Яков Брюс

Уже один этот документ наглядно показывает, какую ценность для академии составило собрание астрономических инструментов Брюса.

Многие приборы и инструменты Брюс изготавливал сам. Так, например, в Эрмитаже и сейчас хранится металлическое зеркало для отражательного телескопа, на обороте которого имеется гравированная надпись: «Сделано собственным тщанием графа Якова Вилемовича Брюса в августе 1733 года».

Если к этому добавить, что часть этого оборудования поступила в физический кабинет Академии наук и в течение длительного времени служила там хорошим пособием для обучения академических студентов практической оптике, то значение указанных обсерваторий Брюса для дальнейшего развития русской науки станет еще более очевидным.

Нельзя не отметить переводческой и просветительской деятельности Брюса в области астрономии.

Помимо рукописной книги по математике и астрономии, написанной в 1698 году, Я. В. Брюс составил и опубликовал в 1707 году карту звездного неба — «Глобус небесный иже о сфере небесной…».

Огромное значение для России имело издание в 1717 году книги Христана Гюйгенса «Космотеорос» в переводе Я. В. Брюса. В этой книге излагались идеи Николая Коперника и Исаака Ньютона на строение Вселенной. Высказывались выводы ученого о множественности миров с критикой учения Р. Декарта. Книга Гюйгенса в популярной форме объясняла новейшие достижения, сделанные в области астрономических открытий к концу XVII века.

Библиотека Я. В. Брюса имела около ста книг, специально посвященных вопросам астрономии. Имелись среди них труды всех видных астрономов XVI, XVII и начала XVIII века (И. Гевелий, X. Гюйгенс, И. Ньютон, Д. Грегори, Дж. Флэмстид, Э. Галлей и др.), разные учебные руководства по теоретической и практической астрономии, а также литература по гномонике, различные календари и таблицы и множество книг по мореходной астрономии. Были в их числе и русские, и немецкие, и английские, и голландские, и шведские, и итальянские, и французские издания. «Одним словом, — отметил исследователь В. Л. Ченакал, — здесь было почти все, чем располагала астрономическая литература того времени».

Подводя итоги сказанному об астрономических занятиях Брюса, его переводческой и просветительской деятельности в области астрономии, следует отметить, что эта деятельность Я. В. Брюса не только открыла новые горизонты в развитии теоретических знаний в России, но и подготовила дальнейшую исследовательскую деятельность в нашей стране известных ученых, среди которых был основатель первого российского университета М. В. Ломоносов.

Научный кабинет и библиотека Я. В. Брюса

Яков Брюс скончался в Глинках 19 (30) апреля 1735 года. В надгробной проповеди, прочитанной при его погребении 14 мая пастором Фрейнгольдом, указывалось, что прожил он 65 лет 11 месяцев и 18 дней, то есть не дожил до шестидесяти шести лет всего 12 дней. В то время возраст достаточно солидный. А учитывая то обстоятельство, что Брюс довольно сильно болел — практически всю жизнь его мучили приступы подагры, — можно сказать, что смерть его не была чем-то неординарным. Тем более в 1728 году скончалась его жена Маргарита (Марфа Андреевна) Мантейфель и он был в последние годы одинок. И все же можно с уверенностью говорить о неожиданности смерти Брюса. Поскольку есть эпизоды, показывающие, что у Брюса были планы, которым не суждено было сбыться.

Первое: находясь в начале февраля в Москве, он покупает дом в Мясницкой части (современный адрес — Мясницкая, 15) в дополнение к тому, что был подарен Брюсу в 1706 году. Видимо, он рассчитывал использовать это здание в своей дальнейшей деятельности. Второе: Брюс заключает договор с вдовой подьячего Стефанидой Васильевой о том, что возьмет в обучение на пять лет ее девятилетнего сына Диму и подготовит его к поступлению в учебное заведение. Договор подписан 4 февраля, то есть за 72 дня до смерти.

И, наконец, третье и, наверное, самое главное обстоятельство, показывающее, что смерть была неожиданной. Находясь в эти дни в Москве, Брюс отправляет в Санкт-Петербургскую академию наук два ящика с приборами и инструментами из своей личной коллекции. При этом предполагается, что им будет написано завещание о судьбе всего научного кабинета и библиотеки и это будет дар Академии наук. Однако след отосланных ящиков затерялся, их судьба до сих пор неизвестна и завещание так и не было написано. Хотя на протяжении многих десятилетий после смерти Брюса ошибочно утверждалось, что якобы Брюс завещал все свое научное наследие академии.

