Страница 9 из 12
«Хотя эта вероятность не может быть отвергнута a priori, – писал лорд Черуэлл позже в тот день премьер-министру, – все же у меня сложилось впечатление, что при разработке ракет должны возникнуть технические трудности, преодолеть которые Германии не под силу. Огневая точка, несомненно, должна располагаться в районе Кале. Если рельсовые направляющие пусковой установки находятся на поверхности земли, их легко будет заметить и уничтожить при бомбежке. Если же они укрыты под землей, при запуске 10-тонной ракеты с такой установки немцев ждут большие проблемы… Самое худшее, что может случиться, – то, что в результате на Лондон упадет эквивалент бомбы весом в две тысячи фунтов. Поскольку я не владею информацией в полном объеме, мое суждение не может служить мнением в последней инстанции, – писал лорд Черуэлл, – однако в данный момент я склонен поспорить, что подобные ракеты когда-нибудь будут использоваться».
Лорд Черуэлл также подвергал сомнению тот факт, что немцы смогут стабилизировать ракету после старта. Фон Браун в конечном итоге решил эту проблему с помощью графитовых рулей. Лорд Черуэлл об этом, конечно, не знал.
В Пасхальное воскресенье 24 апреля капитан авиации Кенни из Медменхема был приглашен к подполковнику авиации Хэмшо Томасу для встречи с двумя экспертами мистера Сэндиса. Это оказались Уильям Кук, сотрудник департамента по разработке реактивных снарядов министерства военного снабжения, и доктор Х.Дж. Фелпс из министерства экономической войны. Тремя днями раньше Фелпс изучал первую партию фотоснимков из района Пенемюнде и обратил внимание на странные круговые и эллиптические площадки на севере участка. В качестве эксперта по взрывчатым веществам он был приглашен высказать свою точку зрения.
Капитан авиации Кенни продемонстрировал Куку и Фелпсу сооружения в Пенемюнде на увеличенном фотоснимке. На самом севере участка Пенемюнде полным ходом шло освоение территории: дешифровщики уже установили назначение большинства сооружений, расположенных вокруг аэродрома на северной оконечности полуострова. Лишь одно загадочное сооружение привело их в недоумение.
Капитан Кенни высказал предположение, что это могло быть что-то вроде помпы, предназначенной для откачки ила при дноуглубительных работах. Это предположение было встречено аплодисментами. Так дешифровщики совершили свою первую серьезную ошибку: «помпа» на самом деле являлась установкой для запуска самолетов-снарядов.
6
Между тем внимание тех, кто занимался проблемой германского секретного оружия, переключилось на Лондон, где допрашивали словоохотливого немецкого офицера.
Капитана Герберта Клеффа, которому было тридцать два года, взяли в плен в Эль-Аламейне. В лице этого германского специалиста по танкам британская разведка получила не только изъявляющего желание сотрудничать военнопленного. Клеффа отправили в Британию, где в течение года он претерпел странную метаморфозу и превратился в «мистера Питера Герберта», почтенного гражданского служащего одного из министерств ее величества: если быть точным, теперь он стал техническим советником в отделе боевых машин министерства снабжения.
Он в полной мере оценил свою новообретенную свободу и оказанное ему доверие, но, подобно Шахерезаде, опасался утратить все это, когда запас его познаний иссякнет. Исчерпав возможности своей памяти, он решил подключить свое воображение.
Будучи специалистом в области танкостроения, Клефф стал консультантом по вопросам разработки подвесок для британских танков. С того момента, как выяснилось, что «мистер Герберт» на заводе вблизи Дрездена изучал проблемы, представлявшие большой интерес для германского военно-морского флота, его тут же прибрала к рукам военно-морская разведка. Размышляя о том, в какой еще области он мог бы стать интересным для своих слушателей, Клефф вспомнил о ракетостроении как раз в тот момент, когда паника в стенах Уайтхолла достигла своего апогея.
«Мистер Герберт» как-то упомянул, что он весьма искушен в делах германских ВВС и знаком с проблемой ракетных двигателей. После этого его незамедлительно доставили в отдел допросов министерства ВВС. Данные, полученные во время допроса Клеффа, получили гриф «совершенно секретно», а в список рассылки были включены имена сэра Генри Тизарда и подполковника авиации Фрэнка Уиттла.
