Сознательное самовнушение как путь к господству над собой

Ясно, таким образом, что в огромном большинстве случаев предварительная подготовка неизбежна и необходима. Она требует со стороны руководителя добросовестного, чуткого и осторожного отношения к пациенту, некоторого технического навыка и в первую очередь основательного изучения метода.

Специальные познания при такого рода руководительстве не являются — как общее правило — непременным условием. Необходимо настойчиво подчеркнуть мысль, проводимую всеми последователями Э. Куэ, что подготовка к правильному применению метода — задача в неизмеримо большей степенипедагогического,нежели терапевтического характера.

Это отнюдь не исключает, конечно, желательности и необходимости осуществления ее врачами. Никто, конечно, в такой мере не знает психики пациента, как именно врач. И врач может поэтому достичь наиболее разительных результатов. Не отрицая, тем не менее, принципиально права и возможности каждого культурного добросовестного последователя нового метода быть егопрактическим проводником,мы подчеркиваем еще раз, что нормальным развитием метода в будущем должно быть его теснейшее соприкосновение с научной медициной.

***

Значение и роль метода самовнушения велики и бесспорны. Помимо его благотворного, а порою и чудесного воздействия на физическое и душевное здоровье человека, он выполняет свою высокую задачу воспитательного характера. Пробуждая в человеке новую, неизведанную в своих возможностях способность, вызывая к жизни целый ряд дремлющих сил, он, прежде всего, создает внутри нас твердую опору, надежный рычаг для руководства всем нашим внутренним мироощущением и нашим активным проявлением самих себя во вне. Устраняя болезненные прирожденные и благоприобретенные препоны к свободному самоопределению нашей воли, самовнушение создает в нас органическую гармонию и цельность. Развивая в нас веру в самих себя и доверие к нашим собственным силам, оно дает нам возможность быть активными творцами нашей собственной жизни.

Этим сознанием большой ценности метода Эмиля Куэ и обуславливается наша скромная попытка первого ознакомления с ним русских читателей.

МИХ. КАДИШ

Нашими поступками управляет не воля, а воображение.

Внушение или, точнее, самовнушение — понятия, на первый взгляд, совершенно новые, — на самом же деле они стары, как мир.

Новы они потому, что до настоящего времени их мало изучали, а вследствие этого мало и знали; стары же они потому, что существуют с первого дня появления на земле человека. И действительно: самовнушение есть орудие, присущее нам от рождения. Это орудие или, вернее говоря, эта сила обладает невероятным, совершенно непостижимым могуществом, которое, в зависимости от тех или иных обстоятельств, порождает чрезвычайно печальные последствия. Изучение этой силы полезно для каждого из нас, — особенно же необходимо оно врачам, судьям, адвокатам и педагогам.

Уясняя себе возможность сознательного применения самовнушения, человек, прежде всего, избегает опасности вызывать в окружающих его людях дурные самовнушения, последствия которых могут быть опасны и гибельны; наряду с этим он приобретает возможность сознательно способствовать возникновению благих самовнушений, благодаря которым выздоравливают страдающие телесными недугами, обретают душевное равновесие неврастеники, больные духом и вообще все жертвы бессознательных самовнушений и возвращаются на путь истинный морально заблудшие.

Сознательное и бессознательное «Я»[1]

Кто хочет правильно понять явления внушения или, точнее говоря самовнушения, тот должен уяснить себе, что в нас заложены одновременно два существа, коренным образом отличающиеся одно от другого. Оба эти существа разумны; но в то время как одно из них сознательно, другое — бессознательно. Именно поэтому наличности этого второго существа мы обычно не замечаем.

Между тем убедиться в этом вовсе не трудно: достаточно присмотреться поближе к некоторым явлениям и немного над ними подумать. Приведем хотя бы несколько примеров.

Всем известно, что такое сомнамбулизм; все знают, что сомнамбул, лунатик, небудучи разбужен и сам не проснувшись,встает посреди ночи с постели, иногда одевается, иногда же неодетым выходит из комнаты, спускается по лестнице, идет куда-нибудь по длинному коридору, что-то там делает, исполняет иногда даже большую работу, — возвращается затем к себе в комнату, ложится вновь спать, а на утро приходит в изумление, находя неожиданно законченной работу, которую он прервал накануне вечером. Работа исполнена фактически им, хотя он сам и не имеет об этом ни малейшего представления. Какой же силе повиновалось его тело, если не силе бессознательной, если не его же бессознательному «я»?

Возьмем далее весьма частые, к сожалению, случаи delirium tremens у алкоголиков. В припадке бешенства больной хватает первое попавшееся орудие, нож, молоток, или топор и яростно обрушивается на каждого, кто по несчастной случайности оказывается подле него. Как только после такого припадка человек вновь приходит в себя, его охватывает чувство омерзения при виде кровавого зрелища, предстающего перед его взором; он совершенно не помнит, что только что сам был его виновником. Разве и здесь этим несчастным могло руководить что-либо иное, как не его бессознательное «я»?[2]

При сравнении нашего сознательного «я» с бессознательным оказывается, что сознательное обладает очень часто дурной, ненадежной памятью, в то время как память, присущая «я» бессознательному, превосходна и непогрешима: она, совершенно незаметно для нас, с величайшей точностью отмечает все самые незначительные события и факты нашей жизни. С другой стороны, эта память чрезвычайно легковерна и без всякой критики воспринимает все, что ей говорят. Так как, однако, наше бессознательное «я» при посредстве мозга оказывает решающее влияние на деятельность всех наших органов, то в результате мы наблюдаем явление, кажущееся нам на первый взгляд совершенно невероятным: нашему бессознательному «я» достаточно вообразить, что тот или иной орган функционирует правильно или неправильно или что то мы испытываем то или иное ощущение, как действительно этот орган начинает работать соответствующим образом и мы действительно получаем то или иное, представленное нашим бессознательным «я», ощущение.

Бессознательное «я» заведует не только отправлениями всех наших органов, но и управляет всеми нашими поступками, чем бы они ни вызывались.

Мы называем его воображением, и оно то именно, вопреки установившемуся мнению, служит двигателем всех наших поступков, — даже вопреки нашей воле и как раз особенно в тех случаях, когда между обеими этими силами возникает конфликт.

Воля и воображение

В энциклопедических словарях понятие «воля» определяется обычно, как «способность свободного самоопределения к тем или иным действиям». Мы принимаем это определение за непогрешимую истину. На самом же деле оно совершенно неправильно, ибо воля, в которую мы так незыблемо верим, неминуемо терпитпоражениевсякий раз, как только вступает в конфликт с воображением. Этот законнепреложный,не знающий никакихисключений.

Это кощунство! это парадокс! скажете вы. Нисколько. Это истина, чистейшая истина, отвечу я вам.

Если вы хотите в ней убедиться, откройте глаза, взгляните вокруг себя и постарайтесь уяснить себе то, что вы видите. Вы поймете тогда, что мое утверждение — не теория, взятая из воздуха или порожденная больным мозгом, а лишь простое выражение того, чтоимеется в действительности.

Предположим, что перед нами на полу доска в 10 метров длины и в 25 сантиметров ширины. Само собой разумеется, каждый легко пройдет по ней с одного конца до другого и при этом ни разу не оступится. Изменим, однако, условия нашего опыта и допустим, что та же доска соединяет в виде мостика две башни высокого собора.