Эту коллекцию и библиотеку Брюс собирал всю свою жизнь. В отличие от многих коллекционеров Брюс, по мнению исследователя С. П. Луппова, выступает перед нами не как простой собиратель, а как ученый, который приобретает то, что ему надо для занятий. И коллекция, и библиотека отражают широту его интересов.

Валентин Босс подчеркивал, что библиотека Брюса составлялась с определенной целью. Прежде всего она отражает интересы физика, естествоиспытателя, астронома, математика и инженера, который по возвращении из Лондона встал во главе сложного движения интеллектуального и социального преобразования России, во время которого русская наука и русский язык начали приобретать свой современный характер. Брюс заложил основы для нового математического научного образования, чем, в свою очередь, была подготовлена почва для основания Петербургской академии наук (в которой он также должен был играть соответствующую роль). Вот почему коллекция книг, инструментов и редких вещей, которые он собирал долгие годы, является уникальной для Петровской эпохи.

Каталог библиотеки Брюса печатался в двух вариантах. Первый, неполный, в 1859 году с коротким и неточным вступлением И. Е. Забелина, где говорилось, что «Тайдеману дана была инструкция, согласно которой он должен был принять вещи и бережно доставить их в Петербург». Принимать и считать вещи академия назначала по «росписи, которая от профессора и секретаря посольства господина Гроса учинена была», вероятно, еще при жизни и по поручению самого графа Брюса, и в инструкции, между прочим, в третьем параграфе говорилось: «Если он (Тайдеман) между оставшимися имениями еще разные печатные книги, и как до истории, так и до прочих наук и знаний принадлежащие рукописные тетради, картины, рисунки, гравюры, инструменты, машины, сосуды старинной или нынешней работы, из какой бы оныя материи не были, также и возвышенной и резной работы, камней, старинные и новые резные монеты и медали, звери, инсекты, коренья и всякие руды найдет, которые в показанной росписи не объявлены, то и имеет он особливую роспись о том учинить и оные вещи к прочим приложить». В конце августа вещи были приняты, уложены и до отправки в Петербург перевезены из дома Брюса в пустой дом князя Юрия Долгорукова, что близ Мясницких Ворот. Здесь они оставались до зимнего пути, потому что осенью Тайдеман везти побоялся, чтобы не учинилось вреда и траты некоторым ломким вещам, каковы были инструменты и посуда. В ноябре их отправили на тридцати подводах и с конвоем для береженья.

Второй вариант был напечатан в 1889 году в пятом томе «Материалов Императорской Академии Наук».

После смерти Брюса в мае 1735 года временно ответственным за библиотеку стал граф Салтыков. 6 июня того же года он получил письменное указание от Кабинета министров «назначить исключительно квалифицированного человека» составить список книг библиотеки Брюса. В этом же письме сообщалось, что академия высылает «специального курьера», чтобы помочь классифицировать «все курьезные вещи» для Кунсткамеры. Но этот специальный курьер так и не прибыл. Салтыков поручил это задание своим знакомым Богдану Аладину и капитан-лейтенанту Гурьеву, которые совершенно не понимали всей сложности возложенной на них задачи.

Поэтому первоначальная опись проводилась не квалифицированно, по-дилетантски, лишь грамотная помощь нотариуса Христофора Тайдемана дала возможность судить о подлинном богатстве библиотеки. Вот как об этом пишет канадский ученый Валентин Босс: «Трудности возникали и по той причине, что книги были на многих иностранных языках — на 12 языках (если не считать и одну неопознанную книгу). Транскрибировались названия книг кириллицей, хотя русских книг было всего 34. Иногда транскрипция названий давалась фонетическая, а иногда делалась попытка перевести название книги. Каждый из четырех составителей каталога вносил свою долю профанации при работе над ним. Неспециалисты Богдан Аладин и капитан-лейтенант Гурьев начали работу первыми, и поэтому в списке шестисот томов библиотеки отсутствуют даты изданий. Христофор Тайдеман подошел к делу более добросовестно, и поэтому немецкие книги во второй половине описи обработаны наиболее полно». Можно добавить, что Академия наук получила не только книги из библиотеки Брюса, но и коллекцию редкостей и ценных вещей, которые Брюс собирал всю жизнь (картины, монеты, приборы, атрибуты восточных культов и многое другое).