Страница 3 из 130
Единогласно признанный двумя южными коленами (Иуды и Вениамина) царь Ровоам, зная о волнениях в Израиле, тотчас же отправился в Шхем, центр северных племен, чтобы добиться присяги. Ровоама встретила делегация израильтян, которая потребовала, чтобы он ослабил бремя обязательного труда, наложенное его отцом; мол, если он это сделает, народ будет служить ему верой и правдой. Среди делегатов был и Иеровоам, за которым поспешно послали в Египет, едва умер царь Соломон; его присутствие должно было предупредить Ровоама о том, что ситуация критическая.
Обратимся далее к тексту 3-й Книги Царств. Колеблясь, Ровоам попросил делегацию удалиться и вернуться за ответом через три дня. Тем временем он попросил совета у старейшин, которые помогали его отцу, и те посоветовали уступить: если он поведет себя достойно и обратится «к ним с добрыми словами, они навсегда станут рабами твоими». Но ощущение власти было ему в новинку, разогревало кровь, и этот совет показался Ровоаму «недостойным», поэтому он обратился к «молодым людям, которые росли вместе с ним». Они знали его нрав и, как советники всех времен, желающие укрепить свое положение в «Овальном кабинете», дали совет, который должен понравиться правителю. Не следует делать поблажек, надо прямо сказать, что правление Ровоама будет для подданных не легче, а тяжелее правления его отца. Советники написали для него знаменитую речь, которая подойдет любому деспоту: «Если отец мой обременял вас тяжким игом, то я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами». Ровоаму понравилось это дикое предложение, он встретился с делегацией, когда та вернулась через три дня, и обратился к ним «грубо», слово в слово как предложили молодые советники.
То, что его подданные, возможно, не захотят смиренно принять такой ответ, Ровоаму, похоже, в голову не приходило. Не без причин в еврейской истории он получил прозвище «великого в своем безумии». И немедленно — настолько стремительно, что можно предположить, будто они заранее продумали план действий в случае отказа царя, — мужи израильские объявили об отделении от дома Давида с боевым кличем: «По шатрам своим, Израиль! Теперь знай свой дом, Давид!».
С глупостью, которая поразила бы даже графа Оксеншерну, Ровоам совершил самый провокационный поступок, возможный в данных обстоятельствах. Обратившись к тому, кто представлял ненавистное иго, а именно — Адораму, командующему или надзирателю за принудительными работами, он приказал, явно не предоставив подкрепления, подчинить народ. В ответ народ забил Адорама до смерти камнями, после чего безумный и глупый царь велел запрячь колесницу и бежал в Иерусалим, где созвал всех воинов племен Иуды и Вениамина для начала войны, чтобы снова объединить страну. В то же самое время народ израильский назвал своим царем Иеровоама. Он правил двадцать два года, а Ровоам — семнадцать, «и была война меж ними во все дни жизни их».
Затянувшаяся борьба ослабила оба государства и подтолкнула вассальные земли, завоеванные Давидом на востоке Иордана — Моав, Эдом, Аммон и прочие, — восстановить независимость, что позволило Египту с легкостью их завоевать. Царь Шешонк «с большой армией» захватил укрепленные пограничные посты и подошел к Иерусалиму, который Ровоам смог спасти от завоевания, лишь заплатив врагу дань — золотом из храма и царского дворца. Шешонк также прошел по владениям своего бывшего союзника Иеровоама до самого Мегиддо, однако, видимо из-за нехватки ресурсов для установления владычества, вернулся в Египет.
Двенадцать колен никогда не объединились вновь. Разделенные конфликтом, два государства не смогли сохранить великую империю, созданную Давидом и Соломоном, которая тянулась от севера Сирии до границ Египта, господствовала над мировыми торговыми путями и доступом к Красному морю. Ослабленные и раздробленные, они потеряли способность противостоять агрессии соседей. Через двести лет раздельного существования, в 722 году до н. э., десять племен израильских оказались завоеваны ассирийцами и, как было принято в Ассирии по отношению к побежденному народу, изгнаны со своей земли, принудительно рассеяны и превратились в одну из великих неизвестностей и многовековых исторических загадок.
