Степной рассвет

— Пока вроде бы все логично. Вы согласны, Александр Евгеньевич?

— Если не считать слабого обоснования французского направления поисков, то в целом я согласен. Пока, на мой взгляд, тут не с чем серьезно спорить. Продолжайте Павел Владимирович.

— Долгие годы мы ждать результатов не можем, поэтому получение новейших разведданных требуется СССР в минимальные сроки. А это предполагает вместо глубокого внедрения, стремительный и практически открытый контакт с интересующими нас лицами. Но есть серьезное сомнение, что они пойдут на контакт с советской разведкой и вообще с любой разведкой или военными других держав. А если пойдут, то не подсунут ли они нам очередную дезинформацию?

— И что же тогда остается?

– Тогда остается общение на уровне ученых и инженеров, и вот тут как раз вариантов может быть несколько. Но мне больше нравится примерно такая схема. Франция, как и Великобритания, является гарантом безопасности Польши. Следовательно, польский изобретатель реактивного двигателя, обратившийся к метрам французской науки за помощью, не должен быть ими отвергнут прямо с порога.

Лоб Виктора Михайловича нахмурился. Голованов же, напротив, оживился.

— Хм. Это еще почему?

— Ну, наверное, потому, что он как-никак представитель державы-союзника, да еще и дарит новый источник сведений о секретных разработках, к которым наверняка проявят интерес.

Павла ускорила свой рассказ, а два ее собеседника неожиданно для себя окунулись в «авантюрный шпионский роман». И хотя отдельные идеи звучали вполне здраво, но в целом предложения старшего лейтенанта отдавали сумасшедшинкой. А Павла продолжала вещать.

— Узким звеном в этой «мистификации» является личность самого изобретателя. Польша не такая уж большая страна, и технические специалисты в большинстве своем знакомы друг с другом. Но ведь поляки живут не только в Польше. Их много в Штатах, Канаде и в Латинской Америке они тоже водятся. Идеально было бы найти такого персонажа, который живет себе где-нибудь в Канаде или в САСШ, содержит небольшой бизнес, является обученным пилотом и имеет техническое образование. Причем желательно, чтобы отцом его оказался немец или австриец, а мать польская дворянка из обедневшего рода. Кстати, в Силезии вроде бы польское и немецкое дворянство столь тесно переплелись, что и не понять уже, кто есть кто. И вот представьте, этот герой пишет обращение к командованию канадских ВВС со скромным предложением построить реактивный самолет. Для канадских военных авиаторов он никто и звать его никак, поэтому его моментально посылают, но факт его обращения регистрируется. Потом в каком-нибудь баре Квебека он затевает ссору и попадает в камеру местной тюрьмы, и этот факт также попадает в анналы. Он выплачивает штраф за драку, получает на руки судебное решение и пытается предлагать свое изобретение бизнесменам, где его тоже ждет фиаско. После чего, разобидевшись на всех, «канадец» едет в США. Там он тоже пробует писать в штаб ВВС, но его снова вежливо посылают. И тогда он вспоминает, что Родина его матери – веселая восточноевропейская страна Польша. Там солдаты и офицеры носят фуражки, напоминающие уланский кивер, любят шумные застолья и кичатся своим дворянским происхождением. Вспомнив о своем дворянском звании, «канадец», в компании нескольких таких же соотечественников ищущих приключений, пересекает океан. Отметившись в Германии, где он закупает на последние деньги кое-какие запчасти, и в Дании, откуда он берет билет на паром до Гданьска, «канадец» возвращается на родину предков. Но Родина не спешит встречать его фанфарами. Там на местном аэродроме, лишь из-за его дворянских корней, его вежливо выслушивает аж целый полковник польских ВВС. Посмеявшись вволю над бредовыми идеями плохо говорящего по-польски юноши, он шутливо бросает ему в ответ. Мол, если ты сделаешь нам такой мотор, то я сделаю тебя поручником ВВС, и дам тебе под команду звено истребителей».

— А почему это вы так уверены, что его личность тут же не проверят и не выяснят, что «канадец» и его прототип это совсем разные люди?

— Ну, неужели же нашей разведке так сложно подменить несколько фотографий в семейном альбоме, в колледже и в отделении полиции канадского штата? А заодно и отпечатки пальцев.

— Гм. Сами придумали? Довольно оригинально!

— Да. Вариант очень интересный, продолжайте, Павел Владимирович.

Чекисты от напряжения закурили, а Павла, переведя дух, продолжила выступление.

