Пришлые и ушлые

— Тролль! Можешь нести и чешуйку?

— Могу!

— Тогда по местам и вперед — велел эльф.

— И не вставай так неожиданно! — заявила Экка, уже пришедшая в себя.

— Редкость!

— Ты просто смотришь под ноги — деловито ответила, забираясь на свое место гоблинша.

— Видимо ты заметила еще что‑то? — с интересом спросил трактирщик.

— Впереди еще несколько таких же — пожала плечиками Экка.

— Где? — в один голос спросили мужчины.

— Впереди — очень точно махнула ручонкой гоблинша.

— А я ничего не вижу — пожал плечами толстяк.

— Тролли и дроу плохо видят днем. Люди видят лучше днем, но ты старый и глаза у тебя слабые. Вот мы, гоблины, одинаково видим и днем и ночью… — свысока начала объяснять Экка, но эльфийка раздраженно перебила ее, сказав:

— Хранитель Долины лежит неподалеку. Я его чувствую.

— Он жив? — боязливо спросил тролль и словно случайно выпустил из лап чешуйку.

— Пока да. Но он при смерти и даже двадцать лекарок не смогли бы ему помочь — печально ответила Галяэль, всматриваясь вдаль.

— Возьми чешую! — приказал дроу. И тролль поднял брошенное. Поднимал он и следующие, попадавшиеся все чаще и теперь уже не вставал так резко. Гоблинша только тыкала сверху пальчиком, показывая, где лежит очередная находка. Но после того, как в лапах тролля набралось полтора десятка чешуй, места больше не осталось, да и сам гигант понял, что больше тащить не сможет.

— Вот Хранитель Долины — уважительно–испуганно сказала вдруг гоблинша. И чуть не свалилась повторно, потому что тролль встал, как вкопанный.

— Где?

— Вот — просто ответила Экка. Некоторое время все присматривались, потом трактирщик сказал:

— Точно. Вон хвост в кустах.

Стало странно, что с самого начала не заметили гигантского дракона. Правда большая его часть стала видна, как только завернули за скалистый выступ, но и вытянувший бессильно здоровенный хвост вроде как странно было не заметить. Громада лежала неподвижно и только чуткая эльфийка могла понять, что в драконе еще теплится искорка жизни. Рваные раны с уже подсохшей кровью, неожиданно розовая кожа там, где с мощного тела были сорваны чешуи, производили неожиданное впечатление, какое‑то беззащитное и человеческое. Туща дракона была жестоко изодрана, в нескольких местах обожжена и закопчена. Бессильно распростертое крыло было в зияющих прорехах.

— Мы можем чем‑то ему помочь? — осторожно спросил трактирщик.

— Нет — отрезала эльфийка. И заплакала.

— Тогда пошли! Хранитель Долины — спасибо тебе и прости нас — сказал Вила'Рай и ткнул тролля в бок. Он чувствовал, что сейчас тоже заплачет и очень не хотел это делать прилюдно. Остальные тоже — всяк на свой манер — простились с умирающим драконом, но тролль уже не пытался кинуть собранные чешуи на землю, из чего эльф сделал вывод — не так и глуп этот гигант.

Двинулись дальше, трактирщик еще разок окинул жадным взглядом разбросанные вокруг громадного драконьего тела чешуи, но говорить ничего не стал, потому как видно было, что и неутомимый тролль выдыхается.

Вечерело, Вила'Рай уже почувствовал себя несколько лучше, опять же зажатая между горных склонов долина, накрытая сверху низкими серыми облаками, очень напоминала привычные пещеры и это как‑то успокаивало. Внезапно распахнувшаяся перед глазами степь вызвала минутную слабость и легкое головокружение. Тут было слишком п р о с т о р н о на вкус темных эльфов. И ощущение опасности от этого резко усилилось.

— Трава здесь почти зеленая — заметил трактирщик.

— Вижу, что почти — отозвался дроу.

— Нам стоило бы встать на ночлег. Пока лагерь подготовим, стемнеет — тревожно поглядывая на небо, сказал толстяк. Потом хлопнул себя по лбу ладонью и засмеялся.

— Ты чего? — нахмурился тролль.

— Да совсем из головы вон, вы же все — ночные жители, вам сейчас как раз как для меня рассвет — посмеиваясь, ответил трактирщик.

— Я б поел — вмешался тролль.

