Степной рассвет

— Петрович, это что?

— Хм… «Кирасир».

— Сам вижу, что не «Максим Горький»! Что с ним стало? Мне что, уже ни на задание, ни в штаб ВВС, ни к начальству, теперь отлучаться отсюда нельзя? Вы совсем тут без меня охренели?!

— Командир, тут вишь какое дело…

— ТА-А-АК. ОПЯТЬ! Чья это была идея, я тебя уже даже и не спрашиваю. Где этот охреневший… изобретатель?! Слушай, нет, я все понимаю, по нему может быть уже давно Колыма плачет. Ну нечего терять человеку, вот он и куражится. Но ты-то! Ты-то, Петрович! Ты же чекист… Ты же… Да как ты… Как ты мог на поводу у этого анархиста пойти? Ответь мне, Петрович!

— Да погоди ты, Олегыч, ругаться! Просто мы из «Кирасира» опытную машину сделали. Это теперь не учебный истребитель, а блиндированный штурмовик для атаки наземных…

— ЧТО?! Где этот «Кулибин», подкос ему в селезенку!? Где он, я тебя спрашиваю?!

Появление стремительно ставшего опальным начлета пред грозными очами начальства вначале сопровождалось трагической минутой молчания. Скорбная тишина сопровождалась чрезвычайно выразительными взглядами и медленным изменением в лице комэска. Учуяв грядущую любовь начальства к уставу, Павла первой прервала молчание с фатальной обреченностью бросающегося на амбразуру пехотинца Матросова.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться?

— Значит так, ТОВАРИЩ ЛЕЙТЕНАНТ… шагом марш вместе со мной в штаб… от греха подальше.

Дальнейшее уставное общение командира и его зама состоялось уже под гостеприимной крышей штабного барака. О чем там шла речь, не понял толком даже стоящий на часах боец роты охраны. Как ни старался он вытягивать и чутко вращать свой аудиолокатор в своей безумной надежде, но смог разобрать лишь отдельные слова, сказанные то шипящим свистом, то стремительно нарастающим сиреноподобным рыком. А еще через полчаса комэск, как ошпаренный, выскочил из штаба, влепил первому попавшемуся ему под горячую руку младшему лейтенанту выговор за неопрятный внешний вид. Потом, найдя начтеха, выдал ему несколько нервных указаний и, продолжая метать электродуговые искры из глаз, унесся к своему секретному начальству на прикомандированном для этой цели «Форде».

Невысокий пожилой человек с сугубо гражданской внешностью, внимательно прочел телеграмму и хмыкнул. Недавняя встреча видимо получила ожидаемое развитие. Никаких сомнений не было, желтолицые друзья решили пойти ва-банк и готовы были заплатить за помощь. И хорошо заплатить. Только вот глубоко внедренная агентура рейха, которая теоретически могла бы помочь им, имела и свои, гораздо более важные задачи. И терять агентов на таких непрофильных операциях было крайне нежелательно. Хотя принцип «враг моего врага…» теоретически мог обосновать перед берлинским начальством и эти хлопоты. И все же самым интересным в этой шараде был намек на нечто чрезвычайно интересное. Что, возможно, удастся добыть восточным коллегам и чем они готовы сразу же поделиться с западными партнерами. Если этот намек не окажется, на поверку, тухлой устрицей, то этому блюду будут рады многие. И партайгеноссе Удет и партайгеноссе Мильх и прочие их коллеги. Главное ведь, чтобы был результат, а в чей карман пойдет оплата за эту операцию, это ведь дело десятое. Впрочем, не стоит дразнить судьбу, себе имеет смысл оставлять лишь те суммы, которые удастся замотивировать как представительские расходы на саму операцию. А то у этих восточных друзей слишком много знакомых в рейхе.

Пожилой мужчина подошел к окну и открыл его. Внизу шумела клаксонами, звенела трамвайными звонками и журчала на разные голоса столица пока еще даже не враждебного рейху государства…

— Виктор Михайлович, может все-таки разрешить ему, а? Ну неужели начальство не поддержит? Идея-то ведь правильная! Или вы его в шпионаже все еще подозреваете?

