Страница 10 из 11
– Они бегут! И еще как бегут! Мы дали Тимошенко сильного пинка. Он размяк; размяк, как масло под солнцем. Теперь перед нами Днепр. Затем будет Дон. Затем – Волга. Полковой оркестр включил в свой репертуар песню о челнах, плывущих по Волге. Естественно, ты слышал об Урале, не так ли, доктор? Приятное местечко, не правда ли? Вот жизнь; вот жизнь! – И припустился в пляс.
Полковник попросил меня остаться с ними на завтрак, после которого мы выкурили по сигарете и попили кофе. У меня была возможность отблагодарить его за гостеприимство, угостив его хорошей водкой, которую я хранил во фляжке. Столичный Острослов произнес тост:
– Да здравствует медицинская служба!
Затем он вынужден был отправиться в расположение одного из батальонов.
Полковник и я сидели в тени кустов. Все было спокойно. У нас в запасе было много свободного времени. Прямо над нами большая птица в поисках добычи кружила между белыми грудами облаков и голубым небом. Яркое солнце, благоухание цветов, запах земли, жужжание пчел: это был один из тех коротких и запоминающихся моментов, которые изредка выпадают на долю солдат в пекле войны.
Крошечный жучок полз по моей руке. Его черные крылышки блестели на солнце, как золото. Я не трогал его, хотя было довольно щекотно. Полковник наблюдал за всей этой сценой. Я взглянул на него, и нам одновременно пришла в голову одна и та же мысль. Когда в следующий раз по нас будут ползать жуки, будет ли так же щекотно? Мы оба рассмеялись и были слегка смущены. Момент прошел. Я сбросил с себя жука.
Мы оба уцелели во время войны.
Глава 7
Могила на Буге
В течение многих недель мы двигались вперед от рассвета до заката по бескрайним полям Украины, с которых так и не успели убрать богатый урожай. По ночам обычно укладывались спать прямо под открытым небом; это было проще, и у нас оставался лишний час для сна. Спали на подстилках из соломы под усыпанным яркими звездами небом. Иногда мы просыпались от холода, а иногда от похрапывания лошади, которая смогла отвязаться и начинала щипать солому. Кухонная обслуга готовила кофе и завтрак еще с полуночи, чтобы мы успели перекусить на рассвете, до того как отправимся в путь. Скорость продвижения была стремительной. До боев дело почти никогда не доходило, поэтому у нас практически не было работы. Лошади настолько отощали, что у них можно было пересчитать все ребра. Все мы также сильно похудели и очень устали. Но Тимошенко убегал еще быстрее. Мы пересекли Буг и уже достигли Днепра.
Широкие и полноводные, эти две реки протекают через южную часть России и впадают в Черное море. Как раз с берегов Черного моря Ясон привез золотое руно. Ифигения проследовала через темные воды Пропонтиды по направлению к уготованной ей земле. Греки на его берегах основывали свои города. Остатки Ольвии, расположенной в устье Буга, слегка возвышаются над водой и однажды могут стать такой же археологической сокровищницей, как Геркуланум и Помпеи.
На противоположной стороне Черного моря, около Трапезунда, закончилось путешествие греков, описанное в «Анабасисе» Ксенофонта. На берегах Понта Эвксинского правил Митридат VI Эвпатор. До тех пор пока его не разгромил Помпеи, у Рима не было более опасного противника после Ганнибала.
Здесь ссыльный Овидий оплакивал лавры, пиры и оставшихся в далеком Риме друзей; название Овидиополис служит напоминанием о его ссылке.
Здесь скифы и сарматы сходились в битвах, о которых в исторических источниках не осталось никаких или почти никаких свидетельств. Здесь также расположена крепость Очаков, возле которой во время русско-турецких войн барон Мюнхгаузен летал на пушечном ядре. Здесь Арман дю Плесси, граф де Ришелье, по желанию Александра I, построил совершенно новый город в классическом русском стиле. С пьедестала своего монумента он смотрит вниз на знаменитые двести ступенек, ведущих к гавани; там же в 1905 году случилась революция.
Возле Николаева, где мы пересекали Буг, мы нашли первое свидетельство того, что Тимошенко начал отступать еще поспешнее. На полях, раскинувшихся вдоль реки, стояли тысячи хлебоуборочных комбайнов, широко использовавшихся в украинских колхозах. Русские вынуждены были их просто бросить.
