Страница 2 из 10
Маша промычала что-то нечленораздельное, добавив в конце злополучное «муж» и окружающие расступились.
Перед лежащей на полу Машей предстал молодой человек, самый красивый, из увиденных ею ранее. В голубой рубашке и чёрном костюме он стоял немного поодаль, засунув руки в карманы брюк, и с неохотой и даже раздражением наблюдал за всем происходящим. Худощавая фигура, тёмные волосы, щетина на скулах. А какие необыкновенные голубые глаза! Он был просто неотразим.
«Хорошо, что он мой муж», – промелькнула мысль у Маши в голове и тут же девушка одёрнула себя, обозвав тупицей. Невозможно, чтобы такой красавчик, был её мужем. Такого просто не может быть.
– Ну же, Димуля, – Вадик повернулся в сторону «мужа» и ещё более ехидным голосом добавил, – девочка желает, чтобы ты ей помог. Не откажи в любезности.
При этом Вадик гаденько так улыбнулся.
Тот, кого звали Димой, сжал губы, и медленно приблизившись к Маше, протянул ей руку. Повинуясь какому-то бесконтрольному чувству, Маша протянула ладонь в ответ.
Легко, словно пушинку, он приподнял Машу, поставив на ноги.
«Странно, – промелькнуло у нее в голове, – почти восемьдесят килограмм живого веса, а ему всё нипочем. Какой силач!»
А Вадик продолжал паясничать.
– Всё, дамы и господа, расходимся. Спасение прекрасной дамы прошло успешно, теперь она в объятиях верного рыцаря, так что можно спокойно расходиться по своим рабочим местам.
Окружающие с видимой неохотой, но всё же разошлись. Не сдвинувшись с места, остались стоять только они двое. Маша чувствовала, что рука Димы всё еще сжимает её похолодевшие пальцы. На виске чувствовалось его согревающее дыхание.
Осторожно, испытывая величайшее смущение, Маша подняла глаза на своего спасителя, и оказалось, что он тоже смотрит на неё. Робко она попыталась улыбнуться, но лицо «мужа» словно перекосило от Машиной улыбки. Он медленно наклонился ней и прошептал в самое ухо.
– Если хотела меня снова унизить, то у тебя это замечательно получилось. Я чувствую себя сейчас полным кретином.
Машу едва не зашатало от его слов. Причём здесь унижение! Она его впервые видит, а уж о том, чтобы обидеть его…у нее и в мыслях не было.
– Я не собиралась тебя унижать, – медленно, с трудом ворочая непослушным языком, пробормотала Маша.
– Нет? – Дима ухмыльнулся. – А к чему тогда сегодняшнее представление?
– Ты о чём? – Не поняла Маша.
– Ну, как же. – Он пожал плечами. – Твой обморок. Теряешь сознание. Потом приходишь в себя и вдруг вспоминаешь обо мне.
– А не должна?
До Маши с трудом доходил смысл сказанного, и нить разговора постоянно ускользала. Неужели всему виной сельдерейная диета?
Чёрт!
Какая диета?
Мужчина даже опешил от её вопроса. Он растерянно, словно интуитивно, пожал плечами, помолчал несколько секунд, а затем медленно произнес.
– По идее, конечно, должна, но….
Его «но» прозвучало многозначительнее любых слов.
– Но что?
Между ними явно какие-то недомолвки. Но Маша точно с ним не ссорилась. Просто не успела, потому как видит его впервые в жизни.
– Разве ты не хочешь чего-то другого? – Словно наводя её на нужную мысль, осторожно подсказал Дима.
– Чего-то другого?
Маша задумалась. В ситуации, когда она стоит рука об руку с мужчиной, которого все считают её мужем, который чрезвычайно красив, элегантен и вообще предел желаний любой нормальной женщины…. Только дура захочет все это прекратить.
Девушка отрицательно покачала головой.
– Точно нет.
В этот момент Дима отпустил её руку и Маша, неловко покачнувшись, ухватилась за рукав его пиджака.
– Тебе ещё нехорошо? – В глазах мужчины заплескалось беспокойство. – Извини, я совсем забыл, что ты только что упала в обморок. Давай, присядь. – Он подвел её к пустому рабочему месту и усадил на стул. – Я сейчас воды принесу.
Маша положила локти на стол. От очередного обморока её спасало только чудо. Всё происходящее казалось нереальным сном.
Офис.
Маша осмотрелась. Большой.
Раз, два, три…. Восемь рабочих мест. Через проход справа сидит Вадик и почему-то ехидно ухмыляется. За столом напротив, лицом к Маше, шатенка, решившая, что причина обморока заключается в диете. Напротив Вадика – блондинка. Крашеная. Теребит волосы, искоса кидая на него пылкие взгляды. Неужели она к нему неравнодушна? За соседним столом слева еще одна блондинка, только коротко стриженая. Место напротив, пустует.
Рассматривать соседей правее стола Вадика не представлялось возможным, и Маша решила оставить их на потом.
Видимо, я на работе, предположила девушка. Тогда, чем я занимаюсь? Она дотронулась до мышки, и экран компьютера осветился схемами и таблицами. К своему удивлению, Маша узнала в них бухгалтерские расчеты.
«Может, это я в будущем через много лет? Хм. Такое будущее мне, пожалуй, по душе. Интересно, у меня дети есть?»
Но дальше мыслям развиться не удалось, потому что Дима вернулся. В руках у него была бутылка с минеральной водой.
– Вот, держи. С лимоном в автомате не было. – Он поставил минералку на стол и занял свободное место справа, напротив стриженой блондинки. Поколебавшись, из чего пить, и будет ли удобно пить из горлышка, Маша всё же решилась, и открыла бутылку.
Сделав несколько глотков и лучше себя при этом не почувствовав, Маша закрутила пробку на место и машинально вытерла губы. На пальцах остался коричневый след от помады. Ужасный цвет! В будущем она превратится в полную безвкусицу.
Открыв верхний ящик стола, Маша обнаружила там упаковку влажных салфеток и небольшое складное зеркальце. Отлично! Хоть что-то радует.
Достав одну салфетку, Маша приготовилась подправить макияж и раскрыла зеркальце.
И…. О, ужас! На неё из глубины стекла смотрела вовсе не она, Маша, а совершенно другая девушка. Черноволосая шатенка с маленьким аккуратным лицом, сильно размалёванным косметикой. Маша всматривалась в это чужое лицо и совершенно ничего не понимала.
Сумасшествие, похоже, затянулось. Это была совершенно не она, а значит, это кто-то другой и она, Маша, заперта в этом ужасном теле. Рука девушки опустилась немного ниже, и Маша в зеркале увидела воротник своей бежевой блузки, расстегнутой ниже мама не балуй.
Можно было поклясться, что грудь.…О…! Грудь из первого размера выросла до третьего. Но речь сейчас не об этой чумовой груди. Эта грудь так и грозила вывалиться наружу. Боже, какой стыд!