Страница 2 из 57
- Сын… Я знаю. Ему сколько – года четыре сейчас?
- Три…
Ветер раскачивал стены шатра и, казалось, обрывал слова. Мокрые ветви, что ли, шумели снаружи, и в шелесте их слышались слова? «Саадан… Саадан…» - шептали листья.
- Да, - задумчиво сказал Саадан, - странная встреча. Я, признаться, когда увидел тебя, думал, что ты испепелишь меня прямо здесь, на месте.
Таэлла покачала головой, взглянула ему в глаза:
- Ты же знаешь, что тебя… на тебя я никогда не подниму руки. Никогда.
Молчание, повисшее меж ними, тихо звенело от напряжения.
- Ладно, - вздохнул, наконец, Саадан. - Княгиня, если у вас есть что еще сказать мне…
Женщина вскочила - и вдруг упала на колени.
- Прошу тебя! Оставь нас в покое!
- Мне не нужен ни ваш город, ни ваше княжество, - поморщился маг. – Если вы не станете сопротивляться, лично я не трону никого. Выдайте мне то, что я прошу, и я уйду. А без меня Реуту никогда не одолеть вас. Я не хочу крови. У тебя все?
Не дожидаясь ответа, он хлопнул в ладоши, и занавесь входа откинулась почти мгновенно. Одетый в черное солдат вытянулся на пороге.
- Уведите, - Саадан кивнул на женщину. – Накормить, содержать с почетом. Выспись, Тала. Завтра утром тебе вернут коня, и ты сможешь уехать.
- Но…
- Я все сказал.
Двое охранников вежливо, но твердо взяли ее за локти.
Ветер хлестал по ветвям, колыхал стены шатра. Пламя нескольких свеч едва заметно вздрагивало.
Тала смотрела на это пламя невидящими глазами.
Десять лет. Десять лет жизни – без него. Седая прядь в волосах, угасшие глаза, спокойный и ровный голос. Три года живет на свете мальчик, который должен, обязан был быть егосыном. И два самых близких ей человека завтра встанут друг против друга с оружием в руках. Было от чего желать сойти с ума.
«Ты совсем не изменилась….»
Изменилась, Саа, еще как изменилась. Она горько усмехнулась, тронула виски – там, под уложенными короной косами, отчетливо проступают седые пряди. Чего стоила мне весть о твоей гибели, Саа… один Господь знает, да вот Тирайн еще… Если после смерти отца у меня еще оставались силы жить, то когда пришло известие о твоей гибели, в целом свете не осталось ничего, что могло бы задержать здесь, у последней этой черты. А у края обрыва, поросшего терновником и вереском, оказался лишь один, чьи руки успели схватить меня, задержать, не пустить. Оставить в жизни. Выжила… Видно, магия его Земли укротила Огонь моего отчаяния. Теперь маленький Лит, рассердившись, поджигает игрушки, а у меня… пепел у меня внутри, зола да угли, и ни искорки уже не осталось.
… Тала, смотри, как я его раздую! Смотри! Можешь поджечь вот эту щепку? У меня получается, смотри!
Звонкий смех, исцарапанные пальцы, вымазанные землей, чуть вздрагивают от волнения… первые опыты, первые удачи… Ручей и скала на окраине города, там они собирались в детстве – трое мальчишек и она, Тала… Таэлла ин-Реаль, огненный маг… где теперь та рыжая девочка с зелеными, как малахит, озорными глазами, в глубине которых мелькали веселые искорки? Пламя оранжевых закатов ловила она губами, могла подчинить себе небесное золото и земную медь, и воздушные вихри крутились вокруг, питаясь ее яростными искрами. Академия, первый месяц занятий…
… Тала, ты знаешь, меня вчера господин учитель похвалил. Сказал, что из меня выйдет толк.
Пальцы перепачканы чернилами, ветер треплет светлые и темные пряди, перепутывая их, играет рукавами длинных форменных мантий. Академия, второй курс….
… Тала… знаешь, я давно хотел тебе сказать…
Снова Академия, выпускной… легкое ее белое платье слабо мерцает в свете свечей, искрами поблескивают его глаза.
Не говори ничего, не надо!
Если бы ты не уехал тогда…
Если бы…
Если бы…
Поздно.
