Страница 68 из 80
Вне всякого сомнения — это был он.
Я повернула к выходу и, не оборачиваясь, вышла.
Эбби сидела в машине и курила.
— Если он работает здесь, то не может не знать, как проехать до Шестьдесят четвертой улицы, — сказала я, включая двигатель.
Эбби отлично поняла, что я хотела этим сказать.
— Хочешь позвонить Марино прямо сейчас или подождешь, пока вернемся в Ричмонд?
— Позвоним ему сейчас.
Я нашла телефон-автомат. Мне ответили, что Марино в городе. Я оставила ему послание:
— IT-144. Позвони мне.
Эбби задала мне множество вопросов, и я изо всех сил старалась удовлетворить ее любопытство. Обратно мы ехали молча. В желудке мутило. Хотелось остановиться. Думала, меня стошнит.
Эбби смотрела на меня. Во взгляде чувствовалась озабоченность.
— Боже мой, Кей. Ты бледная как полотно.
— Ничего, все в порядке.
— Хочешь, я поведу машину.
— Ничего, все хорошо. — Добравшись до дома, я прямиком направилась в спальню. Руки тряслись, когда я набирала номер телефона. Марка не было, включился автоответчик. Я было повесила трубку, но почувствовала, как меня зачаровывает его голос.
— Извините, сейчас никто не может ответить на ваш звонок…
Когда прозвучал сигнал готовности автоответчика к приему сообщения, я заколебалась, затем медленно положила трубку на рычаг. Подняв глаза, я увидела стоявшую в дверях Эбби. По ее лицу я поняла, что она обо всем догадалась.
Я глядела на нее, и мои глаза наполнялись слезами. Она присела рядом на край кровати.
— Почему ты не оставила ему послание? — прошептала Эбби.
— Откуда ты знаешь, кому я звонила? — спросила я, стараясь унять дрожь в голосе.
— Потому что такое же желание переполняет меня, когда я сильно расстроена. Порой мне хочется подойти к телефону и позвонить. Даже сейчас, после всего случившегося, мне все еще хочется позвонить Клиффу.
— Неужели?
Она медленно кивнула головой.
— Никогда. Никогда не делай, этого, Эбби. Она внимательно посмотрела на меня.
— Это из-за того, что ты заходила в книжный магазин и видела его?
— Не знаю.
— Думаю, знаешь.
Я посмотрела мимо нее.
— Когда я приближаюсь близко к чему-то, я испытываю нечто, подобное узнаванию. Я и прежде подходила слишком близко… Порой спрашиваю себя: почему так происходит?
— Такие, как мы, не могут иначе. Мы находимся как бы под принуждением, что-то внутреннее движет нами. Вот что происходит, — сказала она.
Я не смогла признаться ей в своих страхах. Если бы Марк снял трубку, не знаю, смогла бы я рассказать о них и ему.
Эбби смотрела в пространство, голос прозвучал отдаленно, когда она спросила:
— Зная о смерти столько, сколько знаешь о ней ты, думала ли ты когда-нибудь о своей кончине?
Я поднялась с кровати.
— Где же, черт побери, этот Марино? Подняв трубку, я еще раз набрала его номер.
Глава 16
Дни превращались в недели беспокойного ожидания. От Марино не было никаких вестей с тех пор, как я передала ему информацию о «Торговой палате». Ни от кого не было вестей. С каждым часом тишина становилась громче и более гнетущей.
В первый день весны я вынырнула из зала заседаний, где провела три часа с адвокатами. Роза передала, что мне звонили.
— Кей? Это Бентон.
— Добрый день, — ответила я, почти физически ощущая рост содержания адреналина в крови.
— Можешь приехать завтра в Квантико?
Я открыла свой деловой календарь. Роза отметила на нем совещание. Совещание можно перенести.
— В какое время?
— В десять, если удобно. Я уже говорил с Марино. Прежде чем я успела задать вопрос, он заявил, что сейчас не имеет возможности разговаривать и введет меня в курс дела при встрече. Было уже шесть часов вечера, когда я покинула свой кабинет. Солнце зашло, в воздухе чувствовалась прохлада. Подъезжая к дому, я заметила включенный свет: Эбби уже вернулась.
