Страница 20 из 20
— Встань, дитя, — ласково произносит мелодичный голос.
Я поднимаю голову и вижу королеву, которая тепло улыбается мне. Честное слово, я никогда еще не видела таких добрых глаз, как эти, что сейчас лучатся на простом и одновременно величественном лице, и я не могу не улыбнуться в ответ.
— Что ж, твоя матушка чересчур скромна в своих оценках, — объявляет королева. — Ты очень красивая, Джейн. Разве не так, леди? И как я слышала, тебе не терпится приступить к занятиям.
— Да, ваше величество, — говорю я под сверлящим взглядом матушкиных глаз.
— Ну тогда, — продолжает Екатерина Парр, — подойди и сядь подле, у меня для тебя хорошие новости. — Она указывает на скамеечку у своих ног, и я робко на нее усаживаюсь, стараясь держаться прямо. Королева пытается меня растормошить, восхищаясь моим нарядом и ласково касаясь моих волос и щеки. Не ожидала, что королева Англии будет со мной возиться, как моя любимая миссис Эллен. Я не знаю, как мне следует вести себя, и сижу оцепенев, безучастно принимая ласки ее величества, и слушаю ее рассказ о леди Елизавете и принце Эдуарде, об их успехах в учении.
— Ну а теперь, поскольку тебе уже семь лет и ты уже совсем взрослая, — продолжает она, — настало время начинать серьезные занятия. Твоя матушка и я обдумали это дело, и я, по счастливому стечению обстоятельств, нашла для тебя наставника. Его зовут доктор Хардинг, и он из Кембриджского университета, как доктор Кокс и доктор Чик, которые обучают принца. Доктор Хардинг прекрасный человек, он блестяще образован, и, несомненно, он тебе понравится.
Я не в силах выразить свою благодарность. У меня нет слов. Я ошеломлена добротой королевы и ее заботой обо мне. Когда я наконец открываю рот, чтобы поблагодарить ее, матушка пребольно пихает меня коленом в спину. И как только она могла подумать, что я забыла о правилах приличия? Неужели она не понимает, что я волнуюсь?
— Благодарю вас, ваше величество, — выпаливаю я.
Но королева, слегка нахмурясь, смотрит на матушку. Я догадываюсь — она заметила, что произошло. Повернувшись, она наклоняется ко мне, гладит меня по руке и тихо говорит:
— Не бойся, дитя мое. Я уверена, что ты будешь хорошо учиться. Я стану следить за твоими успехами. Доктор Хардинг будет направлять отчеты мне лично. — С этими словами она смотрит на мою матушку, и в ее взгляде нет былой доброты.
Королева велит подавать закуски и напитки и ведет нас в маленькую смежную комнату, обшитую дубовыми панелями, где в очаге уютно потрескивает огонь. На стенах висят портреты короля и женщины в английском капоре, а у камина сидят две дамы, которые поднимаются, когда входит ее величество.
— Пожалуйста, садитесь, — тепло приветствует их королева. — Здесь мы можем обойтись без церемоний. Миледи Мария, позвольте представить вам вашу кузину, леди Джейн Грей.
Я приседаю в реверансе перед уже далеко не юной, низкорослой, прямой как палка личностью в ярко-фиолетовом атласном платье, украшенном драгоценными камнями, и с крупными четками на шее. У нее рыжие волнистые волосы под жемчужным капором и грубоватое лицо с курносым носом и поджатыми губами.
— Добро пожаловать, кузина, — произносит леди Мария необычайно низким, как у мужчины, голосом. Я отваживаюсь изобразить вежливую улыбку, но ее серые глаза печальны и холодны.
— И вы, миледи Елизавета, — говорит королева, — познакомьтесь с вашей младшей кузиной.
Елизавета приветливо улыбается, но она больше похожа на взрослую женщину, чем на девочку одиннадцати лет. У нее острый подбородок, острый нос и черные пронзительные озорные глаза. Ярко-розовое платье выгодно подчеркивает стройную фигуру, а ее красивые руки с длинными аристократическими пальцами эффектно лежат на широких юбках. У нее тоже рыжие тюдоровские волосы, и я с благодарностью замечаю россыпь веснушек на ее орлином носу. Не на мне одной лежит это проклятие.
Мы улыбаемся друг другу, а королева поднимает с кресла шитье Елизаветы.
— Леди Елизавета шьет батистовую сорочку для своего брата-принца, — сияет она, — хотя у меня есть подозрение, что у нее не лежит душа к рукоделию!
Елизавета смеется:
— Ваше величество очень проницательны! Для меня это трудное задание! Я бы лучше читала учебник истории или делала переводы.