Часть первая
Тала
Тала - Таэлла ин-Реаль - с раннего детства знала, что станет магом. Огонь был ее лучшим другом; маленькие огненные ящерки-саламандры протягивали язычки, искрами касались ладони, когда, обиженная, она плакала, спрятавшись в углу, от обиды на несправедливых взрослых. Проходя с матерью или нянькой мимо здания Академии Магов, она, выворачивая шею, смотрела, смотрела на расхаживающих по двору юных магов в длиннополых одеждах. Уже с шести лет она играла «в волшебников» вместе с двоюродным братом и, важно помахивая гусиным перышком, объясняла восьмилетнему «ученику», как правильно зажигать свечки, - и купалась в восхищенном недоумении мальчишки.
Ох, как стучали зубы, как дрожали колени ясным сентябрьским утром, когда Тала в шеренге таких же перепуганных и счастливых первокурсников стояла в огромном зале Академии и, от волнения почти ничего не слыша, задирая голову, разглядывала высокий сводчатый потолок, колонны, высокие окна, ловила гулкое эхо голосов. Осанистый, пожилой маг – ректор Академии – долго говорил что-то о принимаемых ими обязательствах, о трудностях, которые предстоит преодолеть, о долге каждого настоящего мага прежде всего многому научиться… От его ровного, громкого голоса волнение чуть улеглось, и Тала осторожно повертела головой, присматриваясь к будущим товарищам.
Слева донесся едва громкий шепот. Тала навострила уши. Сосед слева – плотный русоволосый крепыш – откровенно разглядывал ее. Потом толкнул локтем стоящего рядом с ним белобрысого тощего мальчишку и, давясь смехом, прошептал, даже не особенно стараясь понизить голос:
- Смотри, какая рыжая! Точно, Огненной будет!
От снопа жарких искр, попавших на рубашку, крепыш собрался было завопить, но сосед, не моргнув глазом, выпустил из полураскрытой ладони тоненький воздушный вихорек и задул собравший было заняться рукав.
После окончания торжественной церемонии всех троих строго отчитал дежурный преподаватель - но ради первого дня занятий простил. Параграф номер два Устава Академии озорникам, конечно, придется выучить и сдать через два дня, но обязательную в таких случаях отработку великодушно отложили – до следующего раза.
Выйдя из учительской, все трое чинно зашагали по коридору. Дойдя до поворота, остановились, переглянулись – и захохотали. Тала оглядела мальчишек и первая протянула руку:
- Таэлла.
- Тирайн, - назвался крепыш.
- Саадан, - буркнул белобрысый.
- Прости меня, - Тала тронула пальцем прожженную на рукаве мальчишки дырку. – Я не думала...
- Пустяки, - великодушно отмахнулся Тирайн. И с тщательно скрываемой завистью добавил: - Лихо ты меня! Я бы так не смог…
- Делов-то, - пожала плечами Тала.
- Эй, - вмешался проходящий мимо невысокий – по виду едва лет десяти – темноволосый мальчик. – Это вы на церемонии драку затеяли?
- Вот еще, - фыркнула Тала. – Делать нам больше нечего! Топай давай отсюда…
- Да ладно, чего ты? - удивился белобрысый Саадан. И улыбнулся мальчишке: - Иди сюда. Ты кто?
Длинный, как зимняя ночь, второй параграф Устава они сдавали уже вчетвером.
Приземистое, неказистое на вид здание Академии магии стояло меж величавых, старинной постройки домов в центре столицы как петух в стае павлинов. Тем не менее, окрестные «павлины» гордились таким соседством. Золотая с черными буквами доска над входом, символ Единства Стихий у ворот – четыре стрелы перехвачены крест-накрест тонкой лентой, ажурная решетка ограды, большой сад вокруг – даже если ты замшелый провинциал, все равно удивляться такому соседству не станешь.
Меж старых, раскидистых вязов и каштанов с хохотом и криками носилась на переменах ребятня. Мальчишки и девчонки кидались друг в друга каштанами и желудями, дразнились – совсем необидно. С легкой долей снисходительности посматривали на них старшие – почти взрослые юноши и девушки, без-пяти-минут-маги, важные, словно профессора, в своих длиннополых темно-синих мантиях.
Никто уже не вспомнит, сколько лет назад поднялся этот дом на улице Каштанов. Старожилы расходились во мнениях – одни говорили, что сотню, другие – что две; сами маги снисходительно выслушивали оба мнения и усмехались – если вообще давали себе труд выслушивать обывателей. Даже ученики Академии – совсем еще зеленые – сверху вниз посматривали на студентов Университета – хотя студенты, птенцы, созданного тридцать лет гнезда человеческой Высокой Науки, годами были явно постарше.