Страница 61 из 80
— Нет, мэм. Она была закрыта.
— В этой церкви по вечерам в пятницу бывают службы?
— Да, иногда собирается группами молодежь. Иногда там занимается хор или что-нибудь в этом роде. Но дело в том, что, если заранее избрать это кладбище в качестве места убийства, вряд ли такой шаг можно назвать разумным. Нет гарантии, что в церкви никого не окажется. Ни в один из дней недели. Это одна из причин, приведшая меня к мысли, что убийство было случайным, может быть, девушки встретились с кем-то в баре. В таких делах мало что указывало бы на предварительную подготовку.
— Убийца был вооружен, — напомнила я Монтане. — У него был пистолет и нож.
— Полно людей, которые возят ножи и пистолеты в машинах, некоторые даже носят их при себе, — сказал он равнодушно.
Я собрала фотографии с изображением тел на месте преступления и стала внимательно их рассматривать.
Девушки находились на расстоянии менее ярда одна от другой, они лежали в траве между двумя могильными плитами из гранита. Элизабет лицом вниз, ноги немного разведены в стороны, левая рука подогнута под живот, правая вытянута вдоль туловища. Стройная, с короткими каштановыми волосами, на ней были джинсы и белый свитер с темно-красным пятном от крови вокруг шеи. На другой фотографии ее тело было повернуто, спереди свитер пропитался кровью, в безжизненных глазах застыла смерть. Разрез на горле был неглубокий, пулевое ранение в шею, как я прочитала в медицинском заключении, не было смертельным. Смертельным оказался удар ножом в грудь.
Раны Джилл были более многочисленными. Она лежала на спине, лицо настолько залито запекшейся кровью, что я не смогла его как следует разглядеть. У нее были короткие черные волосы и прямой хорошенький носик. Как и подруга, она была стройной. На ней были джинсы и бледно-желтая хлопковая рубаха навыпуск, залитая кровью и наполовину расстегнутая, открывавшая многочисленные ножевые раны, некоторые из которых нанесены сквозь бюстгальтер. На кистях и предплечьях имелись глубокие порезы. Разрез на горле был неглубокий и, возможно, сделан, когда она была мертва или почти мертва.
Фотографии были бесценными по одной важной причине: они показывали то, что я не могла определить ни по одной газетной фотографии или публикации, а также по отчетам в уголовных делах.
Я посмотрела на Марино, и наши взгляды встретились.
Я повернулась к Монтане:
— Что случилось с их обувью?
Глава 14
— Знаете, интересно, что вы упомянули об этом, — ответил Монтана. — Мне так и не удалось найти приемлемое объяснение, почему девушки сняли обувь. Если они были в номере мотеля, оделись, когда собрались уезжать, то почему не стали надевать туфли? Мы нашли их обувь и носки в «фольксвагене».
— Той ночью было тепло? — спросил Марино.
— Да. Все равно. Я полагал, что, одевшись, они надели бы туфли.
— Мы не знаем наверняка, что они посещали номер мотеля, — напомнила я Монтане.
— Да, в этом вы правы, — согласился он. Интересно, читал ли Монтана статьи в «Пост», где обращалось внимание, что и в других случаях убийств у жертв отсутствовали туфли и носки. Если он и читал, то видимо, пока не заметил этой связи.
— Вы часто общались с репортером Эбби Торнбулл, освещавшей расследование убийства Джилл и Элизабет? — спросила я его.
— Эта женщина преследовала меня, как консервная банка, привязанная к хвосту собаки. Куда бы я ни шел, повсюду была она.
— Припомните, не говорили ли вы ей, что Джилл и Элизабет были босиком? Показывали ли когда-нибудь Эбби фотографии места преступления? — спросила я, потому что Эбби была слишком умна, чтобы забыть такую деталь, особенно теперь, когда эта деталь приобрела столь важное значение.
Без всякой паузы Монтана ответил:
— Я беседовал с ней, но нет, мэм, никогда не показывал фотографий, однако был предельно внимателен, когда разговаривал. Вы читали тогдашние публикации в газетах, не так ли?
— Я читала некоторые статьи.
— В них нет ничего относительно того, как были одеты девушки, относительно разорванной рубахи Джилл, отсутствия на них туфель и носков.
«Значит, Эбби не знает», — с облегчением подумала я.