Царство Иуды, в которое входил и Иерусалим, продолжало существовать как еврейское владение. Несмотря на то, что в разные времена оно смогло вернуть многие из земель на севере, позже это царство тоже было завоевано, жители изгнаны на «воды Вавилонские», затем оно возродилось, пережило иностранное господство, восстание, пострадало от новых захватчиков, вытерпело очередное, более продолжительное изгнание и разделение, гнет, гетто и Холокост — но не исчезло. Альтернативный курс, принять который Ровоаму советовали старцы и который царь столь беспечно отверг, оставил след в истории на последующие 2800 лет.
Столь же губительным, но порожденным иными причинами было безумие, которое привело к завоеванию Мексики. Если Ровоама понять нетрудно, то произошедшее с Монтесумой служит напоминанием о том, что безумие не всегда можно объяснить. Государство ацтеков, которым он правил с 1502 по 1520 год, было богатым, весьма развитым и агрессивным. Окруженная горами и расположенная на плато (где ныне стоит Мехико), столица империи была городом с 60 000 хозяйств, построенных на сваях, дамбах и островках в озере, с оштукатуренными домами, улицами и храмами, великолепным в своей красоте и роскоши, сильным своей армией. С колониями, простирающимися на восток к побережью залива и на запад к Тихому океану, население империи насчитывало около пяти миллионов человек. Правители ацтеков хорошо разбирались в искусстве, науках и сельском хозяйстве, однако религия империи была по современным меркам дикой: человеческие жертвоприношения ацтеков по кровопролитию и жестокости не имеют себе равных в истории рода людского. Армии ацтеков ежегодно отправлялись в походы за рабами, жертвами для ритуалов из соседних племен, за продовольствием, которого всегда не хватало, а также на завоевание новых земель или чтобы покарать бунтовщиков. В ранние годы своего правления Монтесума лично возглавлял эти походы и значительно расширил границы государства.
Культура ацтеков находилась в подчинении богам — птицам, змеям, ягуарам, богу дождя Тлалоку и богу солнца Тескатлипоке, земному владыке-«искусителю», который «нашептывал человеку дикие мысли». Бог-покровитель страны, Кецалькоатль, некогда сошел с небес и уплыл в восточное море, откуда ожидали его возвращения, которое должны предвосхитить знаки и видения и которое предзнаменует конец империи.
В 1519 году отряд испанских конкистадоров с Кубы, под командованием Эрнана Кортеса, высадился на берегу Мексиканского залива у города Веракрус. За двадцать пять лет с тех пор, как Колумб открыл карибские острова, испанские завоеватели утвердили свою власть, которая стремительно разоряла местное население. Если тела аборигенов не могли пережить мучений, чинимых испанцами, но их души, прибегая к рассуждениям в христианском духе, обретали спасение. Облаченные в кирасы и шлемы, испанцы вели себя не как терпеливые поселенцы, корчующие леса и растящие урожай, а как суровые и безжалостные воины, жадные до рабов и золота; Кортес же олицетворял все их достоинства и пороки. Не найдя общего языка с губернатором Кубы, он возглавил экспедицию из 600 человек, семнадцати лошадей и десяти артиллерийских орудий, якобы для разведки и торговли, но на самом деле, как выяснилось чуть позже, ради славы и подчинения независимых земель испанской короне. Высадившись на берег, он первым делом сжег свои корабли, чтобы не было пути к отступлению.
Узнав от местных жителей, которые ненавидели вождей ацтеков, о богатстве и мощи столицы, Кортес с большей частью своей армии дерзко вознамерился завоевать крупный город в глубине суши. Несмотря на весь свой авантюризм и бесстрашие, он не собирался рисковать и по пути все племена, которые недолюбливали ацтеков, сделал союзниками; особенно важным оказался союз с Тлаксалой, главным врагом Монтесумы. Кортес распространял молву о том, что пришел как вестник иноземного правителя, и вовсе не претендовал считаться возрожденным Кецалькоатлем (для испанца-христианина это было бы откровенное кощунство). В рядах конкистадоров шагали священники, несли распятия и хоругви с ликом Девы Марии; это знаменовало одну из целей похода — обратить туземцев в христианство.