Страница 39 из 91
Спустя лишь несколько дней русские ликвидируют немецкий оборонительный редут, перекрывающий просеку «Эрика». Но затем там вновь оказываются немцы, открывающие из своих укрытий огонь по любому движущемуся подозрительному предмету. Теперь уже нельзя сказать, кто оборудовал эти укрытия, настолько часто меняются их владельцы.
В тот момент, когда село Кондуя, попав под прицельный огонь русских орудий в районе прорыва русских у Погостья, занимается огнем, немцы спешно оставляют его. А когда русские дивизии начинают метр за метром еще больше сжимать свои клещи, то вновь образуется коридор через просеку «Эрика». Теперь русские снова могут вводить туда тяжелую артиллерию и подвозить боеприпасы, делая это даже под непрерывным огнем немцев. Опасность захвата ими участков автострады и железной дороги в направлении Чудово, а также уничтожения немецких командных инстанций в Любани пока сохраняется.
Ко всему прочему дает знать о себе распутица. Наступает период бездорожья, о котором предупреждали немецкие военные инженеры-геологи. Вспоминал ли командующий Второй Ударной армией в эти дни о Сабудэе, одном из мастеров военного дела, который 700 лет назад расположился недалеко от нынешнего штаба Власова и вдруг встал перед дилеммой: надо ли рисковать всем тем, что у него имеется, или следует отказаться от все более сомнительных планов? Сабудэй был полководцем у татарского хана Батыя. Дороги и болота прочно замерзли, когда Сабудэй в марте 1238 года со своим войском отправился в поход, чтобы показать гордому, богатому и заносчивому «Господину Великому Новгороду», что единственным хозяином на всей Руси является хан Батый. Сабудэю было поручено наказать новгородцев. Он вез с собой тяжелую артиллерию. Но он даже не успел подойти к мятежному городу, как резко потеплело. Начало таять. Сабудэй понимал, что означает изменение климатических условий. Он сознавал, что распутица окажется сильнее его воинов. Сабудэй повернул назад.
Возможно, эта история была известна Власову. Любой русский знает об ужасах татаро-монгольского нашествия. Может быть, Власов вспомнил о том кошмаре, который начался в 1215 году походом татар через Северный Китай, Персию и юг России и продолжался в течение 40 лет? Он вспомнил также о том, как хорошо были организованы войска Сабудея, разделенные на воинские формирования по 10 000 человек (тьма. — Ю. Л.), затем на тысячи, сотни и десятки воинов. У них уже тогда были своего рода саперы, а также артиллеристы, вооруженные метательными машинами и зажигательными боеприпасами. А их конные лучники были так же грозны и маневренны, как современные танковые подразделения. Были у них, кроме того, и разведчики, специалисты по раскрытию тайнописи, своеобразная полевая жандармерия, военно-полевые суды, службы управления войсками и военно-полевая почта. Их войска были способны преодолеть за полгода 3000 километров. В тактике боевых действий двумя выдвинутыми клиньями у них также имелся достаточный опыт. Называя их «правой и левой рукой», они действовали таким же образом, как это сейчас делали русские и немцы. Все это сопровождалось молниеносным и систематическим террором, в сравнении с которым карательные акции, осуществляемые экзекуторами из «айнзатц-команд», были лишь бледным подобием, а тому, как монголы занимались массовым истреблением народов, позавидовал бы даже Сталин. При этом они обладали удивительно обостренным чутьем не только на климатические особенности окружающей их местности, включая почву, леса и погоду, но также и на выявление сильных и слабых сторон противостоящих им народов.
Может быть, Власов действительно проводит такие параллели. Пока еще почва остается промерзшей под болотистыми дорогами, пока еще сами болота спят, а ручейки и речушки не превратились в стремительное половодье во время таяния снега, Власову удается организованно отводить назад свою потрепанную, но еще достаточно боеспособную армию. Вышестоящее военное командование обещает ему в достатке подкрепление, продовольствие и надежную связь. Власов отдает себе отчет в том, что весь этот кризис вызван личными приказами Сталина. Во время разговора с глазу на глаз в Кремле Сталин взвалил на него ношу ответственности как на спасителя, сказав с особой интонацией: «Наведите там порядок». Власову ясно, что Сталин сделает все для того, чтобы он в любом случае и в полной мере нес потом эту ответственность. Мы знаем, что генерал после того, как принял командование Второй ударной армией, был проинформирован из Москвы о том, что органы НКВД провели обыск в его квартире. Он не строил иллюзий на свой счет. Если ему доведется вернуться, то он обязан это сделать только в качестве победителя. Лишь в этом случае он может надеяться на то, что ищейки НКВД не рискнут поднять на него руку. Человек, который говорит, что ненавидит Сталина и презирает Гитлера, выбрал для себя очень трудный путь.
