Всадник Затерянного Ручья

— Красивая, — сказал Лэнс медленно, растягивая слова, — но избалованная. Могла бы быть настоящей леди. — В его голосе слышалось разочарование. Потом он улыбнулся и снял шляпу в подобострастной манере. — Извините, мэм. Если только в будущем вы дадите знать, когда вы планируете использовать улицу как место для скачек, я сделаю все возможное, чтобы убрать всех крестьян с вашего пути. — Затем он опять надел шляпу и повернулся, чтобы уйти.

— Подождите!

Она бросила поводья, спрыгнула на землю и направилась к нему. Ее глаза сверкали, а ноздри раздувались от гнева.

— Вы смели подумать, что я не леди?

В руках она держала арапник, который используется при езде в седле. Он почему-то оказался у нее в экипаже.

Лэнс снова улыбнулся, но его глаза были серьезны.

— Вы правы, — ответил он спокойно. — Видите ли, мэм, чтобы быть леди, необходимо нечто большее, чем красота и немного денег. Леди доброжелательна к другим людям. Леди не устраивает скачки в повозках на оживленной улице. И когда она почти что переезжает человека, она извиняется.

Пока он говорил, прекрасные глаза девушки посерели от злости, и жар ее негодования перерастал в холодность бешенства.

— Ты! — бросила она презрительно. — Простой пастух, пытающийся указывать мне, какой должна быть леди!

— Кто-то же должен сделать это, — ответил он мягко.

Она внезапно отвела арапник и с размаху ударила его по лицу, но Лэнс ожидал этого и, резко подняв руку, блокировал удар. Потом он откинул ее руку и выбил кнут.

Девушка потеряла равновесие и упала в его объятия. Он поймал ее, глядя прямо в удивленные глаза, горящие бессильной злостью, и на ее приоткрывшиеся губы. Он опять улыбнулся.

— Я бы поцеловал тебя, — сказал он, — потому что это выглядит как приглашение, и по всему видно, это было бы приятно, но я не стану. Такие, как ты, целуются лучше, если они вынуждены прийти и просить об этом.

— Просить? — Ее глаза горели. — Я не стала бы целовать тебя, даже если бы ты был последним живым мужчиной!

— Нет, мэм, я подозреваю, что вы бы не стали. Вы бы колебались, боролись с собой до самого конца.

Грубый голос позади Лэнса положил конец разговору.

— Такое впечатление, что ты решил привести в порядок все вокруг, странник. Я хотел бы задать тебе несколько вопросов.

Говоривший оказался узколицым человеком, его большие пальцы были засунуты под ремень. Двое других мужчин стояли по бокам от него. Еще один наверняка стоял у него за спиной, его не было видно. Или за повозкой.

— Ну да, конечно! — холодно сказал Лэнс. — Задавай свои вопросы, а потом я задам тебе свои.

— Я хочу знать, где ты был позавчера днем.

Лэнс был озадачен.

— Позавчера? За много миль отсюда.

— У тебя есть свидетели? Тебе они потребуются.

— О чем ты говоришь? — Лэнс чувствовал, как вокруг него собирается народ.

— Я полагаю, что ты заявишь, что никогда не слышал о Джо Уилкинсе?

При упоминании этого имени по толпе прокатился шепот.

— Конечно, ты прав, — согласился Лэнс. — Я никогда не слыхал о нем.

— Он был убит позавчера на дороге к Затерянному ручью. Ты был на этой дороге в это время, и некоторые из наших думают, что это твоих рук дело. Ты это отрицаешь?

— Отрицать это? Я никогда не слышал о Джо Уилкинсе. У меня не было причин убивать его, и, конечно, я отрицаю это.

— Они нашли Уилкинса, — взгляд узколицего был направлен на Лэнса, — с дыркой между глаз. Выстрел из шестизарядника. Ты был на этой дороге, а он вез при себе деньги! Ты ограбил его!

Лэнс хладнокровно раздумывал. За этим обвинением скрывалось нечто большее, чем лежало на поверхности. Или это все придумано для того, чтобы заставить его убраться, или же расправиться с ним. Если он будет упорно отрицать, это могут счесть за обвинение узколицего во лжи. Это может привести к перестрелке. Что больше всего его волновало, так это собравшаяся толпа, где никто не знал его, но все знали Уилкинса.

Лэнс усмехнулся:

— Почему ты решил, что я был на дороге к Затерянному ручью?

— Потому что я видел тебя!

