуется бароном Тиссен-Борнемисса.
Писатель гордо вскинул голову. В самом деле, он совершенно не обязан угождать прихотям новоявленного аристократа. Да и вообще, прошли те времена, когда он, голодный и нищий, готов был зарабатывать на хлеб любым путем. Трудился на фабрике в Руане, потом, перебравшись в Париж, строчил статейки в бульварные газетенки. Подвизался на театральных подмостках, пытался писать романы под «натурализм Золя», под «психологизм Флобера». Но все его опусы проваливались, не принося ни морального, ни материального удовлетворения. В конце концов Леблан стал обозревателем криминальной хроники в газете «Фигаро» и вдруг понял: это золотая жила.
Пять лет назад, в 1905-м, он уговорил известного издателя Пьера Лафита напечатать рассказ «Арест Арсена Люпена». Ловкий, красивый и обаятельный герой, эдакий современный Робин Гуд, успешно ворующий у богачей и обводящий вокруг пальца тупых полицейских, понравился читателям. А когда в 1907 году появился роман «Арсен Люпен — благородный грабитель», Морис Леблан проснулся знаменитым. Так почему же теперь он вдруг должен выполнять поручения какого-то богатого коллекционера?!
«Но неужели вас не привлекает загадка? — донесся до него соблазняющий голос барона. — Ясно ведь, что здесь тайна! Полиция никогда не докопается до нее. Только вы с вашим проницательным умом сможете решить такую задачку!» — «Но я…» — начал было Леблан. Однако барон перебил его: «Ваш издатель, месье Лафит, пообещал, что вы постараетесь разобраться!»
Леблан скрипнул зубами. Да уж, против воли издателя не пойдешь! Пять лет назад не искушенный в книжных делах Морис подписал с ним контракт на десять лет: все права на книги начинающего писателя принадлежат Лафиту, автору же выплачивается фиксированный гонорар. Разве мог он тогда знать, что станет знаменитым? Да на одних потиражных он уже нажил бы состояние! Но теперь остается только локти кусать и во всем потакать издателю, ожидая, что тот заплатит гонорар побольше. Глупейшая ситуация! Но разве искать хулигана, разбившего витрину, умнее? Но, видно, придется.
«Я не прошу вас ловить того, кто разбил витрину, — снова донесся до Леблана ласково-искушающий голос барона. — Я прошу вас помочь мне понять: почему он сделал это? Вы станете моим консультантом. Конечно, я понимаю, что ваше время дорого, но я не постою за расходами». Тиссен вынул из роскошного тугого бумажника пачку хрустящих купюр. Морис сглотнул — да это же сумма чуть ли не двух его книжных гонораров. «После раскрытия тайны вы получите еще столько же. К тому же узнаете историю реального преступления в мире искусств, с которым так часто сталкивается ваш Арсен Люпен на страницах романов. Подскажите мне, как мог бы ваш герой, с чего надо начать расследование?»