В последнее время мы виделись очень мало, обе то приходили, то уходили, говорили редко. Она никогда не ходила в магазин за продуктами, просто время от времени оставляла на холодильнике пятидесятидолларовую банкноту, что более чем покрывало расходы на наше скромное питание. Когда виски или вино подходили к концу, я находила под бутылкой двадцатидолларовую бумажку. Несколько дней назад я обнаружила пять долларов в ванной на коробочке из-под мыла. Хождение по комнатам в моем доме стало своеобразной охотой за «мусором».
Когда я открывала входную дверь, в прихожей так неожиданно появилась Эбби, что я вздрогнула.
— Извини, — сказала она. — Я слышала, как ты подъехала. Не хотела пугать тебя.
Я чувствовала себя глупо. С момента ее появления в доме я становилась все более нервной. Наверное, не могла привыкнуть к нарушению моего уединения.
— Приготовить выпить? — спросила она. Эбби выглядела очень усталой.
— Спасибо, — ответила я, расстегивая плащ, окидывая взглядом гостиную. На кофейном столике, рядом с пепельницей, полной окурков, стоял бокал и лежало несколько репортерских блокнотов.
На ходу снимая плащ и перчатки, я поднялась наверх и бросила их на кровать, выждав довольно долгое время, прежде чем прослушать сообщения автоответчика. Мать пыталась дозвониться до меня. Мне обещали подарок, если я наберу определенный номер в восемь часов, звонил Марино предупредить, во сколько заедет ко мне. Марк и я продолжали скучать друг по другу и обменивались посланиями через автоответчики.
— Завтра мне нужно ехать в Квантико, — сказала я Эбби, входя в гостиную.
Она указала мне на бокал, стоящий на кофейном столике.
— Марино и я встречаемся с Бентоном, — пояснила я. Она взяла сигареты.
— Не знаю, в чем дело, — продолжила я. — Может быть, тебе известно?
— Откуда мне знать?
— Ты почти не бываешь дома. И я не знаю, чем ты занята.
— Когда ты в офисе, я тоже не знаю, чем ты занята.
— Я не делаю ничего примечательного. Что бы тебе хотелось знать? — спросила я, стараясь отделаться от напряжения.
— Я не спрашиваю, потому что знаю, как скрытна ты, когда дело касается твоей работы. Просто не хочу быть любопытной.
Я сделала вывод, что, интересуясь ее делами, я, очевидно, совала нос куда не следует, и она деликатно дала мне это почувствовать.
— Эбби, в последние дни, мне кажется, ты отдаляешься.
— Я озабочена. Пожалуйста, не принимай это на свой счет.
Несомненно, ей нужно было о многом подумать. И о книге, которую она писала, и о своей дальнейшей жизни. Но я никогда не видела Эбби такой отрешенной.
— Я обеспокоена, вот и все.
— Ты не понимаешь меня, Кей. Когда я занята чем-нибудь, я целиком погружаюсь в это дело. Не могу переключить свои мысли на другое.
Она помолчала.
— Ты права, сказав, что книга — мой единственный шанс переделать себя. Так оно и есть.
— Рада слышать, Эбби. Зная тебя, я уверена, что получится бестселлер.
— Возможно. Но я не единственная, кто заинтересован в написании книги, посвященной этим убийствам. Мой издательский агент уже прослышал, что другие издатели интересуются этим делом. Я начала раньше, поэтому нужно работать еще быстрее.
— Меня беспокоит не твоя книга, меня волнуешь ты.
— Я тоже беспокоюсь за тебя, Кей, — сказала она. — Я высоко ценю то, что ты для меня сделала, позволив остаться у тебя. Я не пробуду здесь долго, обещаю.
— Можешь жить сколько тебе захочется. Она взяла свои блокноты и бокал.
— Скоро я начну писать, но я не могу писать без своей комнаты, своего компьютера.
— Ты собирала материал все эти дни?
— Да. Я обнаружила массу вещей, сама не зная, что я их ищу, — загадочно произнесла она, направляясь к себе в спальню.
Когда следующим утром впереди показался въезд в Квантико, машины на дороге неожиданно остановились. Наверное, произошел несчастный случай где-то к северу от нас, на дороге 1-95, поэтому все застыли на месте. Марино, включив сирену и мигалки, свернул на обочину, где мы пробирались вперед по камням, царапавшим днище машины, еще добрую сотню ярдов.