Страница 8 из 28
Вечером 25 августа Гитлер отменил приказы о наступлении на Польшу по политическим причинам, что является предметом исторических исследований. Поскольку последний срок, указанный в графике, приближался, мы решили немедленно телефонировать всем заинтересованным ведомствам. Вскоре после этого меня срочно вызвали вслед за Кейтелем в рейхсканцелярию. Все, что потребовалось от отдела «Л», гитлеровского военного «бюро», – это одна фраза, письменно подтверждающая приказ. По дороге в канцелярию я испытывал большое облегчение, поскольку решил, что мир удалось сохранить, но, прежде чем мне дали время набросать проект приказа, это чувство уступило место глубокому разочарованию, потому что, когда я вошел, Шмундт встретил меня словами, настолько важными с исторической точки зрения, что заслуживают того, чтобы их процитировать: «Рановато праздновать; это всего лишь отсрочка на несколько дней!»
Картина неразберихи в рейхсканцелярии в тот момент, на взгляд опытного штабного офицера, была и невыносимой, и в определенной степени ужасающей. Я продолжал задавать себе вопрос: неужели, если война действительно на пороге, Верховный главнокомандующий собирается держать свою штаб-квартиру в этой атмосфере лихорадочной активности и беспорядка? Вопрос на тот момент весьма существенный, так как к этому времени, кроме ОКВ, лишь главный штаб ВМФ оставался на своем обычном месте в Берлине. Штабы сухопутных и военно-воздушных сил уже приступили к осуществлению мобилизационного плана и переезжали на заранее подготовленные для военного времени квартиры: ОКХ размещалось в лагере, состоявшем частично из барачных помещений, частично из защищенных бункеров, на краю учебного полигона Цоссен, примерно в 40–50 милях южнее Берлина; штаб ВВС обосновался в кадетском летном училище в Вильдпарке вблизи Потсдама. А для ОКВ до 1 сентября не планировалось никаких перемещений. Да и в любом случае было уже поздно; при таких обстоятельствах не могло быть речи об использовании запасного командного пункта, организованного при Бломберге на виллах в пригороде Берлина Далеме, хотя он был хорошо защищен и обеспечен необходимыми средствами связи, – и никаких других приготовлений не было сделано.
Нельзя сказать определенно, по каким причинам Гитлер отверг все предложения об организации штаб-квартиры ОКВ для военного времени. Когда начальник штаба ОКВ предложил наполовину готовый план размещения в только что отстроенных бараках около Потсдама, Гитлер заявил, что, как главнокомандующий, он не может переместиться из Берлина на запад в то время, когда вермахт движется на восток; для народа это выглядело бы как бегство от опасности! Очевидно, это была не более чем отговорка, чтобы уйти от принятия решения, но на самом деле он скорее понимал, что в тяжелые времена сможет оказывать необходимое влияние только из места расположения правительства, то есть из Берлина, и поэтому ему следует оставаться в столице. Тот факт, что Берлин находится посередине между востоком и западом, возможно, лишь укреплял его решимость, поскольку, оставаясь там, он представлял доказательство своей мнимой уверенности, что западные страны не станут вмешиваться. А то, что, несмотря на это, 3 сентября он принял неожиданное решение покинуть Берлин, было, возможно, еще одним показателем неуравновешенности его характера – рассчитанным действиям он предпочитал импровизацию; или же причиной мог стать эмоциональный порыв быть поближе к войскам; наконец, что почти наверняка, желание извлечь максимальный пропагандистский эффект из своей роли великого военного руководителя, которую он себе приписывал, было каким-то образом связано с принятым решением.
Даже Гитлер едва ли предполагал, что сможет должным образом и по всем военным правилам руководить боевыми действиями из своего поезда, какими бы средствами связи его ни обеспечили. Едва ли он был совсем не в состоянии понять, что для правильно организованной ставки понадобится больше, чем только Кейтель и Йодль, его собственные и их адъютанты, а также офицеры связи сухопутных сил и ВВС, которых срочно вызвали к поезду (еще один абсолютно непредсказуемый шаг, направленный на то, чтобы выдавить ОКВ). Но гораздо важнее для него было не лишиться своего обычного окружения, состоявшего из членов партии и представителей прессы, собственных фотографов и врачей, личных охранников и даже верных поклонниц, которые составляли компанию для беседы и музицирования по вечерам. Во всяком случае, именно таким образом он мотался во время этой «военной прогулки», так приехал в Австрию, через Судетскую область в Прагу. В конце концов, Польская кампания была не более чем «специальным использованием» вермахта[31].