— Но вы прекрасно рукодельничаете, — возражает королева.
— Говорю вам: я терпеть этого не могу, — заявляет принцесса.
— Вот ведь упрямица! — с улыбкой замечает Екатерина.
Меня поражает фамильярность в их общении. Я бы никогда не посмела выкидывать такие штучки с матушкой или даже с миссис Эллен. Малейший намек на недовольство моими занятиями был бы приравнен к преступлению и жестоко наказан. Я смотрю на мать, но она, к моему изумлению, смеется вместе с другими.
Входит фрейлина, внося вино и сладости. Шутливый разговор продолжается.
— Ну не жадничайте, леди Елизавета, — говорит королева. — Сначала нужно угостить наших гостей.
Скорчив гримасу, Елизавета садится. Стулья подвинули к огню, мы берем угощение из буфета. Королева усаживается в высокое кресло с резной спинкой и приглашает меня сесть на скамеечку у своих ног. Она потягивает вино.
— Покажи мне, как ты читаешь, — велит она, беря со стола книгу. Это мое любимое: рассказы о короле Артуре сэра Томаса Мэлори. Сев прямо, не забывая об осанке, я читаю вслух голосом на удивление твердым и ясным, изо всех сил стараясь придать своему чтению выразительность.
Увлекшись историей, что разворачивается передо мной, и сосредоточив все внимание на произнесении длинных слов, я не сразу замечаю, как открывается дверь, и только когда все присутствующие встают, понимаю, что в комнате появился великолепно одетый старик. Это огромный человек, равно ростом и шириной, тяжело опирающийся на палку. На нем золотая мантия, отороченная мехом; его пальцы унизаны кольцами. Он полон величия, но я вижу повязку, выпирающую под его тугим белым чулком.
Дамы приседают в глубоких реверансах, колышутся юбки. До меня наконец доходит, что это, должно быть, мой внучатый дядя король, который выглядит гораздо старше, чем на своих портретах, так что я следую примеру других, молясь, чтобы он не заметил моей оплошности.
— Прошу вас, леди, садитесь, — приказывает он высоким властным голосом. — Кэт, да у вас здесь веселое общество. А кто эта юная леди, которая так выразительно читает?
Он широко улыбается мне, хромая через всю комнату, чтобы занять кресло, освобожденное королевой.
— Сир, это ваша внучатая племянница, леди Джейн Грей, дочь маркиза и маркизы Дорсетских, — отвечает она ему своим мягким, мелодичным голосом.
— Тогда, Фрэнсис, примите мои поздравления с такой дочкой, — обращается король к моей матушке. — Славная у вас девочка. — Он оборачивается ко мне. — Сколько тебе лет, Джейн?
— Семь лет, сир, — отвечаю я, пытаясь унять дрожь в голосе, ибо меня приводит в смятение беседа с таким великим человеком.
— Ты слишком мала для своего возраста, — замечает он. Я внутренне содрогаюсь, но он добавляет: — Но, несмотря на это, красива.
— В семье моего мужа девочки вырастают поздно, ваше величество, — говорит матушка. Я настораживаюсь: такого я еще не слышала. — Она сейчас маленькая, но потом подрастет.
Мой дядя ласково треплет меня по подбородку.
— Кровь Тюдоров, безо всякого сомнения! — восклицает он, и матушка заметно приосанивается от гордости.
Какое облегчение! Я произвела хорошее впечатление на короля, и она наверняка мною довольна.
Его величество поднимает своих склонившихся в реверансах дочерей и целует.
— Я смотрю, вы занимаетесь рукоделием, Елизавета, — говорит он. Тут она предпочитает помалкивать о своей нелюбви к рукоделию, лишь сладко улыбается. — А как ваша латынь?
— Я читаю Цицерона, сир, — с гордостью отвечает она. — De finibus bonorum et malorum.[8] He желает ли ваше величество, чтобы я прочла отрывок?
Король одобрительно кивает.
— Quamquam, — начинает она, — si plane sic verterem Platonem aut Aristotelem, ut verterunt nostri poetae fabulas, male, credo, mererer de meis civibus, si ad eorum cognitionem divina ilia ingenia transferrem, sed id neque feci adhuc nec mihi tamen, ne faciam, interdictum puto.[9]
8
О пределах добра и зла (лат.).
9
Впрочем, если бы я перевел Платона или Аристотеля таким же образом, как наши поэты — трагедии, если бы я познакомил с этими божественными талантами моих сограждан, неужели этим я оказал бы им дурную услугу? До сих пор я этого не сделал. Однако же, полагаю, мне это отнюдь не запрещено (лат.).
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.