— Из отчета по вскрытию следует, что на запястьях обеих девушек имелись следы от веревок, — сказала я. — Удалось обнаружить, чем их связывали?
— Нет, мэм.
— Очевидно, убийца снял веревки после убийства, — сказала я.
— Он чертовски внимателен. Мы не нашли ни одной гильзы, никакого оружия, ничего, что могло бы быть использовано в качестве улики. Никакой семенной жидкости. Не похоже, чтобы он насиловал их, а если он это и сделал, то непонятно, как. Обе девушки были полностью одеты. Что касается разорванной блузки, — он взял фотографию Джилл, — возможно, она порвалась, когда он боролся с ней.
— Удалось найти пуговицы?
— Несколько. В траве, рядом с телом. Монтана начал спокойно перебирать свои бумаги.
— Никаких сигаретных окурков.
Он остановился, вытаскивая справку.
— Хотя вот что мы нашли. Отличную серебряную зажигалку.
— Где? — спросил Марино.
— Примерно в пятнадцати футах от того места, где находились тела. Как видно на фотографиях, кладбище окружает железная изгородь. На территорию можно попасть через эти ворота.
Он показал нам другую фотографию.
— Зажигалка лежала в траве, на расстоянии пяти-шести футов от ворот. Дорогая изящная зажигалка в форме авторучки, такими обычно раскуривают трубки.
— Она работала? — спросил Марино.
— Прекрасно работала, полированная, отличная вещь, — припомнил Монтана. — Уверен, она не принадлежала ни одной из девушек. Они не курили, никто из тех, с кем я беседовал, не видели ни одну из них с подобной зажигалкой. Может быть, она выпала из кармана убийцы, как знать. А может быть, кто-то другой обронил ее, кто-нибудь из посетителей, которые приезжали посмотреть на церковь за день или два до убийства. Вы же знаете, людям нравится бродить по старым кладбищам и смотреть на могильные плиты.
— Зажигалку проверяли на наличие отпечатков пальцев? — спросил Марино.
— Ее поверхность плохо подходила для этого. Серебро инкрустировано и украшено резьбой, как на дорогих авторучках. — Он задумчиво помолчал. — Эта вещица, наверное, стоит не меньше ста баксов.
— Зажигалка и пуговицы все еще у вас? — спросила я.
— Да. У меня хранятся все вещественные доказательства по этому делу. Все надеялся, что в один прекрасный день мы сможем его раскрыть.
Монтана наверняка меньше меня надеялся на такую возможность. И пока он не ушел, мы с Марино не стали обсуждать того, что действительно было у нас на уме.
— Это тот же самый негодяй, — проговорил Марино с выражением недоверия на лице. — Он заставил их снять обувь, так же как в случаях с другими парами, чтобы они не могли быстро двигаться, когда он вел их к предполагаемому месту убийства.
— Которое не было кладбищем, — сказала я. — Не думаю, что он избрал для убийства именно это место.
— Да. Думаю, с этими двумя он взялся за большее, чем было ему по силам. Они отказались подчиниться, или что-то вышло не так, что-то вмешалось в нормальный ход событий — может быть, это имеет отношение к крови на заднем сиденье «фольксвагена». Поэтому убийца заставил их выйти при первой же возможности. Оказалось, что это темное место, пустая церковь с кладбищем. У тебя есть под рукой карта Вирджинии?
Я пошла в кабинет и принесла карту. Марино расстелил ее на кухонном столе и принялся внимательно изучать.
— Посмотри, — сказал он, лицо его было сосредоточенным. — Поворот к церкви находится как раз на дороге № 60, за две мили до поворота в лесной массив, где шесть лет спустя были убиты Джим Фримэн и Бонни Смит. Мы с тобой проехали мимо этой чертовой дороги к церкви, где были убиты эти две женщины, когда ездили в гости к мистеру Джойсу.
— О, Боже! — пробормотала я. — Неужели…
— Да, я тоже подумал, — перебил меня Марино, — может быть, этот тип выезжал туда, бродил по лесу, подбирая подходящее место, когда Проклятый заметил его. Он пристрелил пса. Примерно месяц спустя он захватывает свои первые жертвы — Джилл и Элизабет. Он заставляет их ехать в лес, но теряет контроль за развитием событий и вынужден закончить путешествие раньше.