— «Канадец» очень упрям и ловит полковника на слове, попутно прося от него рекомендательное письмо в Парижский университет и заодно патент на чин подпоручника запаса ВВС Польши. Он собрался ехать во Францию частным порядком, так как знает, что там живет один из пионеров реактивной авиации известный румынский инженер и ученый Анри Коанде, который еще в 1910 году построил первый в мире самолет с компрессорным двигателем. При таком раскладе терять полковнику, в общем-то, нечего. Если «канадец» не вернется, или вернется назад, но без мотора, то полковник с легким сердцем аннулирует его офицерский патент. Полковник раззадорен перспективами и соглашается, тем более, что он ни единого злотого не вкладывает в эту авантюру, а положительный результат может существенно повлиять на его карьеру. Во Франции «канадец» находит еще нескольких польских единомышленников, и в деревенском сарае строит первый вариант своего реактивного мотора. На испытания он приглашает Анри Коанде и его знакомых инженеров, среди которых мсье Ледюк занимается похожей проблемой. Слово за слово, «канадец» знакомится с коллегой по реактивному творчеству, и получает неофициальный доступ к французским разработкам и даже некоторую матпомощь. Ровно через месяц после разговора с полковником «канадец» возвращается на пароходе в Гданьск, где показывает свой реактивный мотор полковнику. Тот удивлен, раздосадован поражением, но и заинтригован. Нарушить слово чести данное другому шляхтичу он без урона не может, поэтому призывает из запаса в польские ВВС «канадца» уже в чине поручника. Делу дается ход, и «канадца» официально отправляют во Львов для постройки трех самолетов с дополнительными реактивными моторами. Буквально через неделю начинается война с Германией. Все планы забываются, страна бьется за свою независимость и «канадец» принимает участие в боевых вылетах.

— Павел Владимирович, откуда у вас такая уверенность насчет войны? Пока у немцев с Польшей полная взаимная любовь. Ведь поляки даже участвовали в разделе Чехословакии. И возможно подумывают о совместном разделе СССР.

— И этот вариант ничуть не хуже, но тогда наша задача состоит в том, чтобы ускорить мирное проникновение польского «канадца». Если же война Германии и Польше начнется, то «канадец» благополучно будет пленен и далее по тексту. Я могу продолжать?

— Гм. Все это как-то неопределенно, но мы вас слушаем.

«А где я вам, товарищи чекисты, возьму эту определенность? Как только я расскажу про свое иновременное происхождение, так сразу мне будет прописан «санаторный режим» с решетом на окнах».

— Итак, ему удается закончить переделку трех истребителей ПЗЛ Р-38 «Волк» в мотореактивные. На них он и открывает свой личный счет (можно даже заснять на его кинопулемет один бой с И-16 приграничной авиачасти СССР, понятное дело с учебными патронами, и пару боев с Ме-109). Но вот немцы доходят до Львова. И тут бравый поручник оказывается в германском плену. Немецкое командование очень удивлено. Во-первых, к ним попадает хоть и сильно поврежденная, но чрезвычайно оригинальная реактивная техника. Во-вторых, командовал этими аппаратами и даже получил успешный боевой опыт на них некий фольксдойче, который недавно прибыл в Польшу из Канады. В-третьих, этот уникум незадолго до этого посетил Францию, и довольно много узнал о реактивных секретах лягушатников. У немцев есть все резоны принять участие в трагической судьбе такого «заблудшего полуарийца». «Канадцу» предлагают вернуться в лоно арийской морали, вспомнить завет его отца, и «припасть к корням». Тот, подумав, соглашается, но требует себе чин капитана и в подчинение эскадрилью польских пилотов. Вместо этого ему дают обер-лейтенанта и усиленное звено из пяти машин. «Канадец» слегка обижен, но все же приступает к работе. Его реактивные двигатели ставят на пять трофейных Р-38 и даже проводят учебные воздушные бои с Ме-109 на аэродроме Рёхлин. Результаты, мягко говоря, спорные. Полуреактивные «Волки» не превосходят «мессеры», но по сравнению с исходной машиной смотрятся намного интереснее. В разгар испытаний все пятеро поляков захватывают трехмоторный «Юнкерс-52» и сбегают в Великобританию, через какую-нибудь нейтральную страну. А в Великобритании они рассказывают об опытах, проводимых в Рёхлине, и предлагают свои услуги в создании первой мотореактивной эскадрильи, укомплектованной польскими пилотами. Поскольку Польша разгромлена, и ее правительство наверняка сбежало на остров, британцы будут заинтересованы в принятии под свое крыло польских военных. Пушечное мясо им, наверняка, понадобится. Ведь следующими у немцев на очереди Франция и Туманный Альбион. Очередная цель «Канадца» получение доступа к работам Уиттлла и британским реактивным проектам. Вот по достижении этого рубежа он уже может смело исчезнуть.