Вила'Рай вдруг почуял острый приступ голода. Ну да, последний раз этим утром перекусывали. Или лич помешал? Как только опасность отступила, в животе сразу забурчало. Но глянув на осунувшееся личико своей жены, дроу забыл про голод. Вот уж если кто был уже за гранью предельной усталости, так это Галяэль. Сил у нее уже не было, только упрямство и эльфийская гордость. И то, что вокруг — человек, тролль, гоблинша и муж, то есть люди по общепринятым у дроу понятиям — низшие, недостойные видеть слабость высшего существа.

— Здесь есть место для стоянки? — спросил эльф трактирщика.

— Несколько. И одно — мое собственное. Счастливое — весело отозвался толстяк.

— Далеко?

— Рядом!

— Веди!

Место оказалось и впрямь недалеко, и к тому же с первого же взгляда было понятно — незаметно к нему не подберешься и тех, кто там находится, сразу не заметишь. Небольшая низинка, окруженная с трех сторон переплетенными колючими низкими кустиками 'хватай–держи'. Подобраться незаметно по этим кустам было совершенно невозможно. Обороняться было просто, к тому же прямо посередине этой низинки торчал обломок скалы с удобной площадкой наверху. Мечта караульного.

— Очень грамотно — одобрил эльф, помогая спуститься своей супруге.

— Прилечь бы мне — шепнула она ему на ухо.

Вила'Рай тут же расстелил свой плащ, заметив, что трава тут практически нормального цвета, немного пожухлая, правда, но тут же степи. Помог супруге сесть и впервые заметил, что она не может двигаться легко и изящно, а если бы он не поддерживал ее, то повалилась бы эльфийка, ноги ее уже не держали.

Трактирщик довольно шустро, но, все же периодически охая, возился, сноровисто и умело оборудуя лагерь. Вынул откуда‑то из кустов лопату, что‑то покопал в песчаном наносе, потом, кряхтя, стянул кусок жести, под которым оказалась яма с закопченными стенками, выложенная камнями, загремел массивным котлом, какими‑то флягами, которые вынимал из другого тайника.

— Сейчас костерок сделаю, супчика похлебаем — сказал он, повернувшись к супружеской чете.

Экка облизнулась и засмеялась, когда тролль непроизвольно повторил ее движение.

Огонь будет заметен издалека — сказал эльф.

— Нет. Он у меня в ямке будет, а от входа камень загораживает. Вы пока отдыхайте, я сейчас мигом.

Вила'Рай увидел, что Экка взялась разбирать наплечные короба, отстранил ее в сторону и сам, осторожно, разобрал свою поклажу. Попробовал, что там в трофейных флягах. Оказалась чистая вода. Передал одну флягу гоблинше, и та поскакала к лежащей хозяйке. Трактирщик уже запалил бездымный и незаметный костерок в хитро устроенной в земле печке.

— Сколько у нас воды? — спросил его эльф.

— Взял на два дня. С расчетом на всех — значительно ответил толстяк.

— И на суп хватит?

— Да, и на суп. Сейчас лапшу заварю, вкусно будет. С мяском и травками. Весь день без горячего, мыслимо ли. У меня тут запасец хранился. На всякий вот такой случай — успевая все ловко делать, говорил пузан. Дроу не сказал ничего, но перспектива в первый раз за последние дни похлебать жидкого и горячего очень порадовала. Тут же он, впрочем, и задумался.

— Вот хотел тебя спросить, к слову — а зачем теперь тебе мы?

— Это, в каком смысле? Почему бы мне не сыпануть в котел 'порошка для вдов'? Или что командир имеет в виду? — ядовито, но очень вежливо заявил толстяк.

— Да хоть бы и так — кивнул эльф.

— Обидное говоришь, командир. Но обидное притом вдвойне. Потому что одновременно обозвал меня и дураком и скотиной. Это некрасиво, командир.

— И все‑таки? — настойчиво продолжил Вила'Рай. Краем глаза заметил, что и Экка насторожила уши. Тролль на все это внимания не обращал, сидел статуей, да Галяэль лежала как мертвая, неподвижно.

— Не был ты в степях. В степи одиночка живет недолго. Достаточно выводка песчаных гиен — и все. Сразу нападать не будут, будут идти следом. Умные твари. День не поспишь, два. И все. Но тут не только гиены. Эти так — мелочь, для примера. Есть и хуже. Раньше тут дряни меньше было, но как светлые повадились в набеги ходить — много тут всякого теперь. Ребята толковали, что и мантикор видели и вомперы тут теперь есть — с предпоследнего похода завелись, догадался тогда кто‑то умный их против светлых использовать. На нашу голову. Но даже змейка эфа или паучки 'темнокрест' или там фаланги одиночку уложат за милую душу. Есть и еще одно.