Над морем

«И нет ни правых ни виноватых…»

И нет ни правых ни виноватых Кинохроники наводнения Остовы зданий Высохшие пятна медуз Это море наступило и ушло Схлынуло сорвало одежду Обнажило обокрало Под стрекотание проектора Нас выхватывают из темноты Вторая жизнь и последняя Кто это говорит кто Свидетелей больше нет Дело закрыто Говорит неопознанная Радиостанция войны Прослушайте наше сообщение Прямо из-под земли Сигналы точного времени А потом легкая музыка Вальс Экран давно погас А мы всё чего-то ждем Дым рассеивается Никто нас не рассудит Бери шинель вставай Вставай и иди 11–12.2005

V

Новый год

1 Я иду по улицам, возникшим в конце зимы, Я разбужен голосом радиолы, Новичок, учащийся летной школы, Узнающий с воздуха берега, холмы, Разлинованные острова, овраги И чернила рек, разлитые по бумаге. Собираю звуки, ключи, монеты, Тяну телефонную нитку от дома до дома, Разыскиваю голоса и приметы Довоенного аэродрома, Где-то здесь его бетонная полоса Переходит в обетованные небеса. 2 Под стеклянными крышами голуби, На балконе дремлет змея в герани, Растекается черное олово Подворотнями и дворами, Забирается спящему под рубашку, И ко рту подносит чужую фляжку. Оживает великий голем, щурится, Сжимая в зубах пентаграмму, Осматривает окрестных улиц Военно-воздушную диораму, И несется из окон открытых Деловитая рио-рита. За столом работает мой отец, Лампа горит, прикрытая полотенцем, За стеной умываются новые выдвиженцы, Капля по капле бежит свинец И поет на множество голосов В горлышке главных песочных часов. 3 Я болтаюсь в аэроклубе, В небе «лавочкин» выполняет бочку, Я сижу в огромном стеклянном кубе, Как гомункулюс-одиночка, У отца никак не заканчивается летучка, У меня в кармане сливочная тянучка. Горячо дыхание авиации, Синевой сияют ее глазницы… Я уснул. Над морем цветут акации, Облака собираются на границе, И летят, опыляя стальные розы, Алюминиевые стрекозы. Умберт Нобиле, благородный старец Поднимается из полярных льдин… Надо мной наклоняется ординарец: — Ты поедешь домой один. И кому-то еще, с улыбкой: — Я уверен, это ошибка. 4 Я иду по улицам тридцать седьмого года. Половинка ампулы, стекла, вата. Отсыревшие лестницы, пятна йода. Вот и дверь. Опечатано. Подпись. Дата. Телефон. Не слышат. Полоска света. За окном неподвижно висит ракета. Пахнет хвоей. Пекут пироги с брусникой. Начинаются первые дни каникул. Я тяну за ручку, она ни с места. Я освободился из-под ареста. Отзовись, сынок, отопри защелку, мы пойдем на горку, пойдем на елку, мы построим город, развесим флаги, нарисуем солнышко на бумаге, две звезды, серебряный самолетик, и МОСКВА напишем на обороте. Спят учебники спят тетрадки тихий снег намело в углы задремали в яслях волы месяц ходит вокруг кроватки спит полярник в своей палатке гаснет звездочка на груди. Я вернулся. Все еще впереди. 2001, 2004