— Тогда, — сказал Лэнс мягко, — ты тоже должен был быть на дороге. Или, возможно, так как я не видел тебя, ты прятался где-то поблизости. А если ты прятался в кустах, то зачем? Ты убил Уилкинса?

Глаза мужчины слегка расширились, и в них отразилась тень паники.

Толпа ожидала от Лэнса каких-нибудь слов, которые могли бы спровоцировать стрельбу. Теперь он в этом был уверен — нечто, что сделало бы возможным законное убийство. Наоборот, Лэнс обернул обвинение против своего обвинителя.

— Нет! Я не убивал его! Он был моим другом!

— Никогда не замечал, Полти, что ты так дружелюбен, — перебил его рослый фермер. — Если ты был его другом, мне кажется, ты держал это в секрете!

Кое-кто засмеялся, и Полти резко обернулся:

— Прикройте свои рты! Здесь говорю я!

— Ты сказал достаточно, — сказал Лэнс, — чтобы вызвать кучу подозрений. Почему ты столь озабочен тем, чтобы обвинить в этом убийстве простого путника? Почему ты прятался на дороге? Честному человеку незачем прятаться!

— Ты убил Уилкинса! — настаивал Полти, и в его глазах вдруг появился блеск триумфа. — Все знали, что Уилкинс всегда возил с собой немного золотого песка. Я обыщу твои седельные сумки! Я покажу тебе!

— Ты выглядишь абсолютно уверенным. — Лэнс понизил голос. — Ты подсунул его в мои сумки, пока si был в салуне?

— Пытаешься выкрутиться? — усмехнулся Полти. — Хорошо, ты не хочешь. Я осмотрю эти сумки здесь и сейчас!

Лэнс сохранял спокойствие, но взгляд его был мрачен.

— Нет! Если кто-либо и осмотрит эти сумки, то только не ты. Но это будет сделано здесь, в присутствии свидетелей.

— Я осмотрю их сам! — заявил Полти. — Сейчас!

Он повернулся, но, прежде чем успел сделать шаг, Лэнс опередил его. Он схватил Полти и развернул его. Завывая от бешенства, Полти схватился за револьвер, но его пальцы так и не достали до кобуры. Левый кулак Лэнса опустился ему на подбородок с треском, словно кнут из змеиной кожи, и Полти рухнул в пыль.

— Это не поможет тебе, путник, — бесстрашно сказал рослый фермер. — Давай-ка просто заглянем в эти сумки!

— Конечно, — спокойно сказал Лэнс. — Хотя я не удивлюсь, если вы найдете в них песок.

Он направился к своей лошади. Потом неожиданно остановился.

— Нет, — сказал он, — мужчина может спрятать песок в руках, если мешок маленький. — Он обернулся к девушке, правившей повозкой. — Мэм, примите мои извинения за возникшие ранее недоразумения, не осмотрите ли вы для меня сумки?

— С удовольствием! И я надеюсь найти повод повесить тебя!

Она доставала один за другим предметы из седельной сумки. Их было немного, и они были просты. Мешочек с патронами сорок пятого калибра, несколько тряпок для протирки оружия и небольшой кусок сыромятной кожи. Затем пакет с какими-то бумагами. И когда она вынимала их, один листок выпал из пакета. Она быстро наклонилась и подняла его. Это оказалась фотография. На ней было изображено лицо пожилой женщины, несомненной леди. Девушка с любопытством взглянула на Лэнса, затем перевела взгляд.

— Здесь нет золота, — сказала она спокойно. — Совсем нет.

— Хорошо, — повернулся Лэнс. — Я полагаю…

— Полти сбежал!

— Ты оправдан, путник, — сказал фермер. — Интересно, где Полти это оставил?

— Возможно, планировал подсунуть в сумки, когда осматривал их, — предположил кто-то.

Лэнс взглянул на говорящего:

— Это доказывает, что золотой песок у него. Если так, он, возможно, и убил Уилкинса.

Толпа начала рассасываться. Рослый фермер пожал плечами.

— Никто не может сказать, что Джеку Пикету не хватает нервов, — сказал он. — Но я не собираюсь связываться с Полти и толпой, с которой он ходит. Они бандиты и воруют коров, но это не так-то легко доказать.

— Придержи лучше язык, Джек, — сказал кто-то. — У тебя жена и дети, подумай о них.

Затем все ушли, и рядом с Лэнсом осталась только рыжеволосая девушка.