Армия Власова терпит неудачу. Не увенчался успехом даже отчаянный последний прорыв в северном направлении на Красную Горку. Клещи замкнулись намертво. Вторая армия начинает разваливаться. О том, какой хаос творился в бескрайних лесах и болотах, где все больше терялось управление войсками и рвались линии связи, свидетельствует протокол допроса одного из военнопленных. Он начинается словами: «Полковник был захвачен в плен 7 марта 1942 года разведдозором на одной из лесных прогалин. Перед этим были взяты три его офицера, политрук и шесть солдат. Один из пленных русских указал разведдозору место, где скрывался командир. При взятии его в плен возникла перестрелка, в ходе которой полковник получил легкое ранение. Разведдозор получил приказ доставить полковника по возможности живым. Остальные русские были расстреляны».
Командиром, о котором идет речь, является полковник Старунин. Он командует 191-й стрелковой дивизией, ему 43 года и он сын крестьянина. Во время советско-польской войны в 1920 году он дослужился от простого солдата до командира роты, а затем стал штабным офицером. В 311-й стрелковой дивизии, куда он затем был переведен, его назначили начальником разведотделения. В августе 1941 года дивизия потерпела тяжелое поражение под Чудово. В самый последний момент Старунину удалось избежать окружения. В тот же день он был арестован и обвинен в сдаче Чудово. Спустя два месяца двери камеры внезапно для него открылись. Ему сказали, чтобы он убирался ко всем чертям. Едва он смирился со своей участью отверженного, как был назначен начальником штаба 191-й стрелковой дивизии. Немцам эта дивизия известна. Она принимала участие в боях за Тихвин с целью освобождения этого узлового пункта на пути к Свири и нанесла удар во фланг немецкой 21-й пехотной дивизии, когда та с боями отходила от Волховстроя на юг. В феврале 1942 года Старунин становится командиром этой дивизии. Все это напоминает судьбу таких генералов, как Малинин, Мерецков и Рокоссовский, которые считались с 1938 года заговорщиками, а затем вдруг были поставлены во главе корпусов и армий.
Такие потрясения можно стойко сносить, лишь когда душа очерствела и фанатизма в достатке. Старунин обладает этими качествами. Ему поставлена задача пробиваться к передовым частям на севере участка прорыва, обходя дивизии, застрявшие в ожесточенных боях на просеке «Эрика». Там он получает новый приказ выдвинуться к шоссе Ленинград — Новгород, чтобы перерезать пути снабжения немцев в районе Померанье неподалеку от Любани. При этом не имеет значения, как далеко он оторвется от своих частей снабжения и насколько будут открыты его фланги.
Старунина терзают сомнения, но он отбрасывает их прочь. Он утешает себя, что подвоз наладится, и к тому же на подходе должно быть подкрепление. 191-я стрелковая дивизия продолжает движение и выходит, не подозревая ни о чем плохом, к узкоколейке «Восток — Запад», называемой так в просторечье, и которая отсутствует на старунинских картах. Немцы, спеша изо всех сил, превратили железнодорожную насыпь в огневое заграждение. Вскоре дивизия ввязывается в ожесточенные лесные бои. Заканчиваются продовольственные и другие запасы, на флангах появляются немцы. Ни к чему не приводят слабые попытки идущих следом частей установить контакт со Старуниным. Его узлы связи уничтожаются огнем артиллерии. Связным не удается пробиться через немецкий заслон. Полки Старунина прочно застревают в 15 километрах от шоссе перед указанной им целью — деревней Померанье. Там они попадают в окружение. Материально-техническое и продовольственное обеспечение отсутствуют.