Я - обычный

— Не то смотришь, — хмыкнул охранник, — вот ниже читай, пишет наш с тобой соотечественник, как я погляжу, Денис.

— Эмигрант? — Предложил я.

— Не суть, — человек обслуживает датацентр в Берлине и сейчас пишет оттуда. Живы-живехоньки компьютерные гении из Москвы, Питера, Новгорода, это только наши. У них там смотрю серьезная система защиты.

— Более того, — вспомнил я. — Обслуживающий персонал находится в отдельном боксе, который разделен перегородкой с влаго-и-воздухонепроницаемым залом, в котором стоят стойки с оборудованием. Для того чтобы войти в их комнату, надо иметь определенный допуск, несколько электронных ключей и быть сотрудником корпорации. У них даже система противопожарной безопасности вакуумная. При возникновении пожара из помещения попросту откачивается воздух, не давая пищу огню, и пожар сам по себе помирает. Ни хлопот, ни забот.

— Ага, до первого обрыва на линии электропередач. — Отмахнулся Марк, дальше читай.

— Так, — начал я пролистывать сообщение, — с Китаем все понятно, как впрочем, с Индией, Вьетнамом и вообще всеми густонаселенными районами земного шара. Опа, Канада почти не пострадала. То есть инфицированные есть и у них, но прохладно и активность у них снижена по самое не балуйся. Местные стражи правопорядка быстро зачищают районы, выбивая мертвечину из городов, впрочем, Ванкувер пришлось оставить. Густонаселен, мало возможности для маневра.

— Эпоха больших городов прошла, — подал голос Леха, — все стремятся, если не на открытое пространство, то дальше от мегаполисов. Сибирь, кстати, не пострадала, Камчатка, за Уральским хребтом все более или менее, но я так и предполагал. Там по оленеводу на десять квадратных километров, какое заражение?

— Они боятся холода. — Заключил я. — С понижением температуры погружаются в транс, также останавливаются в темноте и полностью умирают, когда разрушается мозг.

— До зимы, что ли сидеть? — Удивился Марк, — нет, не подходит. Мы тут все с голоду загнемся.

— Есть же еда в ресторане. — Напомнил Алексей.

— А хранить, а готовить? — Начал перечислять все возможные недостатки трофейных продуктов охранник. — Ну, допустим там консервы есть, но что-то мне подсказывает, что их там не особо и много. Не нужны в подобном заведении консервы, а вот охлажденка, свинина там или говядина в большом изобилии. Сейчас она, наверное, лежит себе в холодильнике, но это пока есть электричество.

Думаешь, подача электроэнергии сохраниться до зимы?

— Почему нет? — Пожал плечами юрист.

— Да потому. — Марк посмотрел на Алексея осуждающим взглядом. — Город это опасность, чума, смерть, из города бегут во все стороны. Еще неделя, может две, и тут останутся только бешеные. Как думаешь, много людей озаботится о поставке электроэнергии в город мертвецов?

— Тухлое дело, — отойдя от монитора, я подошел к окну и, распахнув створки, выглянул наружу. Ночь в это время года наступала стремительно, но если раньше мегаполис был расцвечен яркими красками рекламных огней, фарами машин и светом в окнах офисов и жилых строений, то сейчас он медленно, но уверенно погружался во мрак. На улице одна за другой включались мачты городского освещения, выхватывая из сумрака остовы сгоревших машин и мусорные кучи, а также мерно бредущие по своим мертвецким делам раскачивающиеся фигуры.

Картина в окне могла заставить впасть в депрессию кого угодно, да и на меня начала навеивать печаль и чувство безысходности.

— Опа, — я подскочил на месте и ринулся на пост охраны, где сам вчера ставил на зарядку большой диодный фонарь.

— Ты куда? — Удивился Марк, но я уже выбежал в коридор и, схватив фонарь со стола, поспешил к распахнутому настежь окну.

— Свет, свет горит, — указал я на небольшое приземистое строение милицейского отделения. Само отделение находилось в трехэтажном здании серого кирпича, первый этаж которого был старательно зарешечен, не давая ни войти, ни выйти, а также прорваться какому-либо мерзавцу, решившему пообедать обитателями.

