Страница 37 из 37
«— “Дано вам: чудное счастье…»
— «Дано вам: чудное счастье, Страны и города, Свобода. На равные части Разбил Я мои стада. Одних пасу я железным Жезлом, и буду пасти, А детям моим любезным Открою пути и пути Под разными небесами; Завидовать будут, ждать. В слезах, в темноте, часами О детях молится мать. Благословенья, проклятья, Любовь и ненависть там… Я дам вам пищу и платье, И труд и горести дам, Но Я окропил вас свободой, Я вывел вас на простор, Израиль новый, — исхода Неугасимый костер». …В темной комнате глуше, Долог и труден путь; Ночью проснешься: слушай, Прошлого не забудь.«— «За что, такое нечестье?..»
— «За что, такое нечестье? Зачем Ты одних увел В прекрасные земли, за честью, Где ревет прежний орел? Где в сумрачном мире видений Вне времени воскрешена Былая Россия, где тени И славные имена? Где русское имя так вольно Разносится по берегам Темзы и Севы? Довольно, Что дал Ты, Невидящий, нам? Ты, жнущий незримый нивы, Что дал России, когда Степные стремил разливы В разрушенные города. Ты слал удар за ударом, Смертью дышал, свинцом, Белым вставал пожаром На западе пред концом. Ты был в огне Перекопа, Ты был под Варшавой — и вот Смятенье, голод, — потопа И ныне земля твоя ждет!»«Но падают золотые…»
Но падают золотые Оттуда, с неба, лучи. Шумят, как прежде, в России Источники и ключи. И снег в октябре ложится На взрыхленный чернозем, И зверь полевой и птица Не ведают ни о чем. Не знают, теперь какие Охотники ходят им вслед, Не знают о том, что «Россия» Имени больше нет. Над рельсами и поездами, Над трактом и полотном, Над тракторами, бороздами, Над телегой, крытой рядном, Все та же сегодня клубится Довоенная летняя пыль. Степь таврическая. Жнец и жница. Пролетающий автомобиль Где с портфелями на коленях, Партработник в дорожных очках Мчит начальством. И ветер на Сене, Дождь на улицах, на площадях, Где, чуть свет, что ни день, в непогоду Жизнь я рву по часам, по гудкам… Проклинаю мою свободу, Ничему не кланяюсь там. Не молюсь, не верю, не вижу В темном будущем, и потому Так люблю я, так ненавижу И так страшно — близок всему.«Прекрасней не было и нет…»
Дней Александровых прекрасное начало… Прекрасней не было и нет: В тумане над Невой сиянье, Гром ослепительных побед, И торжества, и страшных бед Безумное чередованье. Век Александра, славный век. В снегах — подснежники свободы, В цепях согбенные народы — И вдруг иного ритма бег Сломил державинские оды. Два благородные орла — Двуглавый и другой, не русский, В ширь распростершие крыла, В бою столкнулись — и взошла Погибель над землей французской, И вот, чрез полтораста лет, Слежу стрелы Вандомской взлеты И арку гордую побед Там, где войны недавней след Стер песнопенья позолоты. О, Франция. Твой тяжкий бред Сегодня прежнего темнее И лебедей версальских шеи, Как королевские лилеи, Склонились — и надежды нет. Но ведает душа земная, Что Кобленц, Прага и Париж — Изгнанье и чужбина злая — Залог того, что Ты нас знаешь, Что Ты избранникам даришь Тернистую дорогу к раю. Декабрь 1962, Париж