Страница 13 из 130
Трагедия в чистом виде, ее финал не смягчают ни героизм, ни жалость к жертвам. «Разъяренный пролитой кровью» сын Ахилла Пирр (называли его также Неоптолем) преследует младшего сына Приама — раненого Полита, убегающего от него по дворцовому коридору. Пирр жаждет крови, он отсекает голову Политу на глазах у его отца. Старец Приам поскальзывается в сыновней крови и бессильной рукой пытается метнуть в убийцу копье, тогда Пирр убивает и его. Жен и матерей побежденных, вместе с добычей, тащат к военачальникам. Одиссею достается царица Гекуба, а жена Гектора Андромаха — убийце Пирру. Аякс насилует Кассандру в храме Афины, девушке связывают руки и тащат за волосы к Агамемнону. Чтобы не достаться очередному насильнику, она кончает жизнь самоубийством. Горше судьба Поликсены, другой дочери Приама, которую когда-то возжелал Ахилл, но он погиб, и победители убили девушку на могиле героя. Особую жалость вызывает малыш Астианакс, сын Гектора и Андромахи, его сбросили с крепостной стены по приказу Одиссея, заявившего, что не должен уцелеть ни один сын героя, чтобы некому было отомстить. Ограбленная и сожженная Троя лежит в руинах. Стонет гора Ида, рыдает река Ксанф.
Греки воспели свою победу, положившую конец долгой войне, после чего сели на корабли, вознося Зевсу молитвы о безопасном возвращении домой. Мало кому удалось вернуться: изменчивая судьба шлет несчастья, не уступающие тем, которые выпали на долю их жертв. Афина, разгневанная осквернением посвященного ей храма, а также тем, что греки не обратили к ней молитвы, просит Зевса наказать их, и верховный бог насылает молнии и гром, устраивая бурю на море. Корабли налетают на скалы и тонут, морской берег усеян обломками кораблекрушения, по волнам плавают трупы, среди утонувших и Аякс. После победы над Троей и после кораблекрушения Одиссей двадцать лет не мог вернуться домой. Агамемнона убили неверная жена и ее любовник. В Дельфах Орест убивает кровожадного Пирра. Любопытно, что Елена, послужившая причиной войны, остается нетронутой и все такой же прекрасной; очарованный ею Менелай прощает жену, она вновь обретает царственного супруга, дом и собственность. Эней тоже ускользает. Он любит своего престарелого отца и выносит его на спине с поля боя. Агамемнон позволяет ему сесть на корабль вместе с товарищами, и судьба приведет Энея в Рим. По закону воздаяния, которое человек приписывает истории, выживший после падения Трои Эней закладывает город-государство, и этот город расправится с захватчиками Трои.
Есть ли что-либо достоверное в троянском эпосе? Как известно, археологи раскопали девять культурных слоев древнего поселения на азиатском берегу Геллеспонта против Галлиполи (нынешних Дарданелл). В бронзовом веке здесь пересекалось множество торговых путей, а потому это место привлекало грабителей. Именно на них лежит ответственность за полное разрушение поселения, которое жителям то и дело приходилось перестраивать. В культурном слое VIIA обнаружены фрагменты золотых и прочих артефактов, что свидетельствует об уничтожении их руками человека. Этот слой назван Троей Приама, и гибель города датируется примерно 1200 годом до новой эры. Не исключено, что троянцам не понравились торговые и морские амбиции греков, и тогда владыка нескольких поселений на греческом полуострове собрал соратников и устроил совместное нападение на город, находившийся по другую сторону пролива. По предположению Роберта Грейвса, похищение Елены, в качестве мести за прежние греческие нападения, могло произойти на самом деле. В Греции царила микенская цивилизация, и царь микенцев Агамемнон, сын Атрея, управлял подданными из своей цитадели с Львиными воротами. На холме к югу от Коринфа среди темных руин растут такие красные маргаритки, что чудится, будто их обрызгала кровь детей Атрея. По какой-то серьезной причине с лидерством Микен и с критским Кноссом, тесно связанным с Микенами, было покончено. Произошло это приблизительно в те же годы, что и гибель Трои, однако времени на это потребовалось куда больше. Микенцы, как нам стало известно, обладали письменностью, поскольку в развалинах Кносса были найдены таблички, значки на которых назвали «линейным письмом Б», отнеся его к ранней форме греческого языка.
