Таггарт

Остановившись в крошечной тени можжевелового куста, Сванти спрыгнул с седла. Он пошатнулся от слабости и был вынужден на секунду прислониться к теплому конскому боку, прежде чем выпрямиться и оглядеться вокруг. Прищурившись, чтобы солнце не слепило глаза, он внимательно изучал раскинувшиеся перед ним просторы.

В пяти милях от него и тремя тысячами футов ниже по склону виднелся ручей Тонто. Узкая, едва заметная полоска зелени указывала на его русло. Позади долины Тонто на фоне неба вырисовывалась стена Сьерра-Анчас. Изо всех сил сражаясь с вялостью, вызванной голодом, жаждой и изнеможением, Таггарт терпеливо намечал дальнейший маршрут. Ему нужно было попасть на старинную тропу апачей, ведущую вдоль Зеленой горы к Подзорному пику. К югу, милях в тридцати отсюда, темнели громады Четырех пиков Мазатала.

Если в ручье Тонто не окажется воды, думал Сванти, придется добираться до Индюшиного ключа. Зато когда уж он попадет в каньоны близ Вишневого ручья, которые знает как свои пять пальцев, Шойеру его в жизни не найти. В глубине души он понимал, что обманывает себя. Без воды не уйти ему дальше Тонто. Если ручей пересох, то хоть иди дальше, хоть стой на месте, все одно — крышка. Конь уж дай Бог до Тонто доплетется… хорошо, если туда дотянет. А в этих краях человек без коня, считай покойник.

Объятая полуденным зноем пустыня замерла в изнеможении — ни шороха, ни ветерка. Сванти неосторожно положил руку на нагретую солнцем скалу, она обожгла его, словно докрасна раскаленное железо. Пора было двигаться вперед, но сил тронуться с места не было. А когда он наконец собрался сесть в седло, то вдруг застыл как вкопанный.

В каких-нибудь двухстах футах от него на маленьком пятнистом пони сидел апач в боевой раскраске.

Боясь даже пошевельнуться, чтобы не привлечь к себе внимания, Сванти выжидал, тихонько нашептывая что-то коню на ухо.

Тронув пони, апач медленно пересек тропку, по которой должен был ехать Таггарт. Так что если бы он не замешкался, то сейчас апач неминуемо заметил бы его следы.

Сперва Таггарт услышал шорох, а потом уже увидел индейцев. По крайней мере человек сорок, считая детей и скво, вышли из зарослей можжевельника и окотилло. Среди них было не меньше семнадцати взрослых воинов.

Затаив дыхание, беглец стоял, боясь даже взглянуть в их сторону, чтобы они не почувствовали его присутствия. Индейцы двигались медленно, везли с собой носилки то ли с больным, то ли с раненым.

Когда они исчезли, Таггарт уселся на скалу в тени и выждал минут двадцать. Только потом отправился своей дорогой, но не верхом, а шагая бок о бок с саврасым, чтобы силуэт, вырисовывающейся на фоне неба, был пониже,

И опять ни единый звук не тревожил раскаленную тишину пустыни. Таггарта пошатывало от усталости, а за ним спотыкался измученный скакун. Силы его выносливого горного коня были на пределе. Если в ручье Тонто не окажется воды, конец всему… Дальше им не уйти.

Отшагав около мили, Сванти остановился. Здесь, ниже по склону, стояла невыносимая духота, дышать стало совсем нечем. Рубашка задубела от спекшихся пыли и пота. В тени, если, конечно, вам удалось бы найти хоть клочок тени, термометр показал бы не меньше ста двадцати градусов по Фаренгейту.

Зеленая полоска вдоль берега ручья стала ближе, но разглядеть есть ли между деревьями вода не удавалось.

Измученный путник снова сделал несколько шагов и сразу почувствовал, как конь, сопротивляясь, натянул поводья, но потом все же покорно двинулся вслед за хозяином.

Сейчас Таггарт думал только о том, чтобы удержаться на ногах. Перед его глазами мерцали, расплывались, струились жаркие воздушные волны, порой они складывались в немыслимо привлекательные пейзажи. Миражи манили, звали, а в ушах стучало все громче. Он был силен и быстр от природы, поэтому, когда начал спотыкаться, понял, что дело худо. А потом упал.

