Такер

Неожиданно я увидел человека, который переходил улицу, явно направляясь ко мне. Я узнал в нем Хэмптона Тода. Он ступил на тротуар и остановился.

— Это ты — Шел Такер? — спросил он.

— Да, это я.

— Насколько я понимаю, ты приехал в наш город по следам мисс Рос, и ты преследуешь ее. Так вот, я хотел тебе сказать…

— Не знаю никакой мисс Рос, — перебил его я.

— Что?!

— Я приехал сюда, — продолжил я, — в погоне за двумя негодяями и их подружкой, которую зовут Руби Шоу. Я не знаю никакой женщины по имени мисс Рос, да и знать не хочу.

Произнеся это, я повернулся к мужчине спиной и пошел прочь. Он схватил меня за плечо, но я резко обернулся и сбросил его руку.

— Попридержи свои руки, Тод, — сказал я. — Мне нет до тебя никакого дела, и я не собираюсь с тобой ссориться.

Тод кинул на меня яростный взгляд, по моему виду догадался, что со мной лучше не связываться.

— Оставь ее в покое, — прорычал он, — или я тебя убью!

— Послушай моего совета, Тод, — сходи на станцию дилижансов и попроси, чтобы тебе показали письмо, в котором говорится о некоем Хеселтайне. Сделай это до того, как тебя убьют. И будь осторожен — Хеселтайн уже в Лос-Анджелесе.

— Какое мне дело до этого… этого Хеселтайна?

— Ты узнаешь об этом из письма, — сказал я и ушел.

— Убирайся к черту! — прогремело мне в ответ.

Глава 13

Мне меньше всего хотелось ссориться с жителями Лос-Анджелеса. По поведению Тода я догадался, что Руби Шоу удалось бросить на меня тень подозрения, так что вряд ли он прислушается к моим словам и пойдет на станцию дилижансов, чтобы ознакомиться с экспресс-письмом. Да и служащий на этой станции наверняка не захочет разговаривать с ним на эту тему, ему ведь здесь еще жить и работать, он, конечно же, сделает вид, что ничего не слышал и не видел.

Хэмптон Тод был известной в Лос-Анджелесе личностью. Многие его любили, хотя кое-кто испытывал к нему неприязнь. Однако случись что, симпатии горожан будут, вне всякого сомнения, на его, а не на моей стороне, ведь я здесь чужой и кто знает, стоит ли мне доверять. Тем более что женщина, которую в этом городе все знали под именем Элейн Рос, была красива и вела себя как истинная леди.

В Лос-Анджелесе жило много энергичных, предприимчивых людей. Из того, что мне довелось услышать, я сделал вывод, что городу очень повезло с основателями, ибо такие люди, как Джон Темпл, Абель Стерне и Бенджамин Уилсон, приехали сюда построить город для себя и своих детей, а не заработать денег и уехать. У Тода было много друзей среди верхушки города, а меня никто из них даже не знал.

Так что, мне лучше всего вести себя осмотрительно, иначе я быстро наживу себе врагов в лице людей, к которым не испытывал никакой неприязни.

Я забрал свою лошадь из платной конюшни и, двигаясь по Спринг-стрит, выехал из города и направился на запад, в сторону ранчо Ла Бреа.

Мне лучше всего думалось, когда я был один. Я ехал по пустынной местности note 2, изредка на моем пути попадались отдельные хижины, дубовые рощицы и заросли опунции. Раньше здесь паслись огромные стада, но, когда началась засуха, часть скота погибла, а оставшихся животных зарезали, чтобы спасти хотя бы шкуры и жир. Дальше к западу располагался город Санта-Моника; в будущем он обещал стать крупным портом, по размерам равным Сан-Франциско. Совсем недавно Лос-Анджелес и Санта-Моника были соединены железнодорожной веткой, а в порту построен причал, к которому могли приставать океанские корабли.

Время от времени я оглядывался назад, чтобы посмотреть, нет ли за мной погони, но дорога была пустынна. День стоял теплый и солнечный. Море искрилось в лучах солнца, на горизонте виднелся остров Каталина.

Несколько раз я останавливался, чтобы полюбоваться открывшимся передо мной величественным видом. Справа от дороги тянулись невысокие горы с остроконечными вершинами, покрытые зарослями чапарраля. Кое-где горы перерезали каньоны, соединяющиеся с долиной Сан-Фернандо. В горах до сих пор водились гризли, хотя теперь их стало меньше.