Мы разместились в селе, расположенном к северу от Николаева, или к западу от Буга. Раненых было немного, и те, которые к нам поступали, получили ранения во время штурма крепости Очаков. Мы получили распоряжение, согласно которому все расположенные в этом районе части должны оказывать помощь местному сельскому хозяйству. Наше село входило в состав колхоза, которому принадлежало около 15 тысяч акров земли. Первым делом нам пришлось с помощью лошадей убрать комбайны, брошенные вдоль реки в районе Николаева; затем мы убедили крестьян завершить уборку урожая, которая была прервана войной.
Крестьяне вскоре обратились к нам с просьбой о выделении им запасов зерна на зиму. Крестьянское мышление отличается конкретикой. Они опасались, что в обстановке общей неразберихи об их нуждах просто забудут. При советской власти каждому члену крестьянской семьи полагалось по 7 пудов пшеницы – примерно 250 фунтов. В то время мы сами себя считали освободителями, и мы выделили по 15 пудов на человека.
Следующей проблемой была соль, крестьяне куда-то уезжали в поисках ее. Большинство из нас впервые слышали о том, что скот не может жить без соли. Но где мы могли ее найти?
Куда пропал Самбо? Самбо был оснащен громадной коллекцией разного рода пропусков и паролей. Если бы служба безопасности арестовала его за пределами расположения его части, и Самбо заявил бы, что он искал соль для крестьян, мы, вероятно, больше никогда бы его не увидели – но через несколько недель получили бы извещение, что он арестован за самовольную отлучку. Через два дня он вернулся. Он обнаружил солеварню на побережье, и там этот драгоценный товар лежал целыми кучами. Это известие произвело сильное впечатление на крестьян, и они начали испытывать к нам чувство доверия.
Регулярно, с интервалом несколько дней, мы проводили собрания на каменных ступенях церкви, во время которых крестьяне могли излагать свои просьбы или жалобы. Судебные тяжбы также представлялись на наше рассмотрение. Так, например, женщина вернулась в село, чтобы вновь вступить в права владения своим домом. Ее муж был арестован НКВД и расстрелян без суда и приговора. Их дом был конфискован. Его купил другой крестьянин и заплатил за него 100 рублей.
Первым делом мы объявили о том, что казни без суда и конфискации являются незаконными. Требование вдовы о возврате ей дома было признано обоснованным. Собравшийся народ встретил это решение одобрительным гулом.
Но тот крестьянин, который купил дом, настаивал на том, что он приобрел его на законных основаниях. Без сомнения, он был прав. Явный конфуз! Что нам было делать?
Крестьяне выжидающе смотрели на меня. Я посмотрел на Германна и понял, что его осенила какая-то идея. Он засунул руку в карман, вынул из него банкнот в 100 марок, отдал его крестьянину и сказал:
– Это компенсация из фондов нашей роты!
Все засмеялись. Справедливость была восстановлена.
Затем мы приступили к распределению коров среди крестьян. Впервые они стали их личной собственностью. Это уже было достижение.
Перед моим взором предстала одна пожилая крестьянка. Благодаря солнцу и ветру кожа ее лица приобрела коричневый оттенок, его избороздили тысячи морщинок. На меня смотрела пара ясных, проницательных и дружелюбных глаз. Наверняка ей было уже за семьдесят. На ее юбке все еще можно было различить следы вышитых узоров, некогда характерных для национального костюма этой чудесной страны. Я слышал, что она знает так же много народных сказок, сколько морщинок можно было насчитать на ее лице. Никогда, даже в царские времена, у нее не было большего богатства, чем одна коза. Мы дали ей корову. Ее лицо просияло. Она посмотрела на свою корову. Внимательно ощупала ее вымя. Затем она благодарно кивнула и подозвала к себе маленького мальчика. Судя по виду, ему было не больше 4 лет, но, подобно взрослому крестьянину, он схватил корову за поводок и увел ее прочь. Это была настолько умилительная картина, что даже пожилые крестьяне с длинными бородами начали улыбаться и одобрительно бормотать. Довольная старуха разговорилась и сообщила мне, что она одна воспитывает троих внуков. Их отец был арестован, а их мать, которая отправилась на его поиски, бесследно исчезла.