«Мистер Герберт» заявил, что он лично принимал самое активное участие в разработке германских реактивных снарядов, и уверял, что ужасающего вида и необычайных размеров ракеты уже прошли испытания: «Реактивные снаряды такого рода, весящие сотню тонн или более, уже существуют, а может быть, уже и используются. Они способны развить скорость до километра в секунду, то есть в три раза превысить скорость звука…»
Клефф утверждал, что запуск ракет производится либо из шахт, либо с наклонных пусковых установок. «Стотонный реактивный снаряд, – заявлял он, – нуждается в пятнадцати тоннах ракетного топлива для полета на расстояние в пятьсот километров».
Здесь нужно отметить, что ранее отчеты Клеффа о конструкции немецких танков были высоко оценены британскими танковыми экспертами, поэтому его сообщения о немецких ракетах тоже представлялись заслуживающими доверия. Клефф вообще был незаурядным человеком, обладавшим острым умом. Как-то раз ему на глаза попался научный труд Титчмарша по высшей математике, и он прочел его с таким увлечением, словно это был какой– нибудь приключенческий роман. Все, кому доводилось встречаться с этим новообращенным англичанином, подпадали под его обаяние.
Тем временем в начале апреля поступило первое донесение от агента союзников, упоминавшее название «Ваттен». В донесении говорилось об «огромных котлованах» глубиной 80 метров с бетонным фундаментом толщиной в три метра. Донесение было передано в военное ведомство и там осело.
7
29 апреля, спустя четыре дня после того, как был написан отчет о допросе Клеффа, в Медменхэме подготовили анализ данных аэрофотосъемки Пенемюнде.
Этот анализ основывался на фотоснимках, полученных в результате четырех недавних вылетов, самый последний из которых был сделан по просьбе Сэндиса. Дешифровщики описали имеющиеся на участке сооружения, включая аэродром, где – это было неизвестно британцам – проводились испытания самолетов-снарядов. Также в Пенемюнде были зафиксированы два заводских цеха площадью в 700 ярдов на юго-востоке, зловещие эллиптические площадки на северной оконечности и три круглые площадки на юго-западе, а также электростанция на западном побережье.
В любом другом случае британцы незамедлительно отыскали бы в лагерях для военнопленных немцев, которые могли бы прояснить назначение различных зданий и сооружений. Однако в случае с Пенемюнде в распоряжении британской разведки таких пленных не было.
В связи с этим работа дешифровщиков аэрофотоснимков сильно осложнялась. Департамент капитана авиации Кенни, который ранее уже идентифицировал пусковые установки для самолетов– снарядов как «помпы», теперь окрестил два огромных здания «заводами по производству азота», а небольшое здание по другую сторону от железной дороги – заводом по переработке аммиака, так как они напоминали заводы, уже виденные ранее в других местах, например в Рьюкане (завод по производству тяжелой воды в Норвегии).
На самом деле огромные заводские цеха были предназначены для сборки ракет «А-4» и их компонентов. Монтаж ракеты всегда производился в вертикальном (стартовом) положении, этим и объяснялась высота сооружений.
Но это была не последняя ошибка капитана Кенни. Обратив внимание на электростанцию в Пенемюнде, он пришел к выводу, что «она не подает признаков жизни… не дымит ни одна из шести труб». На самом деле электростанция была действующей, просто немцы установили на трубах электростатические пылеуловители и дымоуловители, чтобы сократить выбросы дыма.
Вероятно, самой чреватой серьезными последствиями ошибкой было игнорирование здания к юго-востоку от электростанции. Его определили просто как «большое сооружение размерами 220 футов на 140 футов». На самом деле это был завод по производству жидкого кислорода. Если бы Сэндис знал об этом, он ни за что не прошел бы мимо этого обстоятельства, ведь жидкий кислород был основным компонентом ракетного топлива. Подобное неоспоримое свидетельство производства ракет на жидком топливе, ранее представлявшееся профессором Обертом в 1925 году и американским ракетным экспериментатором, доктором Робертом Х. Годдардом в 1926 году, безусловно привлекло бы внимание лорда Черуэлла, и последующих дискуссий просто не было бы.