Одну долгую минуту Сванти лежал, распростершись на земле. Затем подтянул под себя руки и, отталкиваясь, сумел подняться на колени, а после и на ноги. Его шатало. Полоса зелени вдоль ручья почему-то плясала теперь перед глазами.

Ему и раньше доводилось попадать в переделки. Собственно говоря, в его жизни по пальцам можно было пересчитать короткие промежутки относительного спокойствия. Родился он в фургоне переселенцев на Сладком ручье, что в Вайоминге, во время знаменитой битвы с шайенами в 1848 году. Следующие двенадцать лет вместе с родителями, охваченными золотой лихорадкой, кочевал по различным шахтерским городкам Калифорнии. Когда же отец умер, мать решила вместе с сыном вернуться на Средний Запад к родственникам. Приехав в Миннесоту, они прямиком угодили в самую резню, устроенную воинами племени воронят. Жестокой смертью погибли сотни мирных жителей, в их числе и мать Сванти. Мальчишке же удалось спастись, забившись под подмытые корни деревьев на обрывистом берегу реки. Здесь его и подобрал лейтенант Амброс Фримен, который привел отряд рейнджеров на подмогу форту Эберкромби. Сванти — меткий стрелок и уже почти настоящий мужчина, присоединился к отряду.

После окончания военных действий Таггарт отправился на Запад в поисках убийц матери. Он успел хорошо разглядеть и запомнить их всех. Хотя, конечно, в избиении мирного населения принимало участие множество сиу, но к гибели его матери были причастны четверо. Их-то он и искал. Первого прикончил на берегу озера неподалеку от Березового оврага, а через две недели у излучины Миссури выследил еще двоих. Одного застрелил, но второй всадил пулю в него и два дня бродил вокруг лощины, где залег Сванти. Когда на исходе второго дня появился кавалерийский отряд, сиу попытался незаметно скрыться. Но первая пуля юного мстителя свалила его коня, а вторая вдребезги разнесла череп поднимающемуся с земли индейцу. Военный врач из роты Сибли перевязал Таггарту рану, и в Форт-Линкольн он вернулся вместе с госпиталем.

В течение следующих нескольких относительно мирных лет Сванти пас скот, охотился на бизонов, служил в армии разведчиком и ездил в охране дилижансов. И вот как-то в одну из таких поездок, севернее станции Шляпного ручья, что в Вайоминге, на дилижанс налетела шайка сиу. Среди них Таггарт узнал последнего из четверки убийц матери. Недолго думая, он обратился к остальным индейцам и призвал их решить дело поединком. Сражался с врагом на ножах и победил. А потом запрыгнул на свое место, и ждавший его дилижанс покатил дальше в Дэдвуд.

В Нью-Мексико Сванти подыскал себе замечательный чистый родник, близ которого зеленели два плодородных луга. Поселившись там, надеялся провести остаток дней на своем ранчо, обороняясь от апачей, а в остальном не зная горя и бед. Что до апачей, то они редко тревожили его. Но через год все же пришел конец такой мирной жизни. Братья Беннеты пригнали в эти края шесть тысяч голов скота. Они нашли, что хотели — отличное пастбище, но… В самом центре его, возле самого лучшего родника, располагались несколько сот акров орошаемой земли, принадлежавшей Таггарту. Трое Беннетов вместе с вооруженным до зубов segundo note 2 приехали к нему на ранчо и предложили убираться на все четыре стороны. Однако Сванти не внял этому предложению. Хозяйство его насчитывало двести голов скота и несколько лошадей. Ему этого вполне хватало. Он хотел только, чтобы его оставили в покое. От угроз, однако, братья перешли к делу, Таггарт не уступал. Тут-то и возникли «сложности».

Юный Джим Беннет решил, что подоспело самое время действовать, и на пару с Ржавым Бобом Блэйзером, прикончившим в Техасе трех человек, отправился самолично выселять Сванти. Стрельба началась внезапно. В результате Джим Беннет и Ржавый Боб остались умирать на траве, а единственными свидетелями случившегося оказались ковбои Беннетов.

Время для подобных заварушек было самое что ни на есть неподходящее. Нью-Мексико все еще бурлил после похождений молодого Билли Бонни, затеявшего смуту по всему Линкольн-Каунти. Братья Беннеты располагали деньгами, скотом и сильным политическим влиянием, а Сванти — всего-навсего быстрым конем.

Note2

Помощник (исп.).