Страница 26 из 40
– Выбирает, что легче, – сказал Бумур, когда Гарви сорвался вперед, опираясь рукой о скамейку, – Что вы можете сделать, Дюран?
Гарви опустился снова на скамейку, поискал и нашел руку Лизбет. Она схватила ее, просигналила:
– Подожди. Разве ты не читаешь мысли врачей? Они тоже испуганы… и обеспокоены.
– Я беспокоюсь за тебя, – просигналил Гарви.
Итак ее безопасность – а предположительно и наша – не являются превалирующей задачей. Какую же программу выполняет наш компьютер во плоти?
Глава 14
Только Нурс из Туеров занимал трон в шаре обзора, внимание его было занято лучами, мигающими огнями и приборами, каскадом световых данных, которые сообщали о делах народа. Передатчик новостей сказал ему, что на улице в этом полушарии ночь – темнота протянулась по земле от Ситака да мегаполиса Ново-Скотия. Он увидел физическую темноту как знак устрашающих событий и хотел, чтобы быстрее вернулись Шруилл и Калапина.
На экране появился визуальный доклад. Нурс повернулся, чтобы просмотреть его, и увидел появляющееся там лицо Олгуда. Босс Безопасности поклонился Нурсу.
– Что это? – спросил Нурс.
– Восточный пропускной пункт Ситака сообщает, что проследовал транспорт со странным грузом контейнеров, Нурс. Турбины его заглушали звуки, которые мы расшифровали. Скрытые звуки включали дыхание – пять человек, спрятанных в грузе. Голоса выкрикивали из транспорта, когда он двинулся в путь. Действуя по вашим указаниям, мы пометили транспорт и сейчас держим его под наблюдением. Каковы ваши приказания?
«Начинается, – подумал Нурс, – когда я здесь один». Нурс посмотрел на приборы, покрывающие пропускной пункт Востока Ситака. На экране транспорт был движущейся зеленой точкой. Он прочитал бинары банка сведений, описывающие инцидент, сравнил их с общим планом мотивационного анализа. Аналогии вероятности, которые он получил, наполнили его чувством обреченности.
– Голоса были идентифицированы, Нурс, – сказал Олгуд, – оттиски голосов были… – Свенгаард и Лизбет Дюран, – сказал Нурс.
– Там, где она, поблизости должен быть и муж, – сказал Олгуд.
Логически малые объяснения Олгуда стали раздражать Нурса. Он сдерживал эмоции, пока замечал, что человек забывает использовать имя оптимена, обращаясь к нему. Это был малый знак, но значительный, особенно, когда Олгуд, казалось, не замечал своей ошибки.
– Что представляют еще двое неидентифицированных, – сказал Нурс.
– Мы можем сделать догадку по образованию… Нурс. Нурс взглянул на аналогии вероятности, сказал:
– Двое из наших фармацевтов.
– Одним, может быть, был Поттер, Нурс.
Нурс покачал головой:
– Поттер остается в Ситаке.
– У них может быть переносной чан, Нурс, и этот эмбрион с ними, – сказал Олгуд, – но нам не удалось засечь подходящие механизмы.
– Вы не услышите об использовании механизмов, – сказал Нурс, – или, услышав, не идентифицируете их.
Нурс взглянул на банки данных сканеров – каждый из них ожил – они показывали, что оптимены наблюдают за Шаром обзора. Будь то ночь или день, а каналы слежки перегружены. «Они знают, что я имею в виду, – думал он, – Может быть, они испытывают отвращение, или это еще один интересный аспект насилия?»
– Как можно было предположить, – сказал Олгуд, – мне не удалось понять, что имеет в виду Нурс.
– Необязательно, – сказал Нурс. Он смотрел в лицо на экранг. Оно показалось таким молодым, что Нурс вдруг подумал: «В Централе много кажущихся молодыми, но нет молодости. Даже слуги стерри вписывались в эту общую картину, различимую невооруженным взглядом». Вдруг он почувствовал себя сам, как простой смертный стерри, следя за каждым вторым о признаках старения, надеясь, что при сравнении их собственная внешность будет процветающей.
– Каковы указания Нурса? – спросил Олгуд.
– Выкрик Свенгаарда говорит о том, что он пленник, – сказал Нурс, – Но мы не должны исключать возможность, что это преднамеренный трюк. Он говорил сдержанным усталым голосом.