Лучше всего, подумал я, если я буду избегать Руби Шоу и ее новых друзей в Лос-Анджелесе. Боб Хеселтайн и Малыш Рис поехали в Сонора-таун и спрятались там. Вне всякого сомнения, они заранее знали, к кому они едут.

Вдоль подножия гор тянулся еле заметный след фургона — две колеи, примявшие редкую траву, — но это был все-таки след, и я поехал по нему и вскоре догнал сам фургон, которым управлял старый мексиканец.

Он поднял руку, чтобы поприветствовать меня, и я пустил своего коня шагом. Улыбка у мексиканца была открытая и приятная.

— Прекрасный вид, — сказал я, показав рукой на отделявшую нас от берега моря степь, поросшую кое-где дубовыми рощицами и зарослями кактусов.

Мексиканец натянул поводья, и я остановился рядом с фургоном.

— Да, на это стоит посмотреть, — согласился он, — и всякий раз видишь степь и море в новом свете. Я много раз любовался этой картиной отсюда, — он махнул рукой в сторону гор, — и отсюда.

— Я слыхал, что в каньонах скрываются грабители, — сказал я. — Вы не боитесь ездить один?

Он пожал плечами.

— Я старый человек, сеньор, и к тому же очень бедный. Чего мне их бояться?

— Нельзя назвать бедным того, — сказал я, — кто умеет понимать красоту. Она возвышает дух.

Старик посмотрел на меня и отвел взгляд.

— Вы приехали издалека?

— Из Техаса, — ответил я. — И из Колорадо.

— А, знаю эти места. Когда я был моложе, сеньор, я много путешествовал. Вы приехали сюда, чтобы купить землю?

— Нет, — ответил я. — Я преследую грабителей. Они взяли то, что им не принадлежит.

— Вы — полицейский?

— Нет, я простой человек.

Старик понимающе кивнул.

— Мой дом здесь, неподалеку. В это время дня я обычно пью кофе. Присоединитесь ко мне?

Многие люди подумали бы, что разговаривать с этим бедным старым мексиканцем — пустая трата времени, но я на собственном опыте убедился, что ничью дружбу нельзя отвергать, особенно мне, человеку, у которого в этих краях совсем не было друзей.

Дом мексиканца был очень маленьким — простая хижина, стоявшая на горном уступе. Неподалеку располагался небольшой корраль, в котором я увидел несколько осликов, двух лошадей и небольшое стадо коз. Дом был хоть и бедный, но очень чистый.

На пороге нас встретила молодая девушка лет шестнадцати и мальчик-подросток.

— Это мои внуки, — сказал старик. — Они мне помогают. Хорошо иметь внуков на старости лет.

— У вас есть сын?

— У меня их было трое. Один живет в Мехико, а два других — умерли. Они были вакерос, сеньор, а жизнь у вакерос очень нелегкая. Один погиб, упав вместе с лошадью, когда заарканил дикого быка. Мой сын убил быка, но прежде чем умереть, бык боднул его. Через три дня сына привезли домой, сеньор, но помочь ему уже было нельзя.

— А второй?

— Тот пропал в пустыне, амиго. Пустыня погубила его, как и многих других. Он ушел в пустыню и не вернулся назад. Наверное, он погиб в Мохаве. Насколько я знаю, с их ранчо угнали лошадей, а он с другими пустился в погоню за конокрадами. Сын отстал от других и пропал. Мы так и не смогли его найти. Это было три года назад, и если бы он остался жив, то пришел бы домой, ведь дома его ждали жена и дети, а он был хорошим отцом и хорошим сыном. Эти мальчик и девочка — его дети.

Мы сидели в хижине за столом. Дверь была распахнута, и мы смотрели на холмистую равнину вдали, тянувшуюся до самого моря. Старик рассказал о своей семье, о жизни в этих краях и последних новостях, перескакивая с одной темы на другую.

Потом он спросил:

— А кто эти люди, о которых вы говорили? Это гринго? note 3 — Он замолчал, боясь, что я рассержусь на него за это слово, а потом добавил: — Простите, это очень плохое слово — гринго.

Я улыбнулся.

Note2

В те времена эта местность называлась Ла Нопалера, — теперь Голливуд.

Note3

Гринго — так мексиканцы презрительно называют американцев.