— Полной веры ему пока все равно нет. Хотя, какой из него, нахрен, шпион! Так ведь и лезет под пулю! И вот что, комэск…Я, конечно, не специалист в ваших авиационных вопросах, но что мы будем делать если этого психа «Кантонца» все-таки собьют? Он ведь и так уже несколько раз по самому краю прогулялся. Как нам об этом тогда командованию докладывать? И, кстати, вдруг это как раз та задача, которую перед ним японцы поставили? Вдруг он должен наши войска и авиацию в ловушку заманить? Момент сейчас в сражении очень ответственный. Если наша ночная атака провалится, то японцы еще один день получат. Или подорвут мост, когда наши танкисты окажутся на нем. Вы это понимаете?! А еще мне сегодня докладывали, что японцы бронированный кулак на той стороне собирают. Слава богу, не у самого моста, но все же…

Горелкин не спешил с ответом, понимая что сейчас начальника лучше не дразнить созданием помех к выпусканию пара. Невовремя перекрытый начальству клапан выпуска пара может ведь и вместе с головой оторвать. Естественно, вместе с головой подчиненного.

— Не можете мне ответить! Хватит уже риска, Иван Олегович! Намедни он под пистолетные пули охраны полез, вчера с недолеченной рукой с японскими истребителями дрался, а завтра… Завтра он у тебя пилотов в конную атаку на «Виккерсы» поведет. «Кантонца», по уму бы, вообще пора уже из операции выводить. Он свое дело сделал, реактивные двигатели испытал, японцев летать уговорил. И хватит! Отправить его, к чертям собачьим, в Москву или в Харьков, и пусть он там свои новации дорабатывает и испытывает. А дальше уж мы сами.

Несмотря на середину дня, в юрте было довольно темно. Комэск стоял, задумчиво разглядывая робкое пламя керосиновой лампы. Его командир уже успокоился, и неожиданно для подчиненного проворчал.

— Переправа ему, видишь ли, покоя не дает. Не один он такой умный. Да и как он вообще сумел этот летающий хлам бронировать?

— Да из пары разбившихся СБ он вместе с техниками нарезал дюралевых листов. Взял грузовик, приволок все сюда на базу, и самого изношенного «Кирасира» ими блиндировал. А между слоями дюраля и снаружи еще и перкалью обклеил. Потом на фонарь кабины еще три слоя плексигласа дополнительно прилепил. Два изнутри и еще один снаружи. И еще уболтал Ванина сделать систему заполнения топливных баков отработанными газами.

— Да уж, броня… Хм.

— Они с Ваниным потом проверяли, сделали кусок такой тройной обшивки, да еще кусок остекления фонаря, и стреляли по ним из винтовки. На дальности триста метров сквозного пробития дюралевого бутерброда нет. А фонарь с четырехсот пятидесяти метров надежно пули держит. Машина конечно здорово потяжелела и аэродинамика у нее теперь не ахти, как ее перкалью ни обтягивай. Поэтому, и скорость, и маневренность сильно увяли. Зато на таком блиндированном самолете да еще с шестью ПВ-1 и бомбовыми кассетами не страшно японские позиции штурмовать. Двигатель, конечно, сильно перегревается на боевом режиме, но при этом пулеметный и ружейный огонь практически не страшен. Из восьми наших учебных «Кирасиров» можно хотя бы шесть таких штурмовика на время операции сделать.

— Хм. Шесть самолетов. Всего шесть. А что ты там про ПВ-1 говорил? Это ж почти обычные «Максимы» …Там же вроде бы раньше пушки на крыльях этих «Кирасиров» стояли?

— Пушки Курчевского еще в Житомире демонтировали, только проводка осталась. Мы ее в том налете на аэродром как раз и использовали, помните? А тут Павел вместо каждой пушки пару ПВ-1 поставил. Вроде нормально бьют, кроме него еще пару командиров звеньев пробовали.

— Вы б еще блоки ракет на него повесили. Чтоб они поскорее японским спецам достались…

— Блоки ракет навесим, когда этот «летающий танк» зачет по выживанию в зоне огня с земли сдаст. Вот тогда и впрямь из него «Кирасир» получится.

— И сколько времени займут эти ваши поделки? Японцы-то ведь уже на том берегу основательно закрепились. На этом берегу их сейчас танкисты так утюжат, что сами половину танков уже потеряли. А ночью самураи будут по починенным переправам на свою сторону уходить. Смушкевич, конечно, завтра планирует бомбовый налет. Но это завтра. Потом снова танкисты в атаки пойдут. И уж если в этот раз наши на тот берег не прорвутся, то еще через день они мост расшибут и тогда их оттуда уже ничем не выкурить будет. Ведь те наши мосты, что южнее расположены, не позволяют нам быстро перебросить войска в центр. А потом нам самим на тот берег под их огнем переправляться придется, иначе затянется война. Так все-таки, сколько времени вам для этого нужно?