Глава 2
Уроки польской кампании
Первыми инструкциями по обеспечению единого командования вермахта были директивы № 1 и 2, вышедшие в Берлине соответственно 31 августа и 3 сентября 1939 года; названия обеих включали дополнительные слова: «для ведения войны». Они уже упоминались в другом контексте. Начиная с выхода этих директив инструкции ОКВ стали аналогичными, как по форме, так и по содержанию, боевым приказам, в том смысле, в котором эти слова было принято употреблять в прусско-германском Генеральном штабе. Боевые приказы направлялись непосредственно подчиненным командира, и в них умышленно избегали каких-либо указаний на его намерения сверх того, что было явно необходимо и касалось ближайшего будущего. Директивы же должны были оставаться действующими как можно дольше. В соответствии с организацией высшего командования вермахта, учрежденной в 1939 году, директивы ОКВ сначала адресовались просто штабам армии, военно-морского флота и военно-воздушных сил. Позднее количество ведомств, подчиненных непосредственно ОКВ, росло и все больше и больше менялся характер самих директив[32]. Кроме того, наблюдалось постепенное снижение качества приказов, исходящих от германской стороны. В отличие от них директива генералу Эйзенхауэру от Объединенного комитета начальников о вторжении в Европу от 12 февраля 1944 года поистине классическая: краткая и изложена общепринятыми терминами. Ее ключевой раздел (параграф 2 – задача) звучит так:
«Вы вступаете на европейский континент и, совместно с другими объединенными нациями, осуществляете боевые действия, нацеленные на центр Германии и разгром ее вооруженных сил. Дата вступления на этот континент – май 1944 года. После того как будут захвачены необходимые морские порты на Ла-Манше, дальнейшее наступление будет направлено на захват территории, которая обеспечит наземные и воздушные боевые действия против неприятеля».
Директива № 1 появилась в тот момент, когда закончились последние подготовительные мероприятия, заложенные в «график». Кодовое слово – вот все, что требовалось, чтобы привести в движение планы трех видов вооруженных сил, одобренные Гитлером для «решения проблемы силой». Это кодовое слово поступило из рейхсканцелярии 31 августа в 0.30, то есть за четырнадцать часов до окончательного срока по графику. В директиве просто говорилось: «Нападение на Польшу будет осуществлено в соответствии с приготовлениями по плану «Вейс» (Польша). Предложения трех видов вооруженных сил легли также в основу распоряжений тем «подразделениям вермахта, которые действовали на западе». Этим весьма слабым соединениям был отдан приказ: в случае открытых враждебных действий со стороны Англии и Франции «обеспечить условия для успешного завершения боевых действий против Польши, максимально экономя при этом свои силы». Хотя содержание этого распоряжения носило общий характер, Йодль придавал его выходу особое значение; безусловно, в первую очередь он был заинтересован в этой директиве как в документальном свидетельстве создания объединенного командования вермахта.
Так же обстояло дело и с директивой №№ 2, которая последовала сразу же после заявлений о вступлении в войну Англии и Франции. Был отдан приказ или выдано «разрешение» лишь на ограниченное число практических мер против западных государств, таких, как установка минных полей и нападение на торговые суда, но даже эти меры не являлись «детищем» ОКВ. В данном случае они исходили от штаба ВМФ и уже были представлены главнокомандующим флотом Гитлеру и им утверждены. Эта директива ничего не давала, кроме печати приказа верховной ставки.
31
Специальный состав фюрера состоял из двух платформ с зенитными орудиями – в голове и хвосте поезда, нескольких пассажирских вагонов для связистов и представителей прессы, вагона-спальни, вагона-кабинета и вагона-гостиной для Гитлера, нескольких спальных вагонов обычного типа и вагона-ресторана.
32
Следует определить различие между «директивами на ведение войны» и «оперативными приказами». Последний термин использовался Генеральным штабом сухопутных сил для передвижений больших соединений (группы армий или армии) с началом кампании или нового важного этапа боевых действий. Примеры, приводимые здесь и далее, четко отражают различия между этими двумя типами приказов и постепенное изменение в характере директив, издаваемых ОКВ.