— Может, там просто свет забыли выключить? — предположил Марк, — мало ли, где окна горят.

— Марк, — я обернулся и посмотрел на охранника. — Когда лифт сломался, ты куда принялся названивать.

— Сначала на пост охраны, — припомнил Марк, — потом в милицию.

— Именно, — кивнул я. — Они же, как и ты, посуточно должны работать, следовательно, когда вся петрушка завертелась, парни были на дежурстве, а у них там и бронежилеты, и автоматы, и другое интересное оружие, да до кучи, какая ни какая, а физическая подготовка.

— Ты предполагаешь, что они живы? — Оживился Леха. Выхватив у меня фонарик, он принялся то включать, то выключать его на манер сигнала сос. Три длинных, три коротких, три длинных, комбинация известная еще с детства любому подростку, хоть единожды игравшему в военные игры. — Сейчас помигаем, — радовался как ребенок юрист, — сейчас узнаем, вы только подождите немного.

Мы втроем припали к окну стараясь уловить хоть малейший намек на движение в зарешеченных окнах. Перед зданием отделения стояло три служебных УАЗа и Жигули, без видимых серьезных повреждений, да и мертвяков на парковке было меньше чем обычно.

Жах… гавкнул резкий, режущий слух выстрел и один из бешенных, фривольно шлявшихся около здания, начал заваливаться на бок.

— Крыша, — завопил Леха и принялся еще интенсивнее мигать фонарем. — Стрелок на крыше.

С высоты нашего пятнадцатого этажа мы отлично видели крышу здания, а теперь и стрелка, сидевшего на табурете. Всех подробностей с такого расстояния рассмотреть было практически невозможно, но меткость выстрелов говорила о том, что в руках у человека снайперская винтовка.

Жах… снова грянуло оружие, и звук выстрела эхом прокатился по пустынной улице.

— Не видит, — вздохнул Марк. — Темноты надо ждать.

— И что нам даст темнота? — пожал я плечами. Энтузиазм от внезапно обнаруженного живого и боеспособного товарища по несчастью быстро прошел, а взамен пришло осознание бесполезности попытки связаться. Стрелявший, почти наверняка, имел хорошую физическую и военную подготовку, раз с такой легкостью, не тратя патронов и лишних усилий, валил одного бешеного за другим, но то, что он до сих пор не покинул город, говорило лишь о том, что и наши шансы на это стремятся к нулю.

— Связаться все равно надо. — Решил Марк. — Фонарика он, конечно, не увидит, да и до темноты на крыше не досидит, уйдет внутрь, а вот позвонить стоит.

— Точно, позвонить, — схватив трубку, я поднес её к уху и с облегчением выдохнул, — длинный монотонный сигнал, все в порядке.

Взяв лежащий на столе справочник, Марк принялся листать его и, наконец, отобрав у меня трубку начал, набирать указанный телефон.

— В дежурку позвоним, — пояснил он. — Если там еще кто-то есть, то ждать долго не придется, ну а если он там один, то будем звонить, пока не поднимет трубку.

— Или пока не вырубится сама связь, — закончил я мысль за охранника.

— Верно, — нажав на отбой, Марк вновь застучал по клавишам аппарата. — Мы все равно рано или поздно будем выходить из здания, а поддержка снайпера будет очень кстати. Выберемся, за одно и его прихватим. Думаю, товарищ милиционер особо противиться не будет.

— Я бы точно не возражал, — улыбнулся я, — особенно если бы один остался. В компании и веселей, и безопасней.

Прозвонкой занимались последующие три часа, периодически подменяя друг друга у аппарата. Сначала упорный Марк раз за разом набирал нужный семизнак пока я, наконец, не показал ему, что такое функция «редиал» на телефоне. С тех пор дела пошли веселее, но длинные гудки в трубке раздавались снова и снова, а сидящий на крыше, будто ради развлечения периодически валил одного из бешеных, чему свидетельствовали редкие хлопки выстрелив.

— Похоже, он там один, — заключил Леха, — кладя трубку. — Сидит себе наверху и в ус не дует. Звонка через стену почти наверняка не слышно, так что зря стараемся, господа. Пальцы только сотрем.