Период, последовавший за падением Микен, охватил около двух столетий, прозванных «темными веками Греции», и судить о них можно лишь по черепкам и артефактам. Письменный язык, по неизвестной причине, исчез совершенно, хотя рассказы о подвигах предков и героическом прошлом передавались из уст в уста и из поколения в поколение. Стимулом к возрождению стало появление дорийцев, которые явились с севера примерно в X веке до н. э. Возрождение это ознаменовал бессмертный творец, чей эпос впитал известные предания и легенды его народа и положил начало западной литературе.
Гомера мы обычно представляем как человека, ведущего рассказ под аккомпанемент лиры, но 16 тысяч строк «Илиады» и 12 тысяч строк «Одиссеи» явно написаны, и либо он сам написал их, либо продиктовал писцу. В последующие два или три столетия тексты, без сомнения, побывали в руках нескольких поэтов, которые заполнили оставленные Гомером пробелы рассказами, имевшими в основе устную традицию. Самопожертвование Ифигении, Ахиллесова пята, царица амазонок Пентесилея, явившаяся на помощь троянцам, и много других замечательных эпизодов поэмы послегомеровского периода дошли до нас лишь благодаря созданным во втором веке новой эры кратким пересказам утраченных ныне текстов. Так, поэма «Киприя» — названная так, вероятно, по месту рождения ее предполагаемого автора — является самой ранней и полной из всех, а за ней последовали и другие поэтические произведения — «Разрушение Илиона» Арктина Милетского и «Малая Илиада», составленная певцом с Лесбоса. Лирические поэты и три больших драматурга подхватили троянскую тему, а греческие историки обсуждали имевшиеся в их распоряжении письменные свидетельства. Латинские авторы — до и особенно после Вергилия — развили этот сюжет: вставили драгоценные глаза деревянному коню и добавили другие блестящие небылицы. Разница между историей и сказкой стерлась, когда герои Трои возникли на гобеленах, а рассказы об их приключениях появились в хрониках средних веков. Гектор стал одним из девяти героев наравне с Юлием Цезарем и Карлом Великим.
Во II веке путешественник и географ Павсаний, автор путеводителя «Описание Эллады», затронул тему исторической обоснованности легенды о деревянном коне. Он решил, что конь, должно быть, представлял собой разновидность «стенобитной машины» в форме коня: нельзя же, в самом деле, считать троянцев полными дураками. Этот вопрос, однако, вызывает споры и в XX веке.
Если этим осадным орудием был таран, то почему греки им не воспользовались? Если же это было устройство, с помощью которого нападающие забирались на стены, то со стороны троянцев было бы еще большей глупостью втащить его в город, не сломав и не проверив, что у него внутри. Сейчас гипотезы можно строить до бесконечности. Хотя на стенах древних ассирийских дворцов имеются изображения стенобитных машин, не существует свидетельств о каком-либо осадном орудии, которое использовали бы греки во времена Микен и Гомера. Павсания подобный анахронизм не обескуражил, потому что не только при нем, но и в более поздние годы люди рассматривали прошлое в категориях настоящего времени. В библейских землях во втором тысячелетии до новой эры таран использовали при осаде крепостей и городов, в этот период входит и столетие, к которому относят Троянскую войну. Если армия не могла взять город с помощью силы, она пыталась войти туда с помощью хитрости, входила в доверие к защитникам крепости. Один военный историк отметил, что само существование легенд, рассказывающих о взятии городов с помощью какой-либо уловки, подтверждает эту теорию.
Хотя в V столетии до новой эры Геродот ни словом не обмолвился о деревянном коне, он попытался дать более рациональное объяснение поведению троянцев, нежели Гомер. На основании того, что рассказали ему египетские жрецы, Геродот утверждает, что на протяжении всей войны Елены не было в Трое, она оставалась в Египте, на берег которого высадилась вместе с Парисом, когда их корабль сбился с курса. Произошло это после ее похищения из Спарты. Местный царь, возмущенный тем, что Парис соблазнил жену хозяина, приказал ему убираться, и в Трою с Парисом явился только фантом Елены. Если бы Елена была настоящей, уверяет Геродот, Приам и Гектор наверняка передали бы ее грекам, чтобы их народ не претерпел столько смертей и несчастий. Они не могли быть настолько очарованы и не стали бы переносить столько горя ради нее или ради Париса, семья которого относилась к Елене крайне недружелюбно.