– Должны ли мы уничтожить транспорт, Нурс?
– Уничтожить… – Нурс вздрогнул, – Нет, пока нет. Держите его под наблюдением. Введите положение о всеобщей готовности. Мы должны узнать, куда они направляются. Каждый их контакт следует взять на заметку и сделать знаки для наблюдения за ними.
– Если они ускользнут от нас, Нурс, можно ли… – Вы отменили соответствующие ферментные предписания?
– Да, Нурс.
– Тогда, они не могут улететь далеко… надолго.
– Как прикажете, Нурс.
– Вы можете идти, – сказал Нурс.
Он долго смотрел на экран после того, как он погас. Уничтожить транспорт? Это было бы окончанием. Он чувствовал, что не хочет, чтобы эта игра кончалась – никогда. Удивительное чувство восторга охватило его.
Сегмент входа в Шар распахнулся перед ним. Вошла Калапина, за ней Шруилл. Они прибыли на лучах, которые доставили их до мест на треугольнике. Все молчали. Казалось, они сдержаны, странно спокойны. Нурс подумал о сдерживаемой буре, когда посмотрел на них – в нем сдерживались и гром, и молния, так чтобы не навредить своим товарищам.
– Разве не время? – спросила Калапина. У Нурса вырвался вздох.
Шруилл активировал сенсорный контакт со сканерами в горах. На принимающих экранах вдруг появился лунный свет, звуки ночных птиц, шуршание сухих листьев. Далеко за холмами, облитыми холодным лунным светом, лежали линии и пятна света, пересекающие побережье и гавани мегаполиса и многоуровневые сети воздушных путей.
Калапина пристально смотрела на сцену, думая о драгоценных и случайных безделушках, развлекательных вещах бесцельного времяпрепровождения. На протяжении нескольких веков у нее не было склонности к занятиям с этими игрушками. «Почему я должна думать об этом сейчас? – изумилась она, – Ведь все эти огни – далеко не игрушки».
Нурс изучал бинарные пирамиды, аналогии действия, показывающие курс деятельности народа в мегаполисе.
– Все нормально… и в готовности, – сказал он.
– Нормально! – сказал Шруилл.
– Который из нас? – прошептала Калапина.
– Я уже давным-давно видел эту необходимость, – сказал Шруилл, – Я сделаю это, – Он покрутил петлю кольца ручки своего трона, и когда он двинул ее, он был устрашен быстротой действия. Это кольцо и силы, которые оно контролировало, были в руках вечности. Все, что оно потребовало – движения руки и воли, скрытых за этой ручкой. Калапина следила за картиной на своих экранах – лунный свет на горах, за ним мегаполис, предмет оживленной игрушки ее прихотей. Последний кадр о специальном персонале ушел, осознала она. Незаменимые объекты, которым могла угрожать опасность, были перевезены. Все было готово и обречено.
Начали появляться мигающие вспышки через ожерелья огней – золотисто-желтые вспышки. Экраны Туеров покрылись помехами, когда завибрировали звуковые барьеры отдаленных сканеров. Начали исчезать огни. Огни исчезали по всему району – целыми группами и поодиночке. Над всей, картиной простирался низкий зеленый туман, заполняющий долины, переваливающийся через холмы.
Вскоре стали не видны огни. Остался только зеленый туман. Он продолжал выползать под безличной луной, двигаясь все дальше и шире, пока оставался только он и ничего больше.
Шруилл следил за накопившимися численными аналогами, этими рапортами, лишенными эмоций, которые просто считали, предоставляли выводы явлений, остатки… нули. Не было показаний того, что в подземках и «муравейниках»… на улицах… на местах работы… игр умирал народ.
Нурс сидел и плакал.
«Они все мертвые, все мертвы», – думал он. Мертвые. Это слово оставляло особое чувство в его мозгу, лишенное личного значения. Это был термин, который, вероятно, мог быть применим к бактериям… или сорнякам. Так стерилизовались площади, куда затем переносили прекрасные цветы. «Почему я плачу?» – Он пытался вспомнить, плакал ли когда-нибудь раньше. «Вероятно, было время, когда я плакал, – думал он, – Но это было так давно. Много… много… много… лет тому назад… плакал… плакал». Теперь это стало словами, не имеющими значения. «Вот в этом беда бесконечной жизни, – думал он, – При наличии такого огромного количества повторений все теряет значение».