Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 68 из 69



Первая группа реактивных истребителей под командованием майора Новотны была сформирована в октябре 1944 года в Ахмере[415]. А скоро Ме-262 начали появляться во многих других местах. Главная трудность состояла в том, чтобы найти для них подходящий аэродром. Квалифицированный и опытный пилот мог посадить машину на взлетно-посадочной полосе длиной 1300–1600 метров, но для безопасной посадки была необходима полоса длиной более 2000 метров. Проблема была решена путем использования прямых участков автобанов. После посадки самолеты маскировались в ближайшем лесу или деревне.

Майор Новотны и его люди быстро доказали ценность Ме-262 как истребителя и вскоре уже заявили о своей 50-й победе[416]. 8 октября в группу прибыли Галланд и Траутлофт[417], чтобы убедиться в ее прогрессе. Они появились как раз вовремя, чтобы стать свидетелями атаки во главе с майором Новотны на соединение бомбардировщиков союзников. Группа FW-190, поднятая в воздух, чтобы прикрыть взлет Ме-262, уже вступила в бой с истребителями союзников, реактивные самолеты взлетели, и атака началась[418]. Были сбиты четыре бомбардировщика, а затем вниз спикировал неуправляемый Ме-262, который, ударившись о землю, взорвался. Это была машина майора Новотны.

Оставалось все меньше и меньше свободного пространства, союзники наступали с запада, а русские — с востока. Часто подразделения люфтваффе были вынуждены перелетать с аэродрома на аэродром настолько поспешно, что приходилось бросать большое количество драгоценного бензина, не было никакой возможности вывезти его — к этому времени немецкие железные дороги уже находились в состоянии полного упадка. И очень часто, когда эскадрильи достигали своего нового аэродрома, они обнаруживали, что там для них нет никакого бензина, и пилоты должны были стоять и смотреть, как их машины уничтожаются на земле самолетами союзников.

Но немецкие истребители все еще поднимались в воздух, несмотря на все трудности и подавляющее превосходство противника. Только за одну неделю союзниками были опустошены 57 немецких аэродромов и уничтожены 1738 самолетов. В последний месяц войны была предпринята попытка сконцентрировать 150 реактивных истребителей[419], но к этому времени Германия уже была раздроблена на две части: американцы и русские встретились на Эльбе.

20 апреля Геринг простился с «Каринхалле». Вокруг уже пахло бензином. Русские были в лесу к северу, и «Каринхалле» должно быть сожжено прежде, чем они здесь появятся. Когда за Герингом приехал автомобиль, он в последний раз окинул взглядом дом, в котором наслаждался годами своего триумфа, и заплакал. Колонна автомобилей направилась в Берлин и, пробравшись через разрушенные улицы, добралась до рейхсканцелярии. Это был день рождения фюрера, и Геринг спустился в его знаменитый бункер. Тем же вечером он продолжил свой путь и в полдень следующего дня достиг своего дома в Оберзальцберге.

23 апреля с аэродрома Гатов в Берхтесгаден на Не-111 вылетел генерал Коллер. Внизу под ним окрестная сельская местность выглядела так, словно была охвачена пожаром; дым и огонь поднимались над фермами, деревнями и лесами. Над Эльбой он столкнулся с мощным зенитным огнем, но его самолет не был подбит и благополучно приземлился на аэродроме в Баварии. Оттуда он на автомобиле отправился в Оберзальцберг, где сказал Герингу, что Гитлер претерпевает физический упадок и что теперь, очевидно, наступило время ему взять всю власть в свои руки.

Выслушав Коллера, Геринг принес металлическую коробку и, открыв ее, достал знаменитый документ, который назначал его рейхсканцлером Германии в случае неспособности Гитлера исполнять эти обязанности по любой причине[420]. Коллер и Боухлер[421] настаивали на том, что пришло время Герингу взять власть, но Геринг колебался. Он боялся Мартина Бормана, своего смертельного врага, который, как он знал, ждал только повода, чтобы сокрушить его.

— Если я поступлю так, то меня назовут изменником, — сказал Геринг. — А если не буду действовать, то меня станут упрекать за то, что я подвел свою страну в критический момент.

Он связался с Ламмерсом[422], который уверил его, что этот драгоценный документ имеет законную силу. Но Геринг все еще не был способен принять решение.

— Почему бы вам не связаться непосредственно с Гитлером? — предложил Коллер. — Вы сможете поставить этот вопрос перед ним лично. Он не может возражать против вашего исполнения этого приказа.

Геринг принял это предложение, и Коллер и Браухич набросали решительное послание. Геринг, прочитав, одобрил его, и оно было по радио передано в Берлин. В нем говорилось:

«Мой фюрер, Вы согласитесь с тем, что ввиду Вашего решения оставаться в Берлине и защищать столицу я теперь должен взять на себя руководство рейхом в соответствии с законом от 29 июня 1941 года, облекающим меня полномочиями как внутренними, так и внешними? При неполучении ответа к 22.00 сегодняшнего дня я буду полагать, что Вы больше не свободны действовать самостоятельно, и буду тогда действовать по своей собственной инициативе».

Геринг проинформировал Коллера, что на следующий день он полетит прямо к Эйзенхауэру и что надо немедленно начать подготовку к этому полету. Геринг уже планировал обратиться с воззванием к немецкому народу, уволить Риббентропа и пойти на полное сотрудничество с западными союзниками. Около 22.00 пришел ответ Гитлера. Он был коротким и по сути:

«Я сам решу, когда придет время ввести в действие закон от 29 июня. Я имею полную свободу действий и запрещаю любые шаги в указанном Вами направлении».

Это был конец. Следующим шагом стал арест нацистской службой безопасности Геринга и всей его свиты. Это окончательно подорвало его, и он покорно оставил все свои посты. Его продолжали держать под арестом, и 29 апреля была получена радиограмма Мартина Бормана:

«Если Берлин падет, то предатели 25 апреля должны быть немедленно казнены».

Борман, наконец, одержал верх.

Но 6 мая Геринг был освобожден по приказу Кессельринга. И 8 мая около Растатта он сдался американцу, генералу Стэку, который обращался с ним настолько внимательно, что Геринг был очень воодушевлен. Он спасся из лап СС и теперь, казалось, чувствовал себя в безопасности: военнопленным на почетных условиях. Он даже начал смеяться и шутить со своими американскими охранниками.

Тем же вечером Геринг и его компаньоны были размещены на квартирах в Целле. На следующий день его перевезли в Аугсбург, где он встретился с генералом Спаатцом. Это было в последний раз, когда Геринг носил свои медали.

Война закончилась. В течение ее западные союзники сбросили на Германию 1996036 тонн бомб. На Англию же, включая оружие «Фау», было сброшено 74172 тонны взрывчатки, ставшие причиной гибели 60 тысяч человек, из них 30 тысяч — в столице. Обоими типами оружия «Фау» были убиты 8938 человек.



Вероятно, никогда не удастся произвести точную оценку немецких гражданских потерь. Англичане считают, что они около 600 тысяч человек.

В ходе войны Англия потеряла 10045 истребителей и 11965 бомбардировщиков. Потери Америки составили 8420 истребителей и 9949 бомбардировщиков. Британские потери в авиации насчитывали 79281 военнослужащего всех рангов. Американские потери включают 19265 человек. Официальные немецкие потери люфтваффе составили 138596 человек убитыми и 156132 человека пропавшими без вести, которые, вероятно, также погибли. Германия потеряла в общей сложности 94435 самолетов, в том числе 38977 дневных истребителей, 9827 ночных истребителей и 21807 бомбардировщиков.

415

Ахмер — аэродром, находившийся в 15 км северо-западнее Оснабрюкка.

416

В действительности это было совсем не так. До того как 9 ноября 1944 г. командование «Новотны» было расформировано, его пилоты одержали всего 22 победы, при этом четыре из них не имели официального подтверждения. За это же время из 30 Ме-262 по различным причинам были потеряны 26, погибли шесть пилотов, включая самого Новотны и двух командиров эскадрилий.

417

Фактически Галланд прибыл в Ахмер еще накануне. Он уже несколько раз посещал командование «Новотны» и был сильно разочарован его скромными успехами и одновременно очень обеспокоен высокими темпами потерь. В этот раз Галланд подверг майора Новотны жесткой и острой критике, еще раз подтвердив при этом приказ, что тому запрещено самому летать и что он должен оставаться на земле, чтобы эффективнее руководить действиями своих пилотов.

418

Новотны приказал поднять в воздух четыре Ме-262, но из-за технических неполадок смогли взлететь только два истребителя. На одном вылетел он сам, отказавшись повиноваться приказу, полученному накануне от Галланда, а на другом — лейтенант Франц Шалл. Последний успел сбить два американских истребителя «Мустанг», но затем сам был сбит и едва успел выпрыгнуть на парашюте из объятого пламенем самолета. В это же время Новотны тоже одержал две победы, сбив один бомбардировщик В-24 и, вероятно, один «Мустанг». Что же затем с ним произошло — точно неизвестно. По одной версии, во время захода на посадку его Ме-262 был сбит американскими истребителями, а по другой — он стал жертвой собственной зенитной артиллерии. Самолет и самого Новотны в буквальном смысле разнесло на кусочки. Среди обломков на месте падения затем сумели найти только его левую руку и оплавленные частички его Рыцарского креста.

419

Вероятно, имеется в виду приказ штаба 6-го воздушного флота, отданный 24 апреля 1945 г., согласно которому все имевшиеся Ме-262 должны были быть привлечены к штурмовке колонн советских войск, двигавшихся к Берлину с юга.

420

Это был приказ Гитлера от 29 июня 1941 г., в котором Геринг объявлялся правопреемником фюрера в случае неспособности того руководить страной.

421

Филипп Боухлер с 1934 г. был бессменным начальником канцелярии фюрера.

422

Ханс Генрих Ламмерс с 1937 г. занимал посты рейхсминистра без портфеля и начальника рейхсканцелярии и хорошо